Проклятие клана Топоров

— Смотри, запоминай, сын мой, — приговаривал капеллан, — это Болеслав по прозвищу Благочестивый, конунг Чехии, он хочет вымолить у императора епископа для Праги… Это другой Болеслав — сын Мешко, князя вендов…

— Венды? — Даг изо всех сил высматривал среди славянского посольства обещанных йомсвикингов, но никого похожего на них не приметил. Кажется, возле молодого Болеслава крутились какие — то личности в темных плащах, но Даг не имел права покидать свой пост. Чтобы добраться до делегации вендов, пришлось бы проталкиваться сквозь громадную толпу придворных. А затем — сквозь два ряда вооруженных рыцарей, охранявших императора…

— Эти в парче и золоте — послы византийского басивевса Никифора Фоки. Наконец, и тот признал, что Рим есть первейшее сердце мира, а не только Византия… Смотри, тот, что в лисьей шапке — болгарский посол со своими… А вон — русичи, беловолосые, сам Ярополк, конунг Киевский, и с ним дружина малая.

— Ты знаешь, богата ли их земля? Далеко ли Киев отсюда? — Даг с интересом разглядывал русских послов, одетых в длинные неудобные шубы и такие же, похожие на женские платья. Только телохранители их выглядели, как воины, с мечами и щитами.

— Брат мой во Христе, посланный папой проповедовать, едва не погиб в Киеве от неверия и злобы, — с горечью вспомнил капеллан. — Князья их грызутся между собой, не в силах поделить престол отцовский. А земля их богата так, что рыбу не едят, а едят одну лишь икру ее. Пшеницы в их землях столько, что шлют они несметные караваны на запад и на юг. А железа в их земле столько, что стоит ударить копьем, и оно ломается.

— А вон там — унгары, они все с усами и очень красивые, — проявила осведомленность Карлен. Матрона, сопровождавшая девушку, лишь беспомощно возвела очи к небу.

— Унгары — народ опасный, язык их темен и намерения скрытны, — пожаловался отец Бруно. — По слухам, они кочевники и недавно пришли из степей Багдадского моря…

— Говорят, святой отец, что раз византиец Фока признал права Отто над Римом, то признает и митрополита в Магдебурге? — повернулся к старшему по сану отец Бруно.

— О, это несомненно. Именно Магдебург должен стать острием нашей борьбы за спасение всех славянских душ на востоке, — восторженно заговорил Поппо.

Когда у епископа появлялся такой тон, Северянин слушать его не мог.

Настало время взаимной передачи даров. От обилия свечей и дыхания многих сотен людей в залах дворца стало немыслимо жарко. С расписного потолка буквально капала влага. Вдобавок, в соседних помещениях вовсю топили.

Сам конунг Харальд, когда пришла его очередь, склонил голову, но на колени не встал. Зато на одно колено встал его посол и вскрыл сундуки, привезенные из Дании. Император приветливо улыбнулся, принимая позолоченные бивни, связки идеально выделанных шкур и прочие прелести севера.

Другие послы ревностно следили, чтобы соседские подарки не слишком занимали внимание Оттона. Зато общее внимание привлекла юная чета — Оттон Второй, худощавый парень с огненно — рыжими волосами, и прелестная гречанка Феофано. Женщины, которым достались места лишь на вторых и третьих ярусах колоннады, едва не выпадали вниз в попытке разглядеть пышно разодетую принцессу. Чета продефилировала мимо, милостиво улыбаясь вассалам, и устроилась в своих креслах. Феофано показалась Дагу девушкой очень юной, красивой, но с Карлен она тягаться все равно не могла. Когда монахи затянули скучную латинскую песню, посвященную пасхе, и побрели по кругу, каждый со здоровенной свечой, Даг пробрался к лестнице и поднялся наверх, вызвав веселый переполох среди дам, особенно среди местных. Но местные его не интересовали. Ему хотелось поболтать с дочкой маркграфа и хотя бы минуту подержать ее за руку. На большее в присутствии соседок и проклятого духовника юный воин не мог и рассчитывать.

Тем временем к трону императора потянулась длинная толпа придворных, все торопились поздравить государя с наступающей пасхой. Что такое пасха, стараниями отца Поппо Северянин кое — как разобрался — это вроде христианской Вальгаллы. Хотя все равно оставалось неясным, почему бы ожившему Белому богу не вернуться в компании ангелов с мечами и не устроить Рагнарек всем проклятым римлянам!

В залу ввели дюжину богато одетых, но демонстративно испачканных и израненных мужчин.

— Что это они, еды просят?

— Это оммаж, — едва слышно пояснила Карлен, когда прежде мятежные бароны, все как один, опустились на одно колено и протянули руки к старику.

— Что они просят?

— Милости. Приносят клятву верности. Они сильно провинились перед его императорским величеством. В прошлом году они пытались отъединиться и не выставили свои войска на защиту Гамбурга.

— И что? То есть они отказались принять ратную стрелу… И что теперь? Они стали сговорчивее?

— Император казнил четверых, их лены отдал моему отцу и другим верным фогтам, — с нескрываемой гордостью ответила девушка. — Оттон даже отложил совместный праздник с сыном, чтобы наказать отступников. Теперь те, кто уцелел, просят принять их, как младших заблудших сыновей.

Оттон величественной походкой обошел саксонцев, брал руки каждого в свои ладони, каждому что — то ласково говорил. Затем вассалы поднялись с колен и поочередно расцеловались с Оттоном. Вновь получили оружие и выкрикнули здравницу своему новому сеньору.

Дальше перед и позади трона начались совсем уж непонятные перемещения, и Даг был рад, что дочь маркграфа ему охотно втолковывает очевидные для нее вещи.

— Это королевский меченосец, за ним идет щитоносец…

— Это я и так понял, а вон те зачем?

— В левой шеренге идут нотарии, в правой — придворные капелланы и медики. Без них выходить нельзя… Дальше идет капелла, это придворные духовники…

Тем временем, славные рыцари с грохотом опустились каждый на одно колено, давая проход императору и его семье.

— Вон те двое — это канцлеры и хранители печатей, один сводный брат, другой — племянник его императорского величества, — щебетала Карлен. — Дальше идет очень важный человек, это стольник, без него не будет завтрашнего обеда. За стольником идет камерарий, он будет раздавать всем дамам подарки… Ах, как я счастлива, что папочка разрешил мне поехать с вами! — Девушка не удержалась и захлопала в ладоши. — Ведь завтра на обеде будет столько всего интересного! Будут чародеи, будут поединки и самые редкие вина!

Впервые Северянин посмотрел на предмет своего обожания несколько иным взором. Ему вдруг подумалось, что его чудесная избранница довольно глупа.

— Пир обещали на славу! — довольно потирая пухлые ручки, протиснулся откуда — то отец Бруно. — Мне стало известно, что стольник заказал восемь быков, сорок шесть поросят, восемьдесят кур, двадцать гусей, восемь повозок вина и вдвое больше — хлеба…

— Сорок шесть свиней? — Даг попытался представить себе, сколько времени уйдет на поедание этих запасов, но отец Бруно авторитетно заявил, что это ежедневная потребность двора, и даже довольно скромная. Оказывается, существовал список поместий, обязанных подвозить продовольствие по мере продвижения императорского кортежа, и отдельный список монастырей, с которых собирали так называемые сервиции для королевского стола.