Проклятие могилы викинга

Нередко путь преграждали пороги, но мальчики и Анджелина уже начинали к ним привыкать. Они благополучно одолели десяток крупных порогов и несчётное множество мелких.

Теперь стало полегче, и они могли чаще смотреть по сторонам, но смотреть-то, в сущности, было не на что. Большая река по-прежнему несла их через голую, однообразную тундру. Под вечер плоскую равнину сменили невысокие холмы. Ребята глядели в оба: не покажется ли наконец ельник? Эскимосы говорили, что лес должен начаться перед единственным на этой реке большим озером.

Завечерело. Они плыли по небольшому озерку, и вдруг Питъюк, сидевший на носу первого каноэ, крикнул и указал веслом. И все увидели у подножия высокого песчаного бугра, с южной стороны, несколько деревьев. Радостно взволнованные, они повернули к берегу и причалили подле этого «леса».

Жалкий это был лес: всего-то несколько тёмных карликовых елей, больше похожих на кусты, чем на деревья. То были самые выносливые лазутчики лесов, что росли южнее. Они как-то ухитрились выжить здесь, на краю открытых всем ветрам равнин. Джейми срубил одну ель и по кольцам на древесине определил, что дереву этому, поднявшемуся всего на шесть футов над землёй, больше ста лет.

Впервые за много недель путники разожгли в этот вечер большой и жаркий костёр. Они развесили вокруг на деревьях одеяла и одежду, чтобы все просохло, а сами блаженствовали, сидя подле пляшущего пламени. На землю спустились густые сумерки, которые летом в тундре заменяют ночную тьму. Питъюк и Анджелина уже забрались в свои спальные мешки, а Джейми и Эуэсин ещё допивали чай. И вдруг Джейми вздрогнул так, что пролил чай, и, оцепенев, прошептал Эуэсину:

— Гляди! Вон там, у берега!

Эуэсин обернулся, и волосы у него стали дыбом. В каком-нибудь десятке шагов от них сидели два огромных белых волка; глаза их в отсветах костра отсвечивали зелёным.

Ребята замерли в испуге. Потом Джейми осторожно протянул руку. Не сводя глаз с волков, медленно подтянул к себе ружьё, неслышно достал патрон и уже хотел прицелиться.

— Погоди! — прошептал Эуэсин. — Не стреляй. Они не собираются на нас нападать. Понимаешь? Им просто любопытно.

Джейми с сомнением опустил ружьё. Но понемногу он пришёл в себя и понял, что Эуэсин прав.

Волки не сделали ни одного угрожающего движения и только с откровенным любопытством смотрели на мальчиков.

Наконец зверь поменьше поднялся; встряхнулся, совсем как собака; медленно, словно бы неуверенно помахал раз-другой пушистым хвостом и осторожно двинулся ближе к костру. Это была волчица. Она очень походила на громадную, дружелюбно настроенную лайку, и страх Джейми совсем рассеялся.

— Наверно, они никогда не видели людей, — прошептал Эуэсин. — Они ещё не знают, что нас надо бояться. Смотри, я сейчас кину им кости от ужина.

Эуэсин медленно встал, чуть отошёл от костра, подобрал несколько рёбер. При первом его движении волчица замерла на полушаге, с поднятой лапой, а волк встал и попятился.

Эуэсин принялся урчать, точно пёс, который хочет свести дружбу со своим собратом. И оба волка мигом навострили уши.

Эуэсин осторожно кинул им кости и вернулся к костру.

— Они не понимают, что мы такое, — пробормотал Джейми.

И чуть не фыркнул — такой у волков был озадаченный вид: они глядели друг на друга, будто спрашивали: «Ну, как нам быть?» Наконец волчица боязливо сделала несколько шагов, схватила кость, повернулась и пустилась наутёк, словно удирала от самого черта. Волк следовал за ней по пятам.

Эуэсин громко рассмеялся:

— Им будет что рассказать своим волчатам. Их логово где-нибудь поблизости — может, прямо среди валунов. Волки любят такие места. Может, утром успеем посмотреть.

Утром Джейми рассказал Питъюку и Анджелине про ночных гостей, и Питъюк разволновался:

— Эмбу, волк, мой дружеский дух. У каждый эскимос есть какой-нибудь зверь — дружеский дух. Волки, наверно, приходили ко мне в гости, а я спал. Теперь они думают, я плохой друг. Пойду искать их дом, скажу, виноватый я.

Он вскочил и быстро полез по крутому склону холма.

Питъюк пришёл через полчаса, когда остальные уже свернули лагерь и совсем собрались в путь. Он улыбался до ушей, в руках у него копошился серый мохнатый комок.

Это был волчонок. Питъюк опустил его наземь, и пушистый зверёныш кинулся на своих коротких лапах к Эуэсину, стал обнюхивать его ноги. Людей он ничуть не боялся.

— Поздоровайтесь с маленький эмоу, — сказал Питъюк друзьям. — Он будет здесь недолго. Ему домой надо. Вон видите? Старый волк ждёт.

Питъюк показал на гребень холма: там стояли и беспокойно подёргивали хвостами оба взрослых волка.

— Черт возьми, Пит! Это же очень опасно! — воскликнул Джейми. — Собака и та не спустит, если тронешь её щенка.

— Не бойся, Джейми. Я с волками друзья. Они знают, мы не обижаем. Эскимосский мальчишка часто играет у логова с волчата.

— Какой милый, жалко отдавать, — сказала Анджелина; она опустилась на колени и ласково трепала волчонка за уши.

— Нет, лучше он живёт свой край, — мягко сказал Питъюк. — Надо относить. Вы ждёте, я быстро.

Он взял волчонка, который тотчас принялся жевать его ухо, повернулся и полез вверх по склону. Джейми смотрел с тревогой. К его изумлению, волки не попятились, но стояли и ждали, а когда Питъюк прошёл мимо в каких-нибудь трех шагах от них, затрусили следом.

— Нипочём бы не поверил, если б не увидел своими глазами, — ошеломлённо и даже почтительно сказал Джейми. — Если Пит умеет так приручать волков, значит, он любого дикого зверя приручит.

Эуэсин расплылся в улыбке:

— Верно, только, по-моему, лучше всего он приручает диких индейских девушек.

В то утро они все пустились в путь в отличном настроении. Джейми даже осмелился слегка пошутить насчёт проклятий шамана, хотя меж ним и Питъюком существовало молчаливое соглашение об этом не заговаривать. Каноэ миновали небольшой порог, обогнули мыс, и Джейми дружелюбно сказал:

— Вроде счастье начинает нам улыбаться. Пит. Мы ушли так далеко, что, похоже, колдовство Илайтутны уже не действует, если не брать в расчёт гнуса.

Но Питъюк все ещё не склонён был относиться к этому так легкомысленно.

— Мы ещё не приехал Черчилл, — отрезал он. — Лучше молчи, гляди оба глаза.

А на Большой реке и в самом деле надо было смотреть в оба: плавание все больше напоминало слалом. В этот день пороги встречались все чаще, и от одного до другого удавалось передохнуть всего несколько минут. Но ребята уже приноровились и двигались так быстро, что делать привал не хотелось, и они неслись вниз по течению до самых сумерек. Лодка Джейми и Питъюка шла первой, когда река вдруг круто повернула, сузилась и они очутились на грохочущей стремнине. Порог предстоял трудный, и прежде следовало бы задержаться и разведать его, но они были уверены в себе, и Джейми предпочёл взять его штурмом.