Проклятие Осириса

– Представьте себе, Машенька, эта славная девушка – капитан милиции!

– Неслабо! – девица хмыкнула и удалилась в комнату.

– Итак, чем могу быть вам полезной? – старушка повернулась к Наталье.

– Вы ведь – Леонида Васильевна Симагина? – осведомилась та.

– Да, – старушка кивнула, – а вас как по имени-отчеству? А то я не успела прочесть…

– Наталья Игоревна, – представилась Журавлева.

– Итак, Наташенька, что я совершила? Ограбила табачный ларек или угнала инвалидную коляску? Почему моей скромной персоной интересуются органы?

– Вы ничего не совершили, насколько я знаю! – усмехнулась Наталья. – А органы в моем лице интересуются вами только потому, что вы – родная тетя Елены Витальевны Боровиковой…

– Боже мой! – старушка схватилась за сердце. – С Леночкой что-то случилось? Я чувствовала это! Не стоило ей отправляться в эту поездку! Боже мой! Лучше бы она провела свой отпуск в средней полосе России! Она жива?

– Она жива и здорова, – поспешила Наталья успокоить старушку. – С ней все в порядке. Дело в том, что кто-то проник в ее квартиру. Причем взлома не было, воспользовались ключами. А нам сообщили, что ключи Лена оставила вам…

– Конечно, – подтвердила старушка. – Не думаете же вы, что я могла под покровом ночи проникнуть в квартиру собственной племянницы? Что я могла там похитить – герань или бегонию? Хотя, кажется, у нее одни кактусы…

– Ни в коем случае! Я только хотела убедиться, что ключи от Лениной квартиры находятся на месте.

– Конечно, на месте! – воскликнула Леонида Васильевна. – Куда они денутся? Да я сейчас же проверю!

Она прошествовала на кухню, жестом пригласив Наталью следовать за собой.

На кухне у нее царил образцовый порядок. Стены были увешаны красивыми немецкими тарелками с изображениями пастушеских сцен. Кроме того, здесь было очень много цветов – настурции и герань на подоконнике, огромный фикус с глянцевыми листьями в кадке на полу. Однако большую часть помещения занимал старинный резной буфет, огромный и внушительный, как церковный алтарь.

Старушка, что-то негромко бормоча, выдвинула один из ящиков буфета и приподняла стопку квитанций.

– Вот здесь… здесь я их держу… – бормотала она.

Вдруг Леонида Васильевна повернулась к Наталье. На ее лице читалось недоумение.

– Представляете, деточка, они пропали! Ума не приложу, куда они могли подеваться? Все квитанции на месте, даже за позапрошлый год, а ключей нет! И что теперь я скажу Лене?

– Кто мог взять эти ключи? – осведомилась Наталья, придвинувшись к расстроенной старушке. – Кто у вас бывает?

– Никто, – Леонида Васильевна пожала плечами. – Я живу совершенно одна, как затворница…

– Но простите, ведь сейчас, например, у вас в комнате находится девушка? Эта Машенька с разноцветными волосами?

– Ну конечно, – старушка удивленно уставилась на Наталью. – Но Машенька – моя ученица. Она приходит ко мне дважды в неделю. Я даю уроки французского языка. Это ощутимая прибавка к пенсии…

– Я ничего не имею против ваших уроков! – прервала ее Журавлева. – Просто вы только что сказали, что у вас никого не бывает… при этом вы явно не имели в виду эту… Машеньку? И кроме нее у вас, наверное, есть еще ученики?

– Ну разумеется! – подтвердила старушка. – У меня есть еще несколько постоянных учеников. Вы просто не представляете, как тяжело жить на одну пенсию…

Наталья выразительно промолчала.

– Не хотите ли вы сказать, что ключи мог взять кто-то из учеников? – Леонида Васильевна смерила Наталью осуждающим взглядом. – Это все очень приличные молодые люди!

– Однако факт остается фактом – ключи пропали!

– Да, действительно! – старушка погрустнела. – Но, может быть, они просто куда-то завалились… может быть, я найду их, когда буду делать уборку…

– Леонида Васильевна! – Наталья повысила голос. – Лучше припомните – в последнее время никто из ваших учеников не вел себя… странно?

– Странно? – старушка на минуту задумалась. – Разве что Мариночка…

– Мариночка? – повторила Журавлева и под влиянием интуиции протянула Леониде Васильевне фотографию девушки, убитой в квартире ее племянницы. – Случайно это не она?

– Да, это Мариночка… – растерянно подтвердила старушка. – Очень милая девушка… только она на этой фотографии плохо выглядит… видимо, неудачный снимок!

Девушка на фотографии действительно плохо выглядела, что было неудивительно: она была убита ударом ножа.

– Вы сказали, что она странно себя вела, – напомнила Журавлева старушке. – В чем это заключалось?

– Ну… понимаете, она так просила позаниматься с ней! Говорила, что это для нее очень важно, что ей нужно ехать в Канаду. Я пошла ей навстречу, отменила занятия с племянником Варвары Сергеевны… вы представляете?

Наталья, конечно, не представляла, однако кивнула, чтобы Леонида Васильевна не отвлекалась.

– Так вот, я пошла ей навстречу, а она… она посетила только два занятия и пропала! Представляете себе? А с французским у нее было не очень хорошо, и двух занятий, разумеется, было недостаточно! Как вам кажется – это странно?

– Да, действительно довольно странно… – согласилась Наталья. – А скажите, Леонида Васильевна, вы ведь не берете к себе в ученики случайных людей?

– Да как же можно! – воскликнула старушка. – В наше время нельзя пускать в дом случайного человека! Вы же работаете в милиции, должны знать, какой сейчас разгул преступности!

– Совершенно верно! – подтвердила Наталья.

– Так что я беру учеников исключительно по рекомендации! Вот, например, Машенька – внучатая племянница Зюки!

– Кого? – удивленно переспросила Журавлева. – Какой злюки?

– Не злюки, а Зюки! Зинаиды Аполлоновны Полуэктовой!

Леонида Васильевна ожидала, наверное, что ее гостья восхищенно ахнет, но та замешкалась.

– Вы не знаете, кто это такая? – предположила старушка.

– Честно говоря… – смущенно протянула Наталья.

– Зинаида Аполлоновна была когда-то очень известным концертмейстером! – сообщила Леонида Васильевна. – И мы с ней знакомы… я вам не скажу, сколько лет, а то вы подумаете, что я – древняя окаменелость! Короче, я беру учеников только по очень приличной рекомендации.