Проклятие принцессы

— Лучше бы тебе держаться подальше от башни, подмастерье, — последнее слово она произнесла со стиснутыми зубами, и получилось что-то вроде «подмассссстерье».

Я отвернулась, словно не услышала сказанного, хотя по правилам этикета была обязана сделать реверанс.

Дидины за рабочим столом в гербарии не было, хотя на столешнице её ждали цветки асфоделя. Брат Космин тоже пока не пришёл. Он предпочитал встречать день в кровати, потягиваясь и почёсываясь — а монахи это очень любили; по крайней мере, так мне всегда говорили монахини.

Я любила одна оставаться в гербарии. Я выравнивала на полках ряды мисок, кувшинов, банок, колб и керамических горшков, расставляла высушенные травы, затем садилась на стул и представляла, что этот гербарий принадлежит мне. Я мысленно меняла местами полки и представляла, что расставляю травы в определённой последовательности, а не так, вразброс, как они находятся у брата Космина. Полки справа от двери будут для горячих настоев, полки слева — для холодных. У дальней стены стояли бы отвары, настойки, масла, мази; у ближней — бальзамы, эссенции, экстракты, сиропы, пастилки и электуарии.

Но сегодня, вместо мечтаний, я вытащила принадлежащую брату Космину «Книгу о простой медицине» святой Хильдегарды, намереваясь составить список трав для разрушения проклятия.

Мне нравилось читать «Книгу». Я считала Хильдегарду Бингенскую своей личной святой. Она основала и руководила двумя монастырями; и не просто отлично руководила, но и писала песни и книги, в том числе и медицинские трактаты, которые изучали травники во всём мире.

Но на полке с остальными книгами не было «Книги о простой медицине». Я окинула взглядом гербарий и увидела её на столе Дидины. Я взяла книгу и начала её листать. Там было несколько интересных разделов о приведении людей в чувство. Я пометила интересующие меня факты в свою записную книжку, которая, по сути, была сложенным листом пергамента, на котором я зарисовывала трудно различимые растения.

Вошла Дидина, села на своё рабочее место и взяла пестик, и вдруг заметила меня.

— Что ты делаешь?

— Переписываю. Книга на латинском, но я по большей части всё понимаю.

Я нахмурилась, вспомнив, что Дидина не говорит по-латински; она лишь с запинками могла читать на церковнославянском и древнесаксонском. Тогда почему «Книга о простой медицине» лежала на её столе?

— А что ты?..

— Ты должна собрать букеты для принцесс, — перебил она меня.

— У меня ещё куча времени, -

ответила я. — Но почему ты?..

Я бросила взгляд на страницу, которую переписывала: гнойное воспаление лимфоузла, когда гной ещё не прорвался наружу…

Дидина захлопнула книгу и уставилась на меня. Но я проигнорировала её; моё внимание привлёк лист пергамента, который лежал между страницами, а сейчас выпал и опустился на пол.

Мы обе нырнули под стол за пергаментом, но я оказалась быстрее.

«Список растений, которые даруют владельцу невидимость» — таково было заглавие, написанное на странном наречии древнесаксонского.

«Невидимость?»

Я нахмурилась и продолжила читать:

«Срезать золотым клинком…»

Дидина потянулась за листком. Я попыталась спрятать его в рукав, но она заметила.

— Осторожней, не порви! — крикнула я.

— Сама осторожней. Это моё!

— Невидимость?

— Замолчи, а то кто-то услышит!

— Дай взглянуть! Пожалуйста!

Она остановилась, затем брезгливо сморщилась и швырнула мне лист пергамента.

— Ну и ладно, смотри. Тебе это всё равно ничем не поможет.

Я жадно схватил листок, прежде чем он упал на землю, и прочитала:

«Список растений, которые даруют владельцу невидимость.

Срезать золотым клинком в полной тишине, в полдень или полночь, в день зимнего или летнего солнцестояния цикорий. Собирать только левой рукой. ~ Собрать в крохотный рожок, наполненный хрозофорой. — ~ Носить омелу вокруг шеи. ~ Надеть венок из мари белой на голову. ~ Гулять с семенами папоротника в кармане. ~ В течение шести дней настаивать семена кувшиночника в вине; пить полученное снадобье три дня подряд до еды. ~ Завернуть семена волчьих ягод в кожу красной ящерицы и носить в карманах».

Мысли скакали в моей голове, как плоские камешки по поверхности пруда. Если бы я стала невидимой, то смогла бы наблюдать за принцессами всю ночь. Если бы я стала невидимой, то смогла бы выяснить, что они делают. Если бы я стала невидимой, то смогла бы (конечно, при условии, что не чихну и не кашляну) выяснить тайну проклятия, рассказать обо всём принцессе Дациане и принцу Василию и потребовать награду.

Я уставилась на Дидину.

— Откуда это у тебя?

— Я нашла это, когда искала в книге изображения буковицы. Ты же видишь, пергамент старый; гораздо старше, чем сама книга. Но это чепуха! Ничего из этого списка не работает!

— И зачем кто-то писал бы такое, если это чепуха?

— Да откуда мне знать?! Но можешь сама попробовать что-нибудь из списка, да что угодно! Вот, марь белая — её повар использует для тушения вместе с мясом.

— Ладно, попробую, — ответила я, направляясь в сад, чтобы набрать там полный передник листьев мари.

Я за пару минут скрутила веночек из трав, водрузила его на голову и вернулась в гербарий.

Дидина подняла на меня глаза от стопки асфоделя. Брат Космин тоже кинул взгляд.

«Интересно, когда он успел прийти?»

Оба смотрели прямо на меня.

— Вот ты где, Ревека! — воскликнул брат Космин. — Ты уже собрала букеты для принцесс? Принцесса Надья желает сегодня маргаритки.

— Уже иду, — ответила я, бросая венок в компостную кучу у двери.

— Давай-давай, и не задерживайся! Ты уже собрала все маргаритки у стен замка, поэтому теперь придётся тебе отправиться за ними в лес.

Я хмыкнула, достала свою «записную книжку», развернула чистый лист пергамента и сверху написала: «Исследование трав, которые даруют владельцу невидимость». Ниже приписала: «Тест первый: надела венок из мари белой на голову. Никакого эффекта».

Я засунула листки пергамента под свою ступку и посмотрела на Дидину. Та подняла на меня глаза и издевательски протянула:

— Не забудь: на развилке реки нужно повернуть налево. Ты же не хочешь потеряться в лесу?

Глава 6

За три недели, что я провела в замке Сильвиан, я так ни разу и не выбиралась за пределы замка.

И поэтому я практически отвыкла от сбора диких трав. Я выросла внутри каменных стен монастыря-крепости в Трансильвании. Для подобного укрепления были свои причины: монастырь находился недалеко от турецкого народа, и мы всегда находились под угрозой их набега.