Проклятие рода Радзивиллов
Шрифт:
— Не торопись! — попытался кто-то перехватить ее за руку. — Занятий не будет!
По инерции она еще сделала вперед несколько шагов, оглянулась.
— Профессор заболел!
Она поискала глазами того, кто это сказал. В узком прямоугольнике двора, словно издеваясь над ней, все носилось:
«Заболел!» — от окон.
«Заболел!» — от дверей.
«Заболел!» — от камня мостовой.
— Мы в парке волка видели. С утра туда отправили егерей. Парк оцепили, никого не пускают.
— Профессор все время с нами был, все про ясень толковал. Киплинга зачем-то вспоминал. А потом… помнишь, он внезапно появился?
— Конечно, оборотень! Кому еще здесь быть?
Кэт прошла сквозь топчущихся на крыльце первокурсников, узкой лестницей поднялась на второй этаж.
Надо все рассказать. Узнать, что с профессором. Но если… Если она стоит здесь, значит, яд от укуса уже не действует, значит, профессор… мертв.
Дышать стало тяжело. Кэт прислонилась к перилам, ладони неприятно вспотели.
«Ты способна полюбить? Меня?» — прозвучал в ушах знакомый голос.
«Как ты считаешь, за что можно отдать свою жизнь?» — «За любовь!»
«Только почему-то этот представитель своего проклятого рода решил, что его спасет любовь, — зазвучал в ее голове другой голос. — Как в свое время Барбара отвела проклятие от мужа, так и твоя любовь, глупая девушка Катя, должна была перевести проклятие на кого-нибудь другого».
Кэт оглянулась. Почему проклятие должно на кого-то падать? Четыреста лет! Его можно просто уничтожить. А если профессора больше нет, то и помешать этому никто не сможет. Но почему именно он? Почему именно она?
— Тебе чего?
Она пришла в себя. Стоит на пороге деканата, вцепилась в ручку двери, как в спасительную соломинку. На нее смотрит секретарша, тучная женщина с вечно недовольным лицом.
— Первый курс? — утомленно заговорила секретарша. — Изменение расписания на доске.
— Где здесь можно войти в Интернет?
— В библиотеке!
Казалось, дверь сама захлопнулась перед носом Кэт.
Нет, не будет она никому ничего говорить. Николай просил у нее помощи! И она должна помочь. Вчерашние события подстроил профессор! Он заманил Николая в ловушку. Наверняка его стараниями и она оказалась студенткой университета. Как страшно это все осознавать.
Библиотека была еще пустой и гулкой. Монитор нехотя помигивал, выдавая таблицы загрузочных программ.
Все, что ей вчера рассказал Николай, подтвердилось. И про памятник, и про родовое проклятие, и про гибель Барбары, скорее всего отравленной Боной, и про смерть Софьи.
Кэт медленно поднялась. А ведь она так и не сказала «Да». Хотела, но не успела. А если он погиб?
Кэт бросила взгляд на настенный календарь. Полнолуние должно было быть завтра. Но и сегодня, если ночь окажется ясной, луна будет хорошо видна.
— Мне нужен раздел мифологии, — подошла Кэт к молоденькой библиотекарше.
Через полчаса она выходила из университета со стопкой книжек. Оставшееся до вечера время просидела около памятника на бульваре Вокечю. Пышная, словно развевающаяся на ветру юбка, узкие рукава с буфами на плечах, из-под чепца выбиваются волосы. Многие годы Барбара вынуждена была прожить вдали от любимого. Расстояние не убило любовь, оно только еще сильнее привязало их друг к другу. И именно эта любовь спасла… История может повториться. Софья Слуцкая наверняка
знала, отчего умерла Барбара, и она тоже пыталась спасти свой род. Отчего бы ей, Катерине Слуцкой, не завершить начатое дело?Не заходя домой, Кэт отправилась на автобус.
Парк был полон людей. Белая арка входа в Ботанический сад перегорожена железным заборчиком. Кэт пришлось долго идти по дороге вдоль леса, пока человеческие голоса не остались далеко позади. Никакого оцепления здесь не было. Деревья у нее над головой тревожно затихли, ожидая ночи. Книжки оттягивали руки.
Дошла до первой же поляны. Прислушалась.
— Николай Радзивилл, — первый раз робко позвала она.
Ей показалось, что где-то шоркнули кусты от быстрого движения.
Конечно, она могла ошибиться, и профессор действительно всего лишь ранен. Тогда он должен прийти сюда, чтобы завершить недоделанное — убить ее. Но куртка! Вряд ли она сама накрылась курткой Николая. Значит, он где-то здесь.
— Николай Радзивилл! — снова позвала она. Голос окреп. Она переступила с ноги на ногу, коснулась короткого ежика волос. — Я пришла, чтобы сказать…
Показалось, что слышит голоса, поэтому запнулась. Пока оглядывалась, совсем забыла, где она и что. И вдруг прямо на нее глянули темные звериные глаза. От неожиданности попятилась. Книги посыпались на землю, одна больно ударила по голой ноге.
— Я тут кое-что прочитала! — сбивчиво забормотала она. — Тебе можно помочь!
Волк мигнул и отвернулся.
— Подожди! — пошла следом Кэт. — Я не сказала — спасибо!
Оборотень демонстративно шваркнул хвостом по стволу дерева, скрываясь в лесу.
Кэт в отчаянии сжала кулачки.
— Я люблю тебя! — крикнула она, вытянувшись в ту сторону, куда ушел зверь.
Лес прошелестел листьями мимолетного ветерка и смолк.
«Ну и пожалуйста!» — Теперь Кэт злилась сама на себя. Сколько раз давала себе зарок не вылезать вперед со своей любовью. Теперь этот волк сидит где-нибудь под кустом бузины и смеется.
Она в сердцах пнула книжку и прямо в платье села на землю.
— Извини, ты что-то сказала? Я не расслышал.
Маленькой расправленной пружиной она вскочила на ноги.
Лицо оцарапано, светлые волосы разметались по плечам, куртку держит в руке, штанина порвана. Тряпичная повязка на ее руке… Так вот откуда ткань.
— Ты вчера забыла. — Николай положил к ее ногам черную сумку. — А я слышу, кто-то меня зовет. Подумал: кому бы это быть? Вроде бы для смерти еще рано.
Они стояли друг напротив друга, и она чувствовала, как ее качает из-за того, что сильно колотится сердце. И этот шаг она сделала только потому, что ее что-то толкнуло вперед. Нет, она не собиралась ничего повторять, просто каким-то непонятным ей образом оказалась в горячих объятиях. И он снова целовал. Целовал жарко.
— Я помогу тебе, — бормотала несуразное.
— Не надо, — смеялся он.
— Но я люблю тебя.
От этих слов ей становилось еще жарче. А Николай вдруг расхохотался, уткнувшись в ее волосы. Рассмеялся тяжело, словно смех с кусками плоти выходил у него из груди.
— Значит, все закончилось? — прошептала Кэт, не понимая, что с ним происходит.
— Все только начинается, — выдохнул он, снова жадно прижимая ее к себе. — Не боишься стать еще одной страничкой в легенде нашего рода, Катерина Слуцкая?