Проклятие замка Комрек

– Так почему вы рассказали мне так много – потому, что вам уже все безразлично, или потому, что знаете – мне отсюда никогда не выбраться? – спросил Эш, мимолетно подумав, не наставил ли уже Байроне ему в голову пистолет.

– Нет, мистер Эш. Полагаю, я пытаюсь как-то облегчить свою совесть. Я не по собственному выбору возглавил эту часть Внутреннего двора; это, можно сказать, определило рождение. Эту должность занимал мой отец, а перед ним – его отец. Собственно, семья Шоукрофт-Дракеров участвовала в деятельности Внутреннего двора с самого что ни на есть начала.

– Так зачем же проводится сегодняшняя конференция?

– Видите ли, у меня нет наследника. Основной целью встречи является избрание того, кто меня заменит. Думаю, сэр Виктор готов занять эту должность.

Он осторожно сделал большой глоток из стакана, который теперь почти опустел.

– Это от боли, мистер Эш. Хотя мне надо сохранить ясность мысли – всего лишь немного дольше. Морфин, я уже убедился, теперь едва притупляет рези; здесь у меня гораздо более мощный коктейль.

Шоукрофт-Дракер, казалось, медленно умирал у него на глазах, и Эш не знал, что делать дальше. Он повернулся к Байроне, но в сгустившейся темноте едва мог различить фигуру дворецкого, не говоря уже о его реакции.

– Второй пункт повестки дня заключается в том, предложить ли известной личности убежище в Комреке. Вы, может, помните, что некоторое время назад человек по имени Муса Куса был отправлен в Англию, чтобы заключить договор как с Великобританией, так и с Соединенными Штатами. Он выступал в качестве посланника…

– Каддафи, – закончил за него Эш.

– Верно, полковника Муаммара Мухаммада аль-Каддафи, если использовать его официальный титул. Но, хотите – верьте, хотите – нет, Муса Куса был гораздо более заинтересован обсуждать свое убежище. Собственно, у нас уже есть несколько богатых ливийских гостей, людей, которые решили покинуть свою страну и ее режим много лет назад, до того как все полетело кувырком. И кто бы стал их винить, хотя, я уверен, их семьи заплатили очень высокую цену за то, чтобы их близкие исчезли, что называется, с карты мира. Но Муса Куса, боюсь, искуплению не подлежал. Спецслужбы подозревают, что именно он координировал взрыв над Локерби.

На этот раз он прервал свои слова, не просто поморщившись, но едва сдержав болезненный стон. В каких бы незаконных делах лорд ни участвовал, Эш не мог не испытывать к нему жалости. Однако лорд Эдгар вскоре снова откинулся на спинку кресла.

Шоукрофт-Дракер вздохнул.

– Вскоре даже эта смесь не будет оказывать действия. Но еще через некоторое время это вообще перестанет иметь какое-либо значение.

Эш снова задумался, на что тот намекает.

– Итак, – сказал лорд Эдгар чуть бодрее, хотя голос у него оставался слабым, – примем ли мы этого нового гостя в Комрек? Я против этого, хотя многие члены Внутреннего двора готовы голосовать «за». Боюсь, его богатство чересчур убедительно, чтобы отказаться. И такому человеку предложат платить действительно очень высокую плату.

Когда Шоукрофт-Дракер на мгновение остановился, Эш поспешил спросить:

– Погодите. «Такому человеку»? Вы говорите о Каддафи, не так ли?

– Конечно, нет, – резко ответил лорд Эдгар. – Каддафи уже здесь.

Эш быстро справился со своим потрясением.

– Я, однако, считаю, что Каддафи представляет собой слишком большой риск даже для Комрека. На сегодняшней конференции я собирался настаивать на том, что нам надо избавиться от Каддафи. У нас уже есть доступ к его состоянию. Он полностью нам доверился, как только узнал, что мы будем обеспечивать выживших членов его семьи. Это слишком рискованно для Внутреннего двора, разве вы не понимаете? Мы знаем, что МИ-6 прекрасно осведомлено, что мы оказываем помощь определенным негодяям, но если бы они узнали, что мы проявили сочувствие к такому приверженцу геноцида, как Каддафи… ну, они сочли бы нас врагами государства. Это было бы равносильно тому, чтобы предоставить убежище Саддаму Хусейну во время иракского кризиса. Нет, собственное выживание Внутреннего двора зависит от его действий; существуют линии, которые мы никогда не должны пересекать.

– Но все остальные злостные военные преступники, финансовые махинаторы и свергнутые диктаторы, которых вы здесь ублажаете, – как это могут терпеть власть предержащие?

– Да, как, в самом деле? Но вы не принимаете во внимание наши знания. Поверьте, знание само по себе – великая сила.

– Да, как я уже говорил: шантаж.

– В точку, мистер Эш. Мы могли бы даже разрушить монархию, если бы только захотели. Первоклассная причина, чтобы оставить нас в покое, вы так не думаете?

С другого конца комнаты донесся стон, и оба они посмотрели в том направлении. Клубящиеся тени показались Эшу еще более глубокими.

– С вами все в порядке, Байрон? – спросил сэр Эдгар.

– Пока что да, мой господин, пока что да, – раздался невнятный ответ.

Лорд Эдгар вернулся к следователю, совершенно сбитому с толку этим обменом репликами.

– Я чувствую, что вы смущены, мистер Эш, так что давайте постараемся успеть как можно больше за то время, что осталось. Видите ли, я считаю, что принятие нашего потенциального гостя будет означать определенный ущерб для ВэДэ.

Эш терпеливо ждал, когда Шоукрофт-Дракер продолжит.

– Полагаю, вы слышали о некоем Роберте Габриэле Мугабе, – сказал лэрд.

– Мугабе хочет, чтобы его приняли в Комрек? – недоверчиво спросил Эш.

– Да, друг мой. Несмотря даже на рак предстательной железы, из-за которого ему, по всей вероятности, осталось совсем недолго, он на самом деле боится покушения. Нелепо, вы согласны?

– Нелогично, спору нет.

– Он же видит восстания, происходящие повсюду в мире, и понимает, что в конечном итоге то же самое произойдет и в Зимбабве. Он боится того, что сотворили бы с ним повстанцы, и предпочел бы прожить остаток своих дней в безопасности и комфорте. С теми миллиардами, что он украл у своего народа, он легко может себе это позволить.

– Но вы возражаете против того, чтобы его здесь приняли.

– Именно. Мы могли бы потихоньку укрывать одного убийцу, но двое чрезвычайно умножили бы риск. Мугабе стал бы ненужной проблемой, головной болью, которая, на мой взгляд, оказалась бы неизлечимой. Под угрозу была бы поставлена вся наша организация.

– Значит, на конференции, что состоится сегодня вечером, вы наложите вето на эту идею.

– Сегодняшний вечер больше не имеет для меня значения.

Еще более озадаченный, Эш сказал:

– Означает ли это, что вы позволите мне покинуть Комрек?

– Скоро вы будете предоставлены самому себе и тогда сможете делать все, что захотите. Да, вы будете вольны уйти, и я искренне надеюсь, что вам это удастся. – Старик захрипел, делая глубокий вдох, и Эш увидел, что плечи у него дрожат, а голова покачивается. Затем он сказал нечто такое, что показалось Эшу еще более удивительным: – Коррупция – продукт скоропортящийся, в чем многие из наших магнатов и политиков в конечном счете убеждаются на собственном опыте. И, Боже мой, я так от всего этого устал.

– Но вы могли бы распустить Внутренний двор, не так ли? – настойчиво сказал Эш, зная, однако, что это бесполезно.

– Иногда мне хотелось этого, но коррупция порождает еще большую коррупцию. Нет, здесь слишком много тайн, слишком много тайн…

Лорд Эдгар вдруг уронил голову на грудь, и на секунду следователю подумалось, что старик отошел. Он поставил свой почти пустой стакан виски и опустился на колени перед лордом, наклоняя голову, чтобы заглянуть в искаженное болью лицо.

– Лорд Эдгар?.. – Он легонько потряс его за костлявое колено. К его облегчению, лорд издал приглушенное ворчание и посмотрел вокруг себя полуоткрытыми глазами.