Проклятие замка Комрек

Когда несколько лет спустя он посетил деревушку Слит, эти глубокие разворошенные душевные раны словно бы снова вскрылись. Потребовалось некоторое время, чтобы вернуть его в реальный мир, столкнув с грани безумия.

Но она так никогда по-настоящему и не распутала весь клубок травмировавших его событий, которые произошли в Слите: странных явлений призрака, касавшихся всей деревни, но сосредоточенных на Дэвиде. Она знала, что женщина по имени Грейс Локвуд погибла, когда стены старой разрушенной усадьбы рухнули и задавили ее. Кейт догадывалась, что Грейс была для Дэвида совершенно особенной личностью, но он отказался обсуждать свои отношения с ней.

Типично для Эша: подавлять все истинные чувства, держать их в стороне, особенно от самого себя, чтобы они не сделали его еще более уязвимым.

Кейт налила себе джина с тоником и села на диван перед французским окном с видом на темные воды Темзы. Саймон заедет за ней в течение часа, но ей хотелось на какое-то время задержаться в своих мыслях. Двадцать лет назад, а может, и меньше, она бы металась, готовясь к свиданию: покрывала бы ногти на руках и на ногах лаком, выбирала бы нижнее белье (никогда не известно, как может закончиться вечер) и колготки, наносила бы макияж, сушила бы и укладывала волосы, затем отбирала бы наряды. Еще раз приняла бы ванну или залезла под душ, что заняло бы не меньше пары часов. Не слишком ли она постарела для такой суеты? Наверное, так оно и есть, ведь она спокойно сидела и пила джин.

К тому же ее ужин с Саймоном Мейсби определенно не укладывался для нее в «особую» цепочку событий. Хотя, по крайней мере, она сможет узнать несколько больше о той секретной организации, которую он представляет.

Глава 7

На борту частного самолета стюардесса приветствовала Эша сияющей улыбкой, а ярко-голубые глаза ее сверкали почти искренне. Проводя его по короткому салону «Гольфстрима G450», она обернулась, чтобы спросить, какое место он хотел бы занять. Будучи пока единственным пассажиром, парапсихолог располагал обширным выбором. Он остановился на красиво оформленном одиночном кресле, стоявшем напротив другого, точно такого же. Оба они, отделанные подушками из мягкой замши серого и угольно-черного цветов, были широкими и с высокими подголовниками.

Собственно, весь салон с отсеком для восьми пассажиров был отделан теми же приглушенными оттенками серого. Со всех сторон вас окутывал стилизованный (и обнадеживающий) комфорт.

Эш уселся на выбранное место, заметив, что через узкий проход от него спинкой к изогнутой стене салона стоит сиденье диванного типа, на котором хватило бы места для трех человек. Он бросил свою кожаную сумку на пол рядом с собой.

– Я Джинни, – представилась стройная стюардесса. (Значит, бейджика с именем у тебя нет, подумал Эш.) – Могу ли я вам предложить что-нибудь выпить, мистер Эш? – Она наклонилась над ним, сложив на коленях профессионально ухоженные руки. Ее светло-каштановые волосы были стянуты в аккуратный хвост, и на них не было обычной шапочки бортпроводницы.

– Это было бы чудесно, – с ответной улыбкой сказал Эш, глупо польщенный тем, что его имя оказалось ей известно заранее.

– У нас есть выбор чаев и кофе: ямайский, «Blue Mountain», колумбийский, арабский кофе, зерна не слишком сильно зажарены. Или я могу сделать вам смесь арабики и робусты. Из чаев – «Twinings Lapsang», травяной – смесь шиповника, гибискуса, – «Twinings» или «Jackson’s Earl Grey», черный русский или английский чай к завтраку. А может, вы предпочитаете что-нибудь покрепче? Мы ждем прибытия еще трех пассажиров на сегодняшний утренний рейс, так что есть время, чтобы расслабиться перед взлетом.

Еще трех? Мейсби упомянул только двух других пассажиров – психолога Уайетт и нового клиента. Эш гадал, кто бы мог оказаться третьим.

– Мистер Эш?..

– Простите, – он взглянул на свои часы. – Восемь тридцать утра – слишком рано для спиртного.

Он подумал было, что это Мейсби проинструктировал Джинни предложить ему выпивку в качестве теста, но тут же отбросил эту мысль как параноидальную.

– Да, кофе было бы неплохо. Черный, с двумя кусочками сахара. – Сахар усилит действие кофеина и подхлестнет мозг нормально работать в столь ранний час.

Джинни, чья очаровательная улыбка ни разу не дрогнула, кивнула так, словно он сделал блестящий выбор.

– Какой именно кофе?

– Самый обычный. Я не большой знаток. Главное – крепкий и горячий.

– Буду сию минуту.

Она выпрямилась и повернулась. Эш смотрел на ее стройную фигуру, пока она шла к камбузу самолета. Ее серый костюм, соответствовавший интерьеру салона, не был обычной униформой, принимая во внимание его элегантный покрой и качество материала: юбка чуть выше колен и жакет на трех пуговицах со слегка подбитыми квадратными плечами. Он придавал ей вид спокойной властности, она вполне могла бы направиться в нем на деловую встречу в доме высокой моды. Шелковый шарфик – не такой, как у обычной стюардессы, – прикрывал ее грудь, ведь глубокий вырез жакета в дразнящей манере схватывался верхней пуговицей, что он заметил, пока она к нему наклонялась. Одного взгляда на кружевную окантовку черного лифчика было достаточно, чтобы привлечь внимание любого теплокровного мужчины. Прошло так много времени, с тех пор как… Он заставил эти мысли исчезнуть, зная, что они принесут лишь сожаление и тоску.

К счастью, его отвлек мобильный телефон, начав беззвучно вибрировать в глубоком кармане его куртки. Изогнувшись на мягком замшевом сиденье, Эш вытащил телефон и проверил, кто звонит. Джинни, следуя за приятным ароматом жареных кофейных зерен, направлялась к нему, неся крошечный серебряный поднос с костяной китайской чашкой с блюдцем, сахарницей и пригоршней распакованных печенюшек на маленькой тарелке. Показав ей телефон, который держал в правой рукой, он указал на него левой: он не был уверен в действующих правилах пользования мобильными телефонами в самолетах.

– Конечно, – успокоила она его все с той же милой улыбкой. – Только не пользуйтесь им во время взлета или посадки. Это просто предосторожность, но вы снова сможете им пользоваться, когда мы будем в воздухе.

Джинни опять наклонилась над ним и вытащила из подлокотника кресла хитро встроенный столик. Она оставила ему поднос, пока он отвечал на вызов.

– Доброе утро, Кейт. – В это время суток голос у него был низким и хриплым.

– Где ты?

– Там, где мне полагается быть.

– Хорошо, значит, справился.

– А ты чего ожидала?

– Просто проверяю, Дэвид. Знаю же, что по утрам ты никуда не годен.

– Дневной свет жжет.

– Ну довольно. Прости, что я в тебе сомневалась. Значит, ты в самолете?

– Да. Знаешь, я ведь могу привыкнуть к такому стилю жизни. Такси, что я предварительно заказал, прибыло вовремя; поездка в аэропорт немного затянулась, потому что пришлась на час пик; зона вокруг аэропорта удивительно безлюдна, но с тем поручительским письмом, что дал мне вчера Мейсби, я прошел регистрацию и оказался на борту меньше чем за двадцать минут. Не пришлось даже нести свой чемодан: о нем позаботились, прежде чем я вошел в здание терминала. Сейчас попиваю горячий, с дымком, кофе и жду, когда появятся остальные пассажиры.

Еще не закончив последней фразы, он, посмотрев в маленькое круглое окно из плексигласа, увидел потертого человечка в старомодном плаще, вышедшего из единственного здания терминала и засеменившего по взлетной полосе по направлению к самолету. В одной руке он нес небольшой кейс, а в другой был свернутый зонтик.

– Один из них как раз появился, – сообщил Эш.

– Прежде всего, хочу поблагодарить тебя за то, что взялся за работу, – сказала Кейт, довольная, что Эш этим утром достаточно бодр.