Проклятые судьбы

Клара еще раз надавила на меня своей волей, и внезапно я уже бежала к Сету, бросая в него тени, так что он был вынужден стоять и защищаться изо всех сил. Щупальца тьмы обвились вокруг его безопасного пузыря, сжимаясь и разжимаясь, как питон вокруг банки. Он взревел, вкладывая все свои усилия в его поддержание, и я испугалась, что произойдет, если прорву его защиту.

— Прекрати! — Я закричала на Клару, когда ее смех раздался откуда-то из-под навеса над нами.

Калеб двигался как в тумане, быстро взбираясь на дерево, выслеживая ее и исчезая среди ветвей.

— Ты не сможешь меня поймать! — пропела Клара, ее голос уносился от нас, но ее хватка на мне не ослабевала.

Тени все плотнее обволакивали щит Сета, и я почувствовала, что он начинает прогибаться, магия едва выдерживала интенсивность Пятого элемента.

Вес столкнулся со мной, и я упала на землю под всей тяжестью Макса, который схватил меня за запястья и сковал мои руки льдом, закрепив их над моей головой.

— Все в порядке, я не позволю ей заполучить тебя, — прорычал он, его глаза сияли обещанием и давали мне немного надежды, за которую можно было ухватиться.

— Свяжи ее, — потребовал Сет, подбегая ко мне.

— Быстрее, — взмолилась я, тени начали сгущаться в моих ладонях, извиваясь на льду, когда пытались прорваться сквозь него.

— Твою мать. — Макс снова опустился на колени, протягивая руки и погружая мои ладони в еще больший лед.

Пятно позади него заставило мое сердце заколотиться от ужаса.

— Берегись!

Клара полоснула Макса ножом по спине, и он взревел, падая с меня, кровь сочилась сквозь его белую рубашку. Сет бросил сеть из виноградных лоз, пытаясь поймать ее, но она исчезла в мгновение ока, пока Калеб мчался за ней. Она бросала все, что могла, на его пути, разрывая лес на части и заставляя деревья вокруг нас стонать, их стволы почти ломались под силой ее силы.

Сет бросился вперед, чтобы исцелить Макса, а лед начал раскалываться и трескаться вокруг моих пальцев.

— Сет, — умоляла я, мое сердце бешено колотилось. — Убирайся отсюда.

Лед раскололся на моих ладонях, и я была вынуждена броситься на них, обвив две веревки теней вокруг их шей, заставляя задыхаться.

Сет выбросил ладонь, и в меня ударил ветер, отправляя в полет, пока он не поймал меня на воздушную подушку, спасая от удара о твердую землю. Воздух продолжал давить на меня, но он был наполовину сосредоточен на исцелении Макса, поэтому, когда очередная волна теней окутала меня, его магия отступила.

Я была вынуждена снова подняться на ноги и броситься к ним, в тот момент Клара промчалась мимо, вкладывая мне в руку ледяной кинжал. Ужас охватил меня, когда ее голос окликнул меня.

— Давай зарубим нескольких Наследников, Дарси! — Она снова засмеялась, словно мы развлекались в какой-то игре.

Я стиснула зубы, когда она заставила меня крепче сжать клинок и направила к Максу и Сету, которые поспешно встали, подняв руки, чтобы отбиться от меня.

— Не сдерживайтесь, — умоляла я, мое сердце колотилось в ужасающем ритме, когда напряжение отразилось на их чертах. — Вы должны остановить меня.

Калеб

Я бросился прочь от Дарси, пока та бросала тени в Сета и Макса, а они кричали, чтобы она остановилась. Я сосредоточился на своей цели, прокладывая след сквозь деревья и возвращаясь к суке, ответственной за это.

Я обнажил клыки, когда бросился к Кларе Орион, ее темные глаза метнулись в мою сторону, когда я подошел к ней, и улыбка искривила ее губы, как будто мое прибытие сделало ее проклятый день.

— Давай, поймай меня, маленький Вампир, — позвала она, отскакивая от меня, когда кружила вокруг остальных, пытаясь поставить их между нами.

Я зарычал на нее, когда Дарси метнула кнут теней, а Сет был вынужден в последний момент прикрыться щитом, его ворчание выдало, насколько сильным был удар. Макс тоже использовал свою силу, блокирую Дарси, и она умоляла их бежать, когда вокруг ее рук закрутились новые тени.

Клара продолжала кружить вокруг них, смеясь, как маленькая девочка, стараясь держать их между нами, чтобы я не мог дотянуться до нее. Я зарычал от разочарования, бросая свою магию на землю у ее ног, чтобы замедлить ее, когда та снова попытается убежать от меня.

Она упала в яму, виноградные лозы опутали ее ровно на столько, чтобы я успел добраться до нее со всей своей скоростью.

К тому времени, как она стала вырываться из них, я уже был на ней.

Я навалился на нее всем своим весом, и мы рухнули в созданную мной яму, мои руки сомкнулись вокруг ее горла, когда грязь поднялась вокруг нас, погребая ее под собой.

Клара заливисто смеялась, а я сжимал ее сильнее, мои ладони пылали жаром, когда я использовал против нее свою огненную магию.

Тени скользнули по ее рукам, когда она потянулась и обхватила пальцами мои запястья, и я ахнул, когда их ледяная сила вызвала боль, пронзившую мое тело.

Я мгновенно отпустил ее, вскочив на край ямы, и с помощью магии земли зарыл ее под землю, вкладывая в атаку все больше и больше силы, пока она пыталась вырваться на свободу.

Я рычал, крепче удерживая свою силу, душил ее под землей и заставлял землю сжиматься и разжиматься, пока…

Клара вырвалась из грязи, дико гогоча, оседлав волну теней, и прыгнула прямо на меня, обнажив клыки.

Я отклонился в сторону, бросая огонь ей в лицо, но пламя было поглощено тенями, когда она направила их, защищая себя.

— Ты вырос в такого большого мальчика, Калеб, — хихикнула она, ожидая моего следующего шага, и я полностью проигнорировал ее. Это была не та девочка, с которой я играл, когда приходил к Дариусу в детстве. Кем бы она, блядь, ни была, это больше не Фейри.

Я метнулся вокруг ямы, но щупальце ее темной магии поймало мою лодыжку и сбило меня с ног, прежде чем я смог выбраться из нее.

Мой подбородок врезался в землю, и я почувствовал вкус крови, когда клыки разрезали мой язык.

Клара оказалась на мне прежде, чем я успел перевернуться.

Накидка из черных теней обвилась вокруг ее тела, когда она опустилась на мои бедра, тени нависли вокруг, направив их на меня. Ее ледяные руки прижались к моей груди, и я задохнулся, когда тьма, которой она владела, влилась в меня, охотясь за моим сердцем со смертельной точностью.

Везде, куда прикасались тени, оживала агония, и в моем черепе эхом отдавались воспоминания обо всех худших вещах, которые я когда-либо совершал.