Видения улетучились, и Бертеги стал размышлять, как лучше всего действовать, чтобы
спасти Одри Мийе и ее сына: это было трудно, но не невозможно, если опираться на поддержку многих людей — в частности, некоторых своих коллег, возмущенных, как и он, тем, как велось следствие. Он надеялся, что когда-нибудь после настанет не полное исцеление, конечно, но хотя бы некоторое умиротворение: когда наконец прольется кровь его врагов. Пьера Андреми и
тех, кто ему помогал. Ле Гаррек уже сообщил ему некоторые недостающие имена… Он сам узнает и другие. В конце концов, что ему еще остается?
Он открыл глаза, ощупью нашел на ночном столике мобильный телефон и набрал номер, известный только ему. После трех гудков ему ответил спокойный, совершенно безмятежный голос. Бертеги произнес всего несколько слов:
— Вы правы, Сюзи… Это страшный жребий. Но я его принимаю. Да, Сюзи, я его принимаю.