Проклятый город

Я описал место, где стоит машина. Он сказал, что его счет уже оплачен, и я направился оплатить свой.

Мой прокатный автомобиль вклинился между грузовым «Фордом» и голубым «крайслеровским» «Родстером». Я снял машину с ручного тормоза и протолкнул ее футов на восемь вперед. После этого уселся за руль и, откинувшись на спинку сиденья, замер в ожидании.

Ситуация казалась мрачной и мутной. Хили перепуган до смерти, жена, шантаж, истерики… Багаж он бросает, но почему-то вдруг в последний момент возвращается в комнату за чем-то. То есть рискует вляпаться в очередную разборку из-за жены. Да что у них за отношения вообще? Странная особа: устраивает мужу сцены, гоняется за ним из штата в штат с каким-то подозрительным «братом»… Впрочем, в Неваде все возможно.

Просидев минут пять, я занервничал, открыл машину, вышел. Уже закрывая дверцу, услышал звуки пяти подряд выстрелов откуда-то из отеля, сверху.

Часто я оказываюсь перед выбором: влезть в передрягу или обойти ее сторонкой. И всегда-то я вляпываюсь. Дурак дураком. Вот и в этот раз я ринулся вперед.

Когда я распахнул дверь, клерк регистрации, высокий очкарик-блондин, уже выскочил из-за своей стойки. Мы вдвоем помчались наверх, перепрыгивая через две-три ступеньки.

В коридоре третьего этажа маячит фигура мужчины в длинных подштанниках. Дрожавшей рукой он указывает на дверь номера. Мы врываемся туда. Хили неподвижно лежит ничком посреди комнаты. Ближе к стене — тело женщины, тоже вниз лицом.

Лицо служащего отеля приобрело очень красивый салатный оттенок. Он никак не мог оторвать глаз от Хили. Я подошел к женщине и перевернул ее на спину. Года 22–23, миниатюрная сероглазая блондинка. В боку нож, чуть ли не под мышкой. Рядом с вытянутой рукой — автоматический пистолет 38-го калибра. Мертвая женщина. Совершенно мертвая.

Человек в шерстяных подштанниках заглянул в дверь, что-то пискнул, выбежал и понесся в другой номер. Я слышал, как он орет, сообщая горячую новость кому-то еще.

Я тронул служащего за плечо и указал ему на тело девушки. Тот сглотнул раз, другой, пробормотал, заикаясь:

— Мисс МакКей.

Его словно загипнотизировала широкая спина Хили. М-да… Очень большой гамбургер.

Затем комнату разом заполнила дюжина мужчин. Шериф, оказывается, играл в бильярд через улицу. Он перекатил Хили на спину и удивленно изрек, как будто сделал эпохальное открытие:

— Это мистер Хили!

— Угу. Застрелен, — автоматически добавил я.

Шерифу почему-то не очень понравилось мое пояснение. Он взглянул на клерка и спросил у меня, кто я таков. Я назвался, и служащий в подтверждение кивнул головой. Шериф поскреб затылок и подошел к девушке. Я хотел сообщить, что она заколота, но решил воздержаться.

«Шерстяные подштанники» вновь появился, но уже в брюках. Их обладатель сообщил, что не слышал ничего, кроме внезапно раздавшихся неясных воплей и последующих выстрелов.

Я спросил, как скоро после выстрелов он оказался в коридоре, и он ответил, что не уверен, но примерно через полминуты.

Первая интересная деталь: трупы обнаружились не в комнате Хили, а в номере мисс МакКей. В соседнем номере. Это могло означать, что Хили умышленно вошел в ее комнату, а не она ворвалась к нему, когда он забирал якобы забытые вещи.

Еще деталь: нож принадлежал Хили. Нашлись свидетели. Большой складной нож, семидюймовое лезвие, открывается и фиксируется нажатием на кнопку. Говорили, что Хили развлекался метанием ножа, играл во всякие «ножички», в том числе и в довольно рискованные, близкие к членовредительству.

Третья деталь самая интересная. Куда девались деньги? Шериф с парой своих парней подробнейшим образом обшарил обе комнаты. Они, правда, не деньги искали, а улики: о деньгах они представления не имели. Но искали добросовестно.

Все, что они нашли у Хили, — четыре стодолларовых бумажки в кармашке для часов, сигареты да ключи. Ни писем, ни деловых бумаг. Большой чемодан забит грязным бельем. Пачка, которой Хили тряс перед моим носом, испарилась.

В следующие полчаса я кое-что обнаружил. Девица прибыла в отель без сопровождающих. Кроме нее да меня, никто за весь день не зарегистрировался. Ее комната находилась в двадцати футах от задней лестницы, боковая дверь в отель не запиралась до десяти ночи. Специально для того, кого Хили обозначил как «брата своей жены». Итак, Хили мог отправиться наверх, чтобы заняться девицей. То, что он ее боялся, для меня бесспорно, ибо страх в людях я распознаю безошибочно. Он обеспечил себе отход — со мной — и решил напоследок убрать угрозу.

Так называемый «брат», вероятно, прибыл в разгар бурной сцены и с расстояния в шесть футов вскрыл спину Хили. Затем он обследовал карманы убитого, забрал все ценное — возможно, чековую книжку или аккредитивы, отшвырнул пистолет и смылся по черной лестнице. Вполне возможный вариант развития событий.

Согласно тут же скроенной версии шерифа, Хили зарезал девицу, которая после этого, с тремя дюймами стали в сердце, всадила ему пять пуль в спину.

Я не стал спорить с шерифом. Он о «брате» ничего не знал, и я не хотел создавать ему лишних трудностей в расследовании. Кроме того, пачка долларов, исчезнувшая из кармана Хили, взывала не к шерифу, а к моему чувству гражданского долга.

Вернувшись к автомобилю, я не застал рядом голубого «Крайслера». Вроде бы пустяк, однако интересно, кто бы это мог так торопливо покинуть место происшествия, когда все окружающие рвались поскорее с ним ознакомиться.

На вокзале ничего разузнать не удалось. Дежурный только что заступил, телеграфист, сидевший на станции весь вечер, отлучился на ужин. Я нашел его в забегаловке напротив, и он поведал, что вечерним из Солт-Лейк-Сити прибыло несколько человек, в основном местные, кое-кого он не знал, а девица приехала одна, без сопровождающих.

Я вернулся к машине, размышляя о голубом «Крайслере». Конечно, возможно, что девица прибыла из Солт-Лейк-Сити одна, тот парень, «брат» или любовник, или кто он ей там, прикатил на машине. Может, у них была причина не появляться вместе.

В местных гаражах и на заправочных станциях ничего о голубом «Крайслере» узнать не удалось. Я вернулся в гостиницу, заглянул еще раз в регистрационный журнал. Мисс МакКей записала, что она прибыла из Чикаго. Потолковал с клерком и шерифом, да и со всеми, кто не возражал побеседовать. Шериф сообщил, что он послал телеграмму в Чикаго, так как похоже было, что оба они оттуда, и МакКей и Хили, а у последнего в кармане нашли и письмо от чикагского адвоката, насчет развода. Шериф высказал мудрую догадку, что мисс МакКей и миссис Хили — одно и то же лицо.

Я подкрепился сэндвичем и пирогом в ресторане отеля, собрал шмотки, погрузился в машину и отбыл в Лос-Анджелес.

Во вторник утром я спал до одиннадцати. Позавтракал в номере и телеграфировал своим в Чикаго, чтобы выслали, что у них есть по МакКей и ее братцу. Позвонил дежурному, узнал номер Гарда и спустился к нему.

Облаченный в ночную сорочку Гард восседал у окна и с умным видом просматривал утренние газеты. Я присел напротив и справился о его самочувствии и настроении. Он заверил меня, что все прекрасно, и тут же проронил: