Проклятый город

Официант повернулся, чтобы уйти. Кену показалось, что что-то сзади задело его пиджак. Он подозрительно уставился в спину удаляющегося официанта.

— Надеюсь, это лишь недоразумение, но я обязан расследовать каждый такой случай, — сообщил управляющий.

— В чем дело? — спросил Корнинг.

— В этом, — управляющий показал на стол. Перед ним лежала купюра, врученная Корнингом официанту. — Подделка.

Кен засмеялся.

— Ну, я точно могу сказать, где получил эту ассигнацию. Сегодня утром мне вручил ее клиент в качестве аванса. В присутствии моей секретарши. Я, кстати, сомневаюсь, что она поддельная.

Открылась дверь, в комнату вошел неизвестный Корнингу мужчина.

Управляющий представил вошедшего:

— Этот вопрос вы обсудите с мистером МакГаверном из секретной службы. Вы, возможно, этого не знаете, но в последнее время нас засыпали высококачественными подделками.

Кен повернулся к МакГаверну. Тот улыбнулся, его улыбка понравилась Кену.

— Все, что мне от вас нужно, это узнать, откуда у вас эта бумажка, — заверил МакГаверн. — На фальшивомонетчика вы не похожи.

Кен тоже улыбнулся, но улыбка его тут же исчезла.

— Видите ли, эта бумажка попала ко мне от клиента. И определенные лица заинтересованы в подтасовках, чтобы скомпрометировать этого клиента и его жену. Этот человек уже мертв. Его жена пока жива. И я не хотел бы стать очередной жертвой этих грязных разборок.

МакГаверн снова улыбнулся, на этот раз с досадой.

— Это формальность, но вы должны сказать мне все. Я из Федеральной секретной службы, нас не интересуют местные политические дрязги. Кстати, не покажете ли вы мне остальные деньги?

Кен засмеялся, сунул руку в карман пиджака, вытащил бумажник. Неожиданно толстый бумажник. Не его бумажник. Набитый деньгами. Он чуть не сунул его обратно. Секретный агент молниеносно выхватил бумажник у него из руки.

— Но-но. Спокойно.

Он открыл бумажник, присвистнул.

Немая сцена.

— Это не мой бумажник, — сказал Кен, — я требую, чтобы задержали и обыскали официанта, который привел меня сюда. Он подменил мой бумажник. Карманник-профессионал.

МакГаверн поморщился.

— Вы думаете, я это впервые слышу? Я вынужден вас задержать. Пойдете тихо или устроите сцену?

Кен уставился на бумажник.

— Я пойду тихо, если вы захватите с собой этого официанта.

МакГаверн повернулся к управляющему.

— Кто?

— Фрэнк.

— Вызовите немедленно. Я пока отведу этого парня. Пошли. Расскажете свою историю там, другим, не мне. Мне платят не за то, чтобы я слушал, а за то, что я делаю.

Они вошли в зал. Человек с гвоздикой решительно, очевидно, в последний раз, взглянул на часы. В центре площадки появились пары танцующих. Свободных мест в зале все еще много. Музыка замолчала, когда Кен, шагающий перед МакГаверном, оказался в двадцати футах от человека с белой гвоздикой. Послышались жидкие аплодисменты, потом наступила тишина. Танцоры выжидающе уставились на оркестр. Кен набрал воздуху, повернулся к МакГаверну и громко, чтобы хорошо расслышал человек с гвоздикой, сказал:

— Меня подставили, потому что у меня информация об убийстве Паркса.

— Молчать, — тихо, но зловеще пробормотал МакГаверн.

Кен проследил за человеком с гвоздикой. Ничто не указывало на то, что он услышал фразу Корнинга. Он торопился рассчитаться и уйти. Оркестр грянул снова, танцующие закружились, завертелись, затопали. Человек с гвоздикой протягивал официанту чек и деньги, а тот пытался сунуть ему карточку, на которой значились заказанные им пункты меню. Мужчина сделал нетерпеливый жест рукой, как будто отказывался от сдачи. Кен пытался понять причину спешки: его арест или просто хотел поскорее попасть домой?

— Получите шляпу и плащ, и без фокусов, — указывал сзади МакГаверн.

Кен сунул гардеробной красавице жетончик, красавица улыбнулась дежурной улыбкой и выдала ему шляпу и плащ.

Человек с белой гвоздикой избавился, наконец, от надоевшего ему цветка. Он нашел здесь знакомых: молодого человека лет тридцати и рыжеволосую красотку лет на пять помоложе. Они оживленно болтали, а белая гвоздика упала на пол и окончила свой земной путь под каблуком бывшего хозяина.

— Вы можете выслушать меня? — обратился Кен к МакГаверну.

— Я выслушаю, но помните, что сказанное вами может быть использовано против вас.

— Тогда слушайте. Я уже сказал, что меня подставили, потому что я свидетель по делу Паркса. Но вам, кажется, это неинтересно.

— Конечно, неинтересно. Я федерал, а это дело штата. Лучше расскажите мне о своих фальшивых бумажках. Это намного интересней. А дело Паркса…

— А если я скажу вам, что Паркс имел что-то против администрации? Против Дайка и его назначения главным водопроводчиком города? Если я докажу, что Дуайт и Дайк не враги, какими их рисуют газеты, а дружки-подельники?

МакГаверн прекратил этот поток красноречия адвоката, подтолкнув его под локоть.

— Мне на это плевать. Давай-ка, парень, побыстрее. Скоро уж и баиньки пора.

Кен вдруг прищурился.

— Но я до сих пор не видел ваших документов. Не уверен в ваших полномочиях.

МакГаверн вздохнул и опустил руку в карман.

— Вот мои полномочия.

Кен почувствовал, как в его ребра уперлось что-то жесткое. Он проследил взглядом за рукой МакГаверна, опущенной в карман пиджака.

— Вот, значит, как?

— Да, вот так. Пошли отсюда. Иди спокойно, или я выбью из тебя кишки здесь и сейчас.

— Иду спокойно, — ухмыльнулся Кен.

— Вот и молодец.

Корнинг двинулся к двери. Он заметил, что человек, лишившийся белой гвоздики, тоже двигался к двери вместе со своими знакомыми. И, казалось, не спешил. Спокойно вынул сигарету, закурил.

Кен Корнинг вышел из ресторана, все еще ощущая давление ствола под ребрами.

— Такси? — осведомился швейцар.