Проклятый лес

– Довольно! – резко бросил маршал. – Эдриан, благодарю вас за помощь, я непременно воспользуюсь вашим советом, и лично сопровожу Алиану в госпиталь.

Я поднялась на ноги, чтобы выразить протест, но господин Холд выставил перед собой ладонь, останавливая меня.

– Мне стоило сделать это давным-давно, еще тогда, когда я получил первые отчеты врачей из пансиона.

Понимание, что все эти годы маршал получал сведения обо мне, неприятно кольнули.

«Капкан», – вновь застучало в ушах.

– Я не могу потерять тебя, Ана, – тоном, не терпящим возражений, добавил господин Николас.

Мне же от его слов стало не по себе. Что значит его «не могу»? Какую роль он отвел мне в своих планах? Никогда не поверю, что этот холодный словно ледяная глыба человек за несколько наших встреч проникся ко мне отцовскими чувствами.

Это просто смешно!

– Я мог бы отвезти Алиану прямо сейчас, – встал с кушетки Эдриан. – Поверьте, в нашей больнице установлено самое современное оборудование, и работают высококвалифицированные специалисты.

– Действительно, дорогой, – положила Диана руку на локоть мужа. – До столицы несколько часов езды, и лучше бы девочке провести их под присмотром доктора.

Господин Холд посмотрел на жену. Не знаю, что она увидела в его глазах, но Диана отняла руку и спрятала её за спиной.

– Думаю, вашего укола нам будет достаточно, чтобы доехать до военного госпиталя. Это ведь адреналин? – уточнил маршал.

– Именно, – нахмурившись, подтвердил Слоун.

– Николас, но как же твои гости? – тихо спросила Диана. – Не лучше ли воспользоваться предложением Эдриана?

Господин Холд задумчиво на меня посмотрел.

– Можно мне поехать с Аной, папа? – спросила его Лиззи, пока Эдриан заботливо упаковывал медицинские приспособления обратно в саквояж.

– Хорошо, – кивнул маршал. – Вечером я заеду в больницу и заберу вас обеих.

– Если медики позволят, господин Холд, – с улыбкой заметил Слоун.

– Будем надеяться, – так же весело ответил ему мужчина. – Не заставляйте же меня жалеть о своем выборе.

Глава 4

Я села на краешек кровати, чувствуя, как скользит ткань платья по гладкому шелку покрывала, и бездумно уставилась на обтянутые чулками колени.

Бледная как мел Лиззи суетливо рылась в моем шкафу и без умолку говорила, таким нехитрым способом пытаясь отвлечь себя и меня от произошедшего.

– Сейчас-сейчас, – выглянула она из-за дверцы шкафа. Губы её дрожали. – Какую юбку ты хочешь? Синюю? Зеленую? Вот, думаю, эта идеально подойдет! – в конце концов решила она и положила рядом со мной что-то светло-зеленое. – А теперь кофту! – нарочито бодро заявила Элизабет, вновь ныряя в темное нутро гардероба.

Я вздохнула, не глядя вытащила шпильки из пучка, чувствуя почти болезненное удовольствие от этого действия. Волосы упали за спину, а я наклонилась, чтобы аккуратно стянуть чулок, не поставив на нём ненароком зацепки. Привычка беречь подарки Холдов осталась у меня с первых лет пансиона. Помню, получив от Элизабет первый в своей жизни шелковый платок, я долго ждала, когда она одумается и заберет его обратно? Время шло, подарков становилось всё больше, а тот первый платок так и остался лежать в моей прикроватной тумбочке в нашей с Лиззи спальне. Я так ни разу и не надела его.

– Белая, или бежевая? – тем временем громко размышляла Элизабет.

Я тяжело вздохнула и потерла виски.

– Сядь со мной, Элизабет, – попросила её я.

Она дернулась, но выполнила просьбу и уселась на маленькой банкетке напротив, прикусив губу и опустив глаза в пол.

Я успела расстегнуть молнию на платье, снять один чулок и потянулась проделать то же самое со вторым, а она так и не произнесла ни слова.

– Ты ведь знаешь, Ана, я люблю тебя так, как могла бы любить родную сестру, – наконец прервала подруга неловкое молчание.

– Знаю, – тихо ответила я. – И я люблю тебя, Лиззи.

Она всхлипнула.

– Я мечтала назвать тебя сестрой, но не такой ценой! – воскликнула она, а потом закрыла лицо руками, чтобы спрятать слезы.

Я нахмурилась. Мой недавний обморок не просто напугал её. Всегда рассудительная и спокойная подруга была на грани нервного срыва, и я не знала какие подобрать слова, чтобы её утешить.

– Прости меня, Алиана, – еще горше разрыдалась она. – Прости!

– Господи, Лиззи, да ты-то тут при чем?! – я вскочила с кровати, чтобы обнять её и успокоить, но не успела. Кто-то рывком открыл дверь в мою спальню, так, что она громко ударилась о стену, а я дернулась от неожиданности.

В комнату ворвался разъяренный господин Холд.

– Что происходит?! – спросил нас отец Элизабет.

– Ничего, – ответила подруга, поднимаясь на ноги. Страх перед отцом заставил её мгновенно взять себя в руки.

Холд-старший недовольно оглядел дочь, а затем и растрепанную меня, и одинокий черный чулок на моей кровати. Я покраснела с ног до головы, чувствуя себя крайне неловко, и зачем-то схватила предложенную подругой светлую юбку. То ли чтобы прикрыться, то ли чтобы занять руки.

– Ты слышала, что сказал господин Слоун? – строго сказал дочери Холд.

– Прости, – спала она с лица. – Этого больше не повторится.

– Эдриан ждет в машине, и тебе, Элизабет, тоже стоит переодеться, – сказал господин Николас и вновь посмотрел на меня.

– Конечно, – выдавила Лиззи улыбку и быстро вышла из моей комнаты.

Мы с её отцом остались наедине.

Он внимательно вгляделся в мое лицо, затем опустил взгляд ниже, нахмурился, увидев синяк на моей руке, и нервно дернул шеей, когда заметил болтающийся ниже колена черный чулок.

– В столице дожди, – ровно произнес мужчина. – Наденьте брюки.

Я кивнула, и когда он вышел, плотно прикрыв за собой дверь, швырнула эту злосчастную юбку на пол, таким дурацким образом выражая свой нелепый протест.

«Никаких глупостей», – приказала я самой себе. Истерикой я совершенно точно ничего не добьюсь.

«Разобраться со здоровьем. Связаться с мальчишками. Выяснить, зачем я могла понадобиться Холдам, и что со всем этим делать», – придумала я нехитрый план действий и, кивнув самой себе, надела брючный костюм.