Проклятый манускрипт

— Стойте! Я не хочу этого знать, — на душе у девушки скребли кошки. Снова всплыло ее прошлое. Не было никакого сомнения в том, что она находилась во власти епископа. И как же теперь себя вести?

— Умно придумали, — сказала Афра.

Епископ решил принять ее колкое замечание за комплимент и продолжал:

— Мне было ясно, что, чтобы добраться до вас, я должен заманить мастера Ульриха в Страсбург.

— В таком случае, вы написали письмо мастеру Ульриху исключительно из-за меня?

— Не могу отрицать этого. Для спасения собственной чести должен сказать, что в то время место архитектора собора действительно было вакантным.

Слова епископа вызвали у Афры противоречивые чувства. Несомненно, Вильгельм фон Дист был подлым человеком и думал только о собственной выгоде. Для достижения своих целей он использовал предосудительные средства. Но то, что именно она была целью его невероятных усилий, подняло ее в собственных глазах. Это даже дало ей некоторое чувство власти.

— И что теперь будет? — решительно спросила Афра.

— Вы должны отдать мне свое божественное тело, — ответил епископ. — Прошу вас.

Стоявший перед ней Вильгельм фон Дист, в красных чулках и белом стихаре, был смешон. И если бы ситуация не была настолько серьезной, Афра громко расхохоталась бы. Но вместо этого девушка серьезно спросила:

— А если я откажусь?

— Вы слишком умны, чтобы сделать это.

— Вы уверены?

— Совершенно. Вы же не хотите разрушить жизнь архитектора и свою собственную.

Афра посмотрела на епископа расширившимися от ужаса глазами. Так мог говорить дьявол. Ей пришлось приложить огромные усилия, чтобы сохранить самообладание.

И пока она раздумывала над тем, что еще может знать епископ, тот как бы между прочим заметил:

— В отсутствие Ульриха фон Энзингена его обвинили в том, что он отравил свою жену Гризельдис.

— Это ложь, гнусная ложь! Жена мастера Ульриха уже давно страдала от неизлечимой болезни. Просто подло обвинять его в ее смерти!

— Может быть, — отмахнулся епископ. — Дело в том, что свидетели клянутся, будто видели, как архитектор покупал яд у некого алхимика. А через день жена Ульриха фон Энзингена преставилась.

— Ложь! — вскричала Афра, вне себя от ярости. — Алхимик Рубальдус может подтвердить, что мы приходили к нему совсем по другому вопросу.

— Это невозможно.

— Почему?

— Его труп был найден у ворот Якоба через день после того, как он посетил епископа.

— Рубальдус мертв? Но это невозможно!

— От этого факта никуда не денешься.

— Как же, во имя неба, мог умереть Рубальдус? Убийцу нашли?

Епископ скривился.

— Вы требуете от меня слишком многого. Насколько я слышал, у него в горле был нож — не нож мясника, каким обычно пользуются убийцы, а оружие благородного знатного человека, с серебряной рукоятью.

Убийство есть убийство, пронеслось в голове у Афры, и не важно, убили ли тебя ржавым клинком или серебряным оружием. Намного больше интересовал ее вопрос, была ли связь между смертью Рубальдуса и пергаментом. Кроме нее и Ульриха, никто не знал о содержании таинственного письма. И похоже на то, что, несмотря на свои уверения, Рубальдус очень хорошо его понял. Это и послужило причиной его внезапного отъезда в Аугсбург.

— Очем вы думаете? — голос Вильгельма фон Диета вернул Афру к действительности. — Вы, наверное, знали алхимика?

— Что значит «знала»? Я встречалась с этим странным человеком всего раз, тогда, когда пошла к нему вместе с Ульрихом.

— То есть все-таки да!

— Да, но не по тому делу, в котором вы обвиняете мастера Ульриха.

— Я мастера Ульриха ни в чем не обвиняю. Я только цитирую то, что мне сообщили из Ульма! Итак, зачем же вы ходили к алхимику вместе с мастером Ульрихом?

Афра заколебалась. Она уже готова была назвать епископу реальную причину. В конце концов, приходилось считаться также с тем, что епископ Вильгельм фон Дист был уже на пути к раскрытию тайны. Но потом девушка решила поставить на карту все и ответила:

— Мастер Ульрих вел с алхимиком переговоры по поводу какого-то чудесного средства для строительства собора. Рубальдус утверждал, что таких чудесных средств у него много. Ульрих заинтересовался особым веществом, которое при взаимодействии с водой заставляло строительный раствор быстрее застывать, и вообще должно было сделать его прочнее. Но Рубальдус потребовал слишком многого, и сделка не состоялась.

Афра сама удивилась тому, как складно сумела солгать. История прозвучала довольно правдоподобно. К тому же не похоже было на то, что епископ Вильгельм усомнился в ее словах. Это придало ей уверенности, и она сказала:

— А возвращаясь к вашему требованию, ваше преосвященство… Дайте мне пару дней. Я не отказываюсь делить с вами ложе, но я не девка, которая спит сегодня с одним, завтра с другим. Вам не доставило бы удовольствия оплодотворить женщину, которая просто терпеливо будет все сносить. Мне нужно прийти к согласию с собой, если вы понимаете, что я имею в виду.

Вильгельм фон Дист зажмурился, что не придало ему импозантности. Афра уже начала бояться, что он просто бросится на нее прямо сейчас. Но вопреки ее опасениям епископ ответил:

— Я вас понимаю. Я так долго ждал этого мгновения, считал месяцы и годы, тут несколько часов ничего не решат.

Говоря все это, он смотрел на картину прояснившимся взглядом. И, не отводя от нее глаз, сказал:

— Я надеюсь, что могу верить вашим словам, и вы не пытаетесь играть со мной в игры. Это вышло бы вам боком.

— Как можно, ваше преосвященство! — Афра притворилась возмущенной, хотя мысленно давно искала возможность выпутаться из сложившейся ситуации. Но ее надежда тут же разбилась вдребезги, когда, все еще глядя на святую Сесилию, Вильгельм продолжил:

— Мне доподлинно известно, что вы вовсе не невинная девственница, которую изображаете на картине.

— Как вы правы! — иронично ответила Афра епископу. — Да, признаю: я уже спала с мужчиной. Так что вы будете не первым.