Проклятый наследник 1

— Дарлина ты знаешь лучше меня, как и Рину.

— Дарлин, Рина? — прищурившись спросил Алексиар и улыбнулся. — Ты наверно что-то напутал…

— Можешь на них положиться, — отведя взгляд произнёс я, понимая, что с памятью у Алексиара стало ещё хуже.

Однако, как только ардия перестала биться, то Алексиар тут же приступил к работе. Может давних знакомых он забыл, но мастерством он явно не собирался жертвовать. Путь память о Рине, Дарлине и многих других канула в бездну, но к своим ментальным якорям Алексиар привязал самое главное.

— А теперь самое интересное, — бурчал себе под нос Дарлин, заметя как моё сердце вслед за ардией остановилось. — Пульсации ментального тела отсутствует, он сдохнет либо через тридцать семь секунд, либо через минуту и шестнадцать секунд.

— Такое же невозможно излечить. Это смерть души, — произнесла Рина, которая своей магией света по большей части воздействовала на физическое тело и работала с последствиями, а не с первопричиной.

— Рина, заткнись и раздевайся, становись ко мне спиной и нагнись. И давай ты сейчас не будешь давать комментариев, никакой пошлости в моих намерениях нет!

— А я, пожалуй, вторую бутылочку пропущу… — вздохнул Рэм, отходя к стенке хирургического кабинета. — Хотя нет, я лучше вообще выйду, а то репутацию потом не отмою.

От чего собирался отмывать репутацию Рэм — это отдельный и комплексный вопрос, ответ на который так просто не дать. А вот мотивы Дарлина оказались предельно просты, даже несмотря на обильно краснеющую и прикрывающую грудь Рину.

— Оголить нужно только верх, — буркнул Дарлин, который столько смертных прооперировал, что стал настолько профдеформированным, что плевать хотел на красоту женского тела.

Нет, импотентом он не был, но на рабочем месте думал только об одном. Как сделать свою работу на все сто. И даже если он смотрел на обнажённую девушку, то видел не её достоинства, а расположение ментальных каналов, кровеносных сосудов, проблемы и решения.

А в данном случае и вовсе в нём заиграл азарт, ведь сегодня он собирался сделать то, что отделяет опытного хирурга-целителя от профессионала.

— Что вы делаете? — хлипнув от безысходности спросила Рина.

— Наношу татуировку на спину. Начинай копить магическую энергию. Будем соединять твою ардию с его за оставшиеся… — Дарлин сделал паузу, отметил, что я не сдох на тридцать седьмой секунде. — Тридцать девять секунд.

А затем резким движением развернул Рину уже лицом к себе и довольно толстой иглой пробил ей грудь, чуть ниже ключицы и правее верхней части грудины. Сделал это на удивление ювелирно, без анестезии. После чего через иглу, которая внутри была полой, начал проводить проволоку, что была тоньше волоса.

— Так… подсоединил, ты как там? — поинтересовался Дарлин у Рины, которая молчал села в подставленное ещё одним ассистентом кресло.

Рина стала дышать куда слабее. Физические раны были не критичны, но вот ментальные… там действия Дарлина уже оказались не столь точны. Хотя вряд ли кто-то бы в этом городе смог бы сделать лучше.

— Теперь используй магию для исцеления себя. Ненапряжно, для функционирования ардии достаточно пяти процентов от общего объёма. Хотя если ты будешь поддерживать выработку и на три процента, то Алексиар не обидится.

— Клиническая смерть, — произнёс ассистент, заметив, что магический маятник перестал двигаться. — У нас мало времени, разум скоро начнёт умирать, а душу ещё собрать нужно.

— Душу собирать не нужно. Там уже душа… этого, вы поняли. А Алексиару поможет только он сам. Так что нам нужно запустить ментальное тело. И наконец-то очистите его лёгкие от крови! Он не архимаг и не амфибия, чтобы без кислорода так долго держаться!

— Лёгкие очистим, но он пока что… мёртв, — произнёс ассистент, у которого точно не было медицинского образования и поэтому он позволял себе давать комментарии под рукой целителя.

— Закрой. Рот, — отчеканил Дарлин, начиная соединять нити уже с моим телом. — Он сейчас начнёт дышать.

— А это нормально, что мы сейчас в клинической смерти и всё равно продолжаем мыслить? — поинтересовался я, помогая Алексиару соединять создаваемые Дарлином ментальные каналы.

— Вполне. Мы сейчас в мире духов, ну, если тебе угодно в четвёртом измерении или пятом, смотря как у вас учёные говорят. Но суть ты понял. Так вот это измерение является отдельной гранью, понимаешь? Сломается одна из граней куба, но другая же не исчезнет.

— Не исчезнет. Но куб перестанет быть кубом.

— Ага, а если у него есть ещё содержимое, то оно может навсегда пропасть.

Викториан так и не явился лично, хотя Дарлину очень не хватало количества энергии. Впрочем, за счёт временного соединения моего ментального тела с ментальным телом Рины удалось избежать непоправимых последствий. А дальше операция уже пошла куда проще и перетекла из стадии экстренной в стадию стабильно тяжёлой.

В какой-то момент и вовсе вернулись очертания знакомой, пусть и частично разрушенной комнаты с мраморным камином. Теперь здесь стало меньше портретов, отсутствовала стена за которой находился плотный туман забвения. Исчезла и дурная привычка курить, так что более здесь не было запаха табака, что сделало декорации ещё более пресными.

— Прости меня, — произнёс сидящий всё также по левую руку Алексиар. — Пожадничал. Хотел выиграть как можно больше времени и забыл, что я всего лишь маг-недоучка, от которого отвернулись все учителя и почти все наставники.

— Да ладно, главное, что обошлось всё.

— Ты говоришь «да ладно», а сам тоже боялся умереть. Ведь всё могло так закончиться. И чтобы тогда? Чтобы ты сказал во второй раз перед смертью? — покачал головой Алексиар глядя в слабый огонь камина. — Всю вторую жизнь потратил на чужие желания.

— Знаешь, многие люди и первую тратят в угоду чужим желаниям. Так что не велика беда. Но прошу заметить, что ни первую, ни вторую я не трачу в угоду этих самых чужих желаний. Решение принято мной, и я полностью отдавал себе отчёт в действиях. Сначала помогаю тебе, потом уже живу сам. Такой был уговор. До тех пор этот период жизни тела является нашим общим.

— Нет, ты врёшь. Мы договорились об обучении взамен на месть.

— Да, чтобы тебе спокойнее было. Без обид, — пожал я плечами, но уже нанёс неприятную рану Алексиару.

— Жалость последнее, что я хотел сейчас почувствовать. Но смотря на оставшуюся память… наверное только её я и заслуживаю.

— Я не считаю тебя жалким, а жалость моя обращена лишь к сложившейся ситуации, которая загнала себя в угол. Ведь даже сейчас ты оставляешь память о друзьях, родных, близких, но не о том, кем считаешь себя ты. Вернее, кем заставили считать тебя другие.

— Это помогало мне ни раз. Ведь для всего окружающего мира я ублюдок своей матери, трижды проклятый ребёнок и ненавистный всеми бастард. Половина дворян нашей империи ненавидело меня, а вторая хотела убить. А знаешь в чём прикол? В том, что я же не единственный бастард… но именно меня почему-то заставили пройти через всё это.