Проклятый род

— Влад, сегодня к нам? — встретил парня с добротой в голосе мужчина в черном плаще. Волосы у говорившего были пшеничными, но кое-где уже виднелась седина.

— Так точно. Хочу послушать Ваши истории, Кирилл Павлович, — отозвался Влад с улыбкой.

— Погоди… У меня тоже есть истории по круче Кирюхиных, — вдруг выдал мужчина, стоящий рядом, в таком же точно плаще. Он был лысый, с маленькими лисьими глазками. — Да ведь, Колян? Сегодня только вернулись с Денисовки.

— Я хочу услышать все, Чингин. И Николая тоже послушаю.

Парни были старше Влада на семь лет, так что он обращался к ним по именам.

— Ты уверен, Чингин? — на него с ухмылкой глянул Кирилл Павлович. — Я только что вернулся с очага. Так что можете с Коляном на пару идти считать голубей.

Все трое были удивлены его словами. Чингин достал из-под плаща бутылку с мутной водой, а Колян быстро метнулся в здание напротив и притащил колбасу с хлебом. Кирилл Павлович подобрал на улице шесть кирпичей, поставив их в два ряда по три прямоугольника, потом нашёл длинную, гнилую уже от времени, доску и положил на них. Владислав забежал за угол и прикатил четыре полена, которые он спрятал от посторонних лиц, ведь такие «ценности» обычно забирали домой. Они хранились в одном подвальчике за углом, от которого у Влада были ключи. Там его отец прятал выпивку, найденную во внешнем мире. Так почему бы не прятать там и поленья?

— Стол накрыт, — Кирилл Павлович сел на импровизированный пенек. — Теперь и поговорить по-человечески можно, — он взял бутылку и глотнул мутную жидкость. — Ох… Самогончик что надо… Где-то это ты такой надыбал, Чингин?

— Сами с братьями делаем, — хмыкнул Чингин. — Делать-то нечего. Только когда на задания отправляют, можно развеять скуку.

— Это ты прав, — пробубнил Колян.

— Ну-с, к моему рассказу, братья, — вернулась прежняя улыбка Кирилла Павловича. — Слушайте внимательно, может, если с таким же столкнетесь, и поможет. Был я в Ульяновке, поступило оттуда, что люди пропадают, да одни кровавые пятна остаются от них — силком кто-то утаскивает. В общем, мы с тридцать первым отрядом пришли на выручку. Я пошёл по кровавым следам, которые вели в разрушенный город, неподалёку от Ульяновки. Вернулся, позвал отряд из пяти человек, и мы вмести пошли обратно. Только мы зашли в это мрачное место, у меня аж мурашки пошли по коже. Моя интуиция била тревогу, но мы тихо передвигались дальше по дворам, думая, что все идет по плану. Даже повезло наткнуться на стоявший по пути почти нетронутый кафетерий. Моему удивлению не было границ. Чай! Кофе! Целые куски рафинада! Новенькие кружечки, которые только входили в моду. В общем, мы набили всё — в прямом смысле всё, — от рюкзаков до карманов. Это единственный приятный момент в моей истории, но, Бог мне свидетель, как же мы ошибались. Двигаясь дальше по улицам, становилось как-то не по себе: затылок онемел, на душе неизвестно от чего стало тревожно и сиротливо, неприятно, а могильный холод стал пронизывать меня с головы до ног. На крышах разрушенных зданий начали появляться силуэты, быстро мелькающие и тут же исчезающие тени… Поначалу я не придал этому значения, но позже, пройдя район почти до конца, не я один почувствовал неладное. Мы переглянулись и посмотрели по сторонам. Глаза разбегались - мы пытались уследить за всем периметром сразу, но выходило не очень, словно цель все время ускользала. Что-то - ну как, вроде, шестое чувство, что ли, - подсказывало наблюдать за крышами. И тут мы снова увидели силуэты. Не я один впал в ступор: передо мной стояли пятеро бравых мужиков, готовых хоть в огонь, хоть в воду. Но к такому они явно не были готовы… Мужики, только представьте: стоим мы, значит, в центре круглого двора. А вокруг одни дома, да другие низенькие постройки. Угораздило же… Крыши домов скрывал туман, а в нём силуэт, метра так под три. Напоминало статую… Но движущихся статуй не бывает. А движения жуткие такие, резкие. И то ли две руки, то ли четыре, то ли вообще ноги это были. Хрен разберёшь. Но одно стало ясно — выбора у нас было два: дать бой или прятаться.

— А че за монстры? — глотнул Чингин самогона. — Интересно просто.

— Я же говорю — не разглядели. Но явно не люди. Человека я могу отличить от монстра — даже по силуэту. Чингин, сиди и слушай! — Никола было собрался раскрыть рот и задать какой-то вопрос. — Потом, Коля. — Владислав только сидел и пожирал рассказчика глазами, с любопытством ожидая дальнейших событий. — Чухнули мы, значит, что это не просто непогода. Медленно двинувшись к ближайшему подъезду, наш отрядик быстро спустился в подвал. Думали, подождём часок, да выйдем. Даже на момент задремали, сами не заметили, как всех одновременно сморил сон, а почему - непонятно. Вот сплю я, значит, и вдруг падает мне на лицо кусок штукатурки. Я вскочил, значит, и никого — остальные спят. А на меня хлопец смотрит и к ружью тянется. Мы давай прислушиваться — шорохи и передвижения. Не людские. Разбудили мы Ваську — командира отряда. Дали понять, что происходит, начал он светить фонарём и рассматривать, что там. Его ребята сделали так же, я держался позади них. Звуки становились громче, а наши нервы напрягались, как струны, с каждым шагом. Но вдруг Васька в отблеске фонаря заметил промелькнувшую тень. Быстрым движением он направил фонарь на угол стены, а мы — кто достал оружие, кто перезарядил. Беды было не миновать. Там мы увидели Многоножку.

— Многоножку? — непритворно удивился Влад.

— Да, Владик. Господи, чтоб ещё раз такое увидеть… Впившись в стену, на нас смотрела женщина. Вернее то, кем она когда-то была: три руки, значит, и четыре ноги, а тело длиннее нашего, щеки впалые до дыр, бледная как смерть, и воняет от этого существа гнилью просто адски. Увидев нас, оно оскалилось, и язык высунуло, похожий на шип, в котором яд. Вместо пальцев — два длинных закругленных когтя, что позволяет ему бегать по стенкам и так хорошо убивать. Так вот, сидит, значит, многоножка на углу стены — открыла рот и шипит, скребет своими крючьями по бетону, намекая, что сейчас нас полюбает. Но Васька тоже не лыком шит — у него был автомат с глушителем, как дал ей очередью свинца, та и упала со стены — брюхом вверх. Мы обрадовались — все кончено, да и не шумели слишком, как вдруг брюхо многоножки раскрылось надвое, и весь подвал оказался в зеленом тумане, который вонял, как у Коляна изо рта.

— Чего? — удивленно привстал Николай. — Ничего у меня не воняет. Бредишь, старый!

— Да это я так, развеять обстановку. Продолжу… В общем, смердело там жутко. Вдруг всё затихло — кромешная тишина. Но я-то знаю, что все эти твари в одиночку не бродят. Выходим мы, значит, из подвала — ни единой души. И силуэты, которые нас так жутко пугали, пропали. Сгруппировались мы и медленно начали двигаться дальше. Выйдя из-под козырька крыши, Васька остановился и, резко вздрогнув, направил ствол на угол навеса. По его взгляду можно было понять, мы в опасности. Рядом стоявший хлопец быстро среагировал, достав нож, и в этот момент оттуда сверху на Ваську накинулась та же тварь из подвала. Быстрая как молния, зараза. Повалив его на землю, не давая ему вырваться, она не переставала наносить удары в голову этим своим языком-шипом. Васька в свою очередь схватил её за башку, перенаправляя удары подальше от своей головы. И в этот момент рядом стоявший хлопец, который первый среагировал, нанёс удар клинком ей в глаз. Немедленно откликнувшись на боль, она переключилась с Васьки на атакующего, за долю секунды подняв своё тело, и вонзила свой язык ему в шею с такой скоростью, что мои дряхлые, но зрячие глаза не могли уследить за происходящим. Хлопчик без единого движения упал на землю и из его шеи начала вытекать желтая жидкость, разъедая кожу, как вода портит бумагу. Убив его, Многоножка ринулась от нас прочь, издавая такой звук, будто перед нами не эта жуткая тварь, а юная девушка, голос которой был настолько чистый, что можно было подумать, мы убиваем человека, а не бездушное чудище. Разъяренный Васька быстро поднялся, не сводя глаз с трупа своего товарища, который спас ему жизнь. Он быстро выхватил кинжал из набедренного пояса и метнул его вопящей твари вдали прямо в голову, заткнув её навсегда. Не успели мы собраться с мыслями, как поступить дальше, со всех сторон начал раздаваться этот самый пронзительный, жуткий вой. Многоножки наступали отовсюду. Из соседних подъездов, с крыш, и просто выбегая из других районов. Васька отодрал железную дверь подъезда и дал приказ всем держаться за ним. Мы бежали на единственный указатель — луч света. Васька откидывал их, не прекращая бежать, а за ним мы — строем по два человека, открывая огонь в каждую сторону. Я был замыкающим строй, обстреливая всех сзади. Мы только и успевали перезаряжать автоматы, которых у нас и так было мало. В итоге, я взял одного подчиненного Васьки и откинул назад, метров на пятьдесят. У того была с собой взрывчатка. Так как мы здорово сильнее обычных людей, падение с такой высоты для нас пустяк. В общем, мы еле смогли добежать до одного большого оврага, где тот, которого я откинул, заложил взрывчатку. Ух, какой фейерверк был, все еще перед глазами стоит! Эти твари боятся очень громких шумов, и от выстрелов автомата они иногда словно застывали на короткое время, да и то не все. В общем, от взрыва они все замерли, и тут у нас появился шанс. Бежали мы, не оглядываясь назад, до самой речки неподалёку от Ульяновска. Быстро залезли в нее и вынырнули, чтобы сбить немного запах. Потом, чуть погодя, папку твоего, Влад, позвали. Он-то их и убил всех.

– Мужчина вздохнул, видимо вспоминая погибшего товарища.
– Царство небесное тому хлопчику. Уверен, и на том свете этих тварей достаёт. Вот и сказочке конец, а кто слушал - молодец.

— Невероятно, — хлопнул в ладоши Владислав. — Вы и правда, швырнули человека на пятьдесят метров?

— Где-то так.

— Влад, давай пей, — протянул Чингин бутылку Владу. — Давай, глотни и расслабься.

— Нет, спасибо, — отмахнулся рукой парень. — Не люблю спиртное. Только иногда могу выпить.

— Неженка, — бросил Николай, закусывая колбасой самогон. — В этом мире надо уметь забываться.

— Я сам решу, когда и что мне делать, — злобно глянул Владислав на солдата.

— О, у птенчика прорезался голос? — усмехнулся Николай. — Или батю будешь звать, чтобы со мной расправился?

Влад уже хотел встать и помериться силами с наглецом, и хоть тот и обладал огромной физической силой, Влада это не пугало, но неожиданно Кирилл Павлович встал первым.

— Колян, — Кирилл Павлович схватил того за плечо и сжал его так, что у солдата искривилось лицо. — Не прекратишь пургу нести, я тебе помогу успокоиться.

— Понял Вас… Кирилл Павлович, только отпустите. — Мужчина разжал пальцы, крепко сжимающие плечо Николая, и тот отставил бутылку, виновато глядя на Владислава. — Перебрал… Бывает. Ты извини, Влад. Не хотел, разум затуманила бодяга.

Влад кивнул, тем самым давая понять, что прощает его.

— Бодяга? —Чингин раскрыл глаза так широко, что сначала его собеседники удивились не его словам, а непривычному виду. — Ты каждый день просишь эту бодягу! Че, патронов и оружия много у тебя, смотрю? Каждый день за спасибо лакать... хм... бодягу… Хрен тебе теперь, а не бодяга.

— Чингин! Помутнение в голове, не принимай близко к сердцу. Мы же друзья с детства! Сколько я тебе и твоим братьям помогал?

Чингин больше не смотрел на Николая так ошеломленно, а Влад вдруг вспомнил, что отец ждет его после дозора. Он поднялся на ноги и поглядел на своих товарищей.

— Ладно, мужики, я, наверное, уже пойду.

Он попрощался со всеми и уверенно направился вперед, и, миновав улицу и свернув за угол, оказался на «Черной 20». Пятиэтажка была вся в дырах, крыши не было, и пятый этаж ничем не прикрывался. Парень подошёл к подъезду, открыл железную дверь, которая противно скрипела от старости, словно жалуясь на проржавевшие петли. Влад с отцом жили на третьем этаже. Лестницы были наполовину разрушены — надо было прыгать от одной лесенки к другой, и, наконец добравшись до третьего этажа, Владислав открыл дверь ключом. Таких квартир было мало, обычно в домах дверей нет, или есть, но без замка. Квартирку составляла одна большая комната. Раньше, правда, это была двухкомнатная квартира, но одну комнату завалило, все обои давно слезли, пол был прогнившим и весь в плесени, и было всего одно окно с видом на ЮУРГУ. В комнате стояло две кровати у каждой стенки и два больших железных шкафа, поставленных вместе возле входа в квартиру. Один был с одеждой, другой с оружием отца. Влад быстро оказался у своей кровати, завалился на нее и почти тут же погрузился в сон. Он подумал, что отец сам разбудит его, когда придет.