Прометей: каменный век II

Хер внимательно выслушал Лара и затараторил в ответ.

— Он отдает свою жизнь Великому Духу Макс Са и готов выполнять любые указания.

— Вот и отлично, Лар, а теперь мы выйдем, он соберет народ и скажет, что гадал, пусть даже погадает на костях, что все Духи велели идти к Большой Воде и подчиняться мне без единого звука.

Охотник перевел, и Хер закивал, прикладывая руку к груди.

Мы вышли наружу, и Хер неожиданно звучным голосом стал созывать народ. Когда племя собралось, он снова начертил на земле круг и трижды кинул туда кости. Затем бросился на землю, приложив ухо к земле, добежал до ручья и окунул голову в воду. Последним действием были прыжки с широко открытым ртом.

Тяжело дыша, Хер начал говорить: стояла мертвая тишина, и его слова долетали до всех. По лицу Лара я видел, что свою часть уговора Хер выполняет отлично. Закончив говорить, Хер снова бухнулся на колени передо мной и, подняв мою ногу, поставил ее себе на голову. Меня внутренне передернуло, но и я свою роль отыграл на пять с плюсом, грозно обводя взглядом толпу новых сородичей. Они прятали глаза, гнулись и даже дрожали. Великий Макс Са Дарб получил свежие силы в свое племя, теперь пора заняться обустройством порядка.

Солнце уже садилось за горизонт, когда две женщины в хижине бывшего вождя поставили передо мной еду: жаренное на огне мясо и какую-то бурду, цвет которой при свете небольшого костра в хижине трудно было разглядеть. Лара я оставил с собой, мало ли найдется в племени мститель, но, судя по всему, смерть вождя всех устраивала. Видимо покойный был крут на расправу.

Мне удалось увидеть редкую церемонию похорон: в стороне от поселения каменными опорами выкопали неглубокую яму. В эту яму набок уложили мертвого, подогнули ему колени так, что они касались подбородка. «Поза эмбриона», — промелькнуло в голове. Затем покойного обсыпали смесью из растолченных листьев красного цвета. Сверху положили его каменное рубило, накрыли тело плоскими камнями. После плоских камней пошли в ход обычные камни, и вскоре небольшой бугорок из камней обозначил могилу покойного вождя.

Увидев, что я к бурде не притронулся, одна из молодых женщин, как оказалось, у вождя были две постоянные жены и он брал любую по своему желанию, знаками показала мне, что это вкусно. Она сложенными пальцами имитировала, что берет эту бурду и кладет себе в рот, запрокидывая голову. Затем делала глотательное движение, причмокивая от удовольствия.

Заинтригованный таким ее поступком, я набрал пальцами непонятную массу и отправил в рот. Немного пожевав, к своему удивлению почувствовал вкус алкоголя. Алкоголя, Карл!

— Лар, принеси сюда огонь!

Охотник послушно выдернул горящий сук из костра и поднес мне. Подняв топорную глиняную миску, я всматривался в желеобразную массу, пока на глаза не попалось зернышко, маленькое зернышко. Выхватив горящую палку из рук Лара, я максимально приблизил ее к миске: без сомнения в миске было зернышко и без сомнения по форме это было зерно злаковой культуры.

Глава 3. Ячмень

Я столько сил потратил, разыскивая растительную пищу, которую можно окультурить и выращивать, чтобы не зависеть от собирательства и охоты. А все это время буквально за горной цепью жило племя, которое злаковые употребляло в пищу. Мой поход в соседнее племя оказался невероятно успешным: убил вождя, получил ручного шамана с невероятно пристойным именем Хер и нашел злаковые. Что это? Просо, ячмень или пшеница?

Я склонялся к варианту, что это ячмень: уж больно привкус был похож на слабенькое просроченное пиво.

— Где вы это берете? Где?

Женщина испуганно отпрянула от меня и забилась в угол, скуля от страха. Похоже, покойный держал ее в ежовых рукавицах, она, кажется, даже разговаривать боится.

— Лар, скажи ей, что не надо бояться, я ей ничего не сделаю. Просто пусть скажет, где они берут такую еду, где она растет?

Охотник подсел к испуганной женщине, забившейся в угол хижины, и вполголоса выпытывал у нее информацию. Минут через пять, Лар вернулся ко мне.

— Они называют это «сот», сот растет прямо из земли, но его собирают когда очень жарко, до того как небо начинает плакать. Растет сот в долине, что один день ходьбы от деревни. Сейчас время, когда собирают сот, они собирали два дня. Через две руки дней сот падает на землю и его трудно собирать.

— Понятно. Лар, мы завтра не идем домой. Все будут собирать сот, это хорошая еда. Я научу вас ее готовить. Позови ко мне Хера, зер его возьми со своим именем.

Охотник выскользнул наружу: дикарка, убедившись, что наказание ей не грозит, осмелела. Она крутилась по хижине, ее небольшая набедренная повязка не могла скрыть мощных ягодиц, а грудь вообще была оголена. Но сейчас мне было не до нее, вопрос даже был не в верности Нел, просто мои мысли были заняты ячменем.

Расчистить от пней участок, на котором мы срубили деревья, распахать его и посадить. Может в год удастся и два урожая снимать. Если сделать жернова, будет мука, а значит лепешки и со временем хлеб. При мысли о хлебе потекли слюнки, заставив судорожно сжаться желудок.

Лар и следом за ним Хер вошли в хижину: первый вошел как человек, второй вполз как пес, только хвоста не было, чтобы вилять.

— Лар, скажи ему, что завтра все должны собирать сот. Мы уйдем, когда соберем весь сот, и не раньше. И чем быстрее соберем, тем лучше будет для него.

Охотник перевел мои слова, и шаман быстро закивал, изображая глубочайшую песью преданность, словно оправдывая свое второе имя Пес, что я ему дал. Отпустив шамана, заставил женщину из хижины, вторая куда-то исчезла с детьми, хорошенько вытрусить все шкуры. Пришлось прибегнуть к помощи Лара, чтобы аборигенка поняла.

Получив немного очищенные шкуры, лег и постарался уснуть. Лар расположился у входа, чтобы сторожить и контролировать обстановку. Женщина предприняла вторую попытку: сбросив набедренный кусок шкуры, поблескивая кожей при свете небольшого костра, стала подползать на четвереньках, прогнув спину. Против моего желания почувствовал, как вздрогнул, наливаясь кровью, один орган моего тела. Но усилием воли прогнал нарастающее возбуждение. Женщине хватило взгляда, чтобы скукожиться забиться в дальний угол.

Проснулся я очень рано, небо только начинало алеть на востоке, но половина племени уже была на ногах, во главе с вездесущим Хером. «Каламбур получился», — усмехнулся про себя. Лар тоже был на ногах, а вот искусительница-сирена с бычьими ляжками все еще спала. Лар, увидев такой непорядок, пинком под мощный оголенный зад разбудил нашу хижинохозяйку, которая сразу засуетилась, готовя еду.

Через полчаса мы выступили почти всем племенем: люди несли с собой миски, шкуры, даже кору деревьев, содранную большими кусками.

«Один день ходьбы», сказанный женщиной, на самом деле оказался двумя часами. Может я просто подгонял их, стремясь быстрее дойти, сами дикари неторопливы, да и куда им торопиться? На работу не надо, в садик детей не отведешь, в пробки попасть тоже нет боязни, да и ипотека над ними не висит. Так и живут сегодняшним днем: есть еда, жрут от пуза. Нет еды, пальцы сосут и просят шамана покамлать, чтобы животные сами пришли на убой.

Ячменное поле, как я его окрестил, оказалось довольно большим. Только рос ячмень редкими пучками, порой на расстоянии нескольких метров до другого пучка. Опустившись на колени, я трогал колосья руками, радуясь как ребенок.