Прометей: каменный век

МКС летела на неосвещенной стороне планеты, камера в автоматическом режиме делала фотографии темного пятна, именуемого планетой. Режим автоматической съемки с кратностью снимка каждые пять минут установил еще Михаил до того злополучного выхода в космос.

Чтобы чем-нибудь забить мозги, я вывел все снимки на экран, перелистывая один за другим. Ничего нового, ни следа человеческой деятельности. Ночные снимки я поставил на автоматическую перемотку, чего пялиться в темное пятно, обрамленное светлячками звезд? Но тут уловил что-то странное, еле заметное пятнышко.

Остановил перемотку, вернул слайд. Увеличил. Еле заметное пятно. Что это, вулкан? Пожар в лесу? Заинтересовался, сделал максимальное увеличение. Вероятно вулкан, ничего другого не приходит в голову. А если костер?

Меня даже пот прошиб при этой мысли. Если это костер, то, возможно, на планете остались люди. Посмотрел на дату снимка, наложил траекторию движения станции: получалось, что снимок сделан над территорией современной Франции, но там, насколько мне известно, нет вулканов. Может, природный пожар? Но на всех снимках, сделанных после, пятнышка не было.

Люди или природное явление?

Сердце билось как бешеное. До этой минуты мысль, что на Земле могли остаться люди, не приходила в голову. Над территорией Франции МКС должна появиться на следующем витке, сейчас я пересекал границу тени, внизу проплывало голубое пятно Атлантического океана.

Сорок пять минут на освещенной стороне тянулись как сутки, и вот наконец станция нырнула в тень. Теперь я рассматривал темень через камеру, на максимальном разрешении.

Еле видное мерцающее пятнышко чуть не заставило сердце остановиться от радости. Я сделал серию фотографий, которые сразу бросился рассматривать на дисплее. Сомнений быть не могло, это — источник света, либо маленький вулкан, либо костер. На пожар не похоже. Не может пожар локализовано находиться на одном месте двое суток. Если это костер, его развели люди, значит, планета пригодна для жизни.

Только сейчас я вспомнил о целом ворохе лабораторных модулей на МКС. Несколько часов занимался спектральным анализом: данные ошеломили. Кислорода в атмосфере было двадцать три процента. «Это же насколько Земля очистилась, стоило человечеству покинуть ее?!» — промелькнула мысль в голове.

Впервые за долгое время впереди, во тьме забрезжил свет. Как бы я ни экономил еду и воду, им придет конец, и тогда моя смерть неминуема от голода и обезвоживания. Из этого следовало, что попытаться выжить можно лишь на Земле. Конечно, оставался вопрос, есть ли там жизнь вообще, если планета покинута людьми.

Первая мысль была о том, что многие животные организмы на суше и в мировом океане за время своей эволюции подвергались куда большим испытаниям, но выжили. Значит, вопрос необходимости попасть туда практически не оспаривается.

Вторая мысль была более практичной. Как попасть на Землю, покинув станцию? Теоретически в этом проблемы нет: на МКС есть собственная спасательная капсула — ее роль исполняет модифицированный космический корабль «Союз». За все время работы МКС с 1998 г спасательной шлюпкой не пользовались, каждая новая миссия меняла запас продуктов и отмечала работоспособность капсулы путем подачи питания и проверки работы дисплея, показывавшего состояние оборудования.

Спасательная капсула, стоявшая в безвоздушном пространстве в гермошлюзе, не подвергалась никакому разрушительному воздействию.

Теоретические знания по эвакуации с МКС у меня были, как и у любого космонавта. Учения по экстренной эвакуации со станции — одно из самых важных и много раз отрабатываемых еще в Центре. Он находится пристыкованным к российскому стыковочному узлу РСС, к нему легко добраться из любого модуля на станции.

Сценарий спасения следующий: если работа МКС в управляемом режиме невозможна, экипаж станции переходит в «шлюпку» через люк в верхней части аппарата. После размещения в тесной кабине космонавты надевают противоперегрузочные костюмы и закрепляются в креслах. На все операции, включая закрытие люка и герметизацию, уходит две-три минуты. Штатная отстыковка от МКС занимает десять минут, но в аварийной ситуации все происходит в ускоренном темпе.

Остается только проверить.

Проплыв до российского стыковочного узла, я открыл гермошлюз. Спасательная капсула стояла, надежно пристыкованная к шлюзу внешней стороны.

Открыл люк и спустился внутрь. Четверо космонавтов здесь сидят как сельди в бочке, но для одного — это бизнес-класс. Я повернул тумблер включения питания: засветились лампочки дисплея, встроенного в стенку, все работает. Выключил. Время до спасательной операции есть, надо проработать все от «а» до «я»: время отстыковки от станции, предполагаемый маршрут приземления и много всего.

Я вернулся в командный модуль «Заря», прихватив с собой из капсулы «Руководство по аварийной эвакуации» еще в редакции 1998 г. Теперь надо было просчитать массу моментов. Обычно космонавты при спуске с собой не берут ничего лишнего, я же во многом буду зависеть от того, что удастся доставить с собой вниз, исходя из того, что кроме предполагаемого костра, никаких следов человечества нет.

Спасательная капсула отстреливается автоматически и приземление тоже происходит на автопилоте: на нужной высоте открывается парашют, срабатывают тормозные двигатели. Главный вопрос, где приземляться и как рассчитать траекторию, что из того, что есть на корабле, пригодится внизу, не считая продуктов. У меня было примерно две недели на подготовку, пока орбита станции позволяет не спешить.

За это время надо собрать необходимые вещи, продукты, предметы быта, инструменты, короче, все, что мне могло пригодиться. Все это надо перенести и разместить в капсуле так, чтобы не травмировать себя во время приземления. Надо рассчитать момент пуска спасательной капсулы, расчёт произвести с учетом траектории и скорости движения, а в этом я был слаб, это не было моей сильной стороной. Нельзя забывать о лекарствах, на станции всегда был солидный запас медикаментов, включая набор хирургических инструментов, шовного и перевязочного материала, дезинфицирующих средств.

Надо было отобрать продукты максимально длительного хранения и не скоропортящиеся, это на станции есть возможность хранить их вечно, внизу непонятно что меня встретит, кроме повышенного содержания кислорода.

Итак, я определил для себя приоритеты, исходя из того, что, возможно, окажусь на необитаемой, но пригодной для жизни планете: максимум продуктов, одежда, инструменты и оружие. На станции были столовые приборы из пластиковых вилок и ножей, ножи не ахти себе, но для приема пищи годились. Рассчитывать на пластиковые ножи и вилки как на оружие было нелепо, значит, оружия у меня нет. Инструментов на станции имелось много: гайки с барашками и карабины, усиленные тонкие тросы, ключи накидные и рожковые, даже домкрат. Предназначение некоторых инструментов я даже не знал, надо будет определяться на месте.

Кроме того, в самой спасательной капсуле тоже должен быть аварийный запас питания и воды, предназначенный на несколько дней. Я решил собирать необходимые мне вещи в модуле «Рассвет», с которым через гермопереходник был соединен стыковочный узел. Собирать начал с одежды, стараясь отобрать все необходимое для длительного ношения.

Когда горка одежды была прихвачена шнуром, чтобы не летала в воздухе, настал черед инструментов: все ключи, которые впоследствии могли быть переплавлены, нашли себе место в сумке, также зафиксированной шнуром. Медикаменты я носил на станцию в пластиковых боксах, в которых они находились в модуле «Заря» в отдельном шкафу.