Промежуточное звено
Шрифт:
Пытаясь понизить температуру диалога, я заявил, что она, будучи, безусловно, первой советницей, абсолютно права, и все не так плохо. Примером тому могут послужить наши красивые коридоры цвета пьяного мандарина, походящие цветом на ее, советницы, волосы. На фоне великолепных стен замечательно смотрятся красные платки на шеях сотрудниц. А хрустальные вазы в холлах с бесплатными яблоками –
Здесь я повторно снискал аплодисменты, на этот раз дружные. А упоминание арфы и арфистки породило у одного молоденького коллеги восторг:
– Без музыки нам никак!
– А вот это уже вдвойне интересней! – Глаза советницы округлились, и она по-спортивному, побрасывая вверх колени, забегала вокруг моего кресла.
– Ах да, я и забыла, вы ж у нас до сих пор не женаты и никогда не были, в общем-то, и я надеюсь, никогда не будете. Но женщины все равно на уме! Аж на арфистку глазки положили. А что же работа? «А черт с ней, с этой работой!» – да? Работа ведь у вас на двадцатом месте, да? Молчите, язычок прикусили? – Она захихикала. – Я же просила вас всего-навсего об одном пустяковом одолжении! Но вы решили посмеяться надо мной. Ну так знайте ж, дорогой коллега, я в долгу никогда не остаюсь! Смотрите, какой сюрприз вам заготовила!
Она вынула из бокового кармана диктофон из желтого металла, покрутила у меня перед глазами и нажала кнопку. Я услышал свой голос в записи!
– Госпожа первая советница, или какая по счету, вы же поклялись не пользоваться…
– О чем это вы? Никаких договоров мы не подписывали!
Зрителей становилось все больше и больше, и каждый хотел постигнуть истоки скандала. Люди о чем-то перешептывалась, но после эпизода с диктофонной записью многие перешли на громкую разговорную речь. Слышалось: «Что здесь происходит?» и «Кто она такая?».
Кульминация спектакля достигла своей высшей точки.
Как гром среди ясного неба, внезапно заработали потолочные
динамики. Окружающее пространство наполнилось оглушительными звуками симфонического оркестра. Торжественно и парадно вступила группа тромбонов из 1-го концерта Чайковского.– Пам-пам – пам-пам, рааам-пам пам-пам…
Под звуки оркестра откуда-то примчались трое рослых охранников. Они набросились на советницу с диктофоном и сбили ее с ног. Двое заломили за спину руки, третий вцепился в волосы. Вот таким взыскательным образом советницу притащили к служебному лифту. Из-за сильной натуги оторвались перламутровые пуговицы ее блузки. Кофточка с треском расползлась посередине и лопнула. Белье старшая советница не признавала и, оказавшись фактически обнаженной по пояс, стала нецензурно осыпать всех ругательствами, предрекая скорую кончину, и мне в первую очередь. Вынужденно я обратил внимание на грудь советницы. Едва заметными, какими-то неупругими колыханиями молочные железы производили впечатление искусственных выростов, напичканных дешевым силиконом. Впрочем, это не помешало одной из корпулентных сотрудниц, по виду уборщице, принять их за настоящие. Та сорвала с себя рабочий жилет и укрыла им оголенные части распластанной советницы.
– Прикройте срам, мадам! Смотреть тошно!
В процессе паркетного волочения от первой советницы отвалилась ее главная деталь – накладной жилет. Он был смастерен из папье-маше, прилаживался к туловищу подобно бюстгальтеру – бретельками и до сей минуты удачно скрывал подлинную анатомию. Таким образом, грудь оказалась фальшивой и крепилась к этому самому обманному жилету. Под жилетом теперь ясно обозначился мужской волосяной покров с проседью. В довершение происходящего с головы советницы слетели очки и рыжий парик, обнародовав плешь заведующего аналитическим отделом.
Настолько я был обескуражен тем днем, что решил не появляться на службе и сослался на межсезонное нездоровье и гастритные боли. Однако секретарь-референт генерального директора недвусмысленно дала понять по телефону, что лучше всего мне разыграть иной сценарий.
Конец ознакомительного фрагмента.