Промышленникъ

– Так что вы там говорили про клуб, Григорий Дмитриевич?

Посетив фабричную церковь, грозная владычица Ивантеева преисполнилась умиротворения и благодушия. А вместе с ними проснулось и природное женское любопытство, так что дальнейший путь по фабричному поселку она продолжила пешком – благо что за тротуарами прилежно следили, своевременно убирая снег, а местами так даже и посыпая образовавшийся гололед песком. Приезжих интересовало все: похожие друг на друга как две капли воды высоченные четырехэтажные дома; еще более высокая водонапорная башня, возвышавшаяся над поселком на добрые пятнадцать саженей; люди, чьи лица и одежда несли на себе отпечаток несомненного достатка. Последнее само по себе было достойно особого внимания и отдельных расспросов: Виктор Данилович даже поначалу и не поверил в то, что им навстречу попадались исключительно мастеровые. Весь его предыдущий опыт говорил, что обычный рабочий империи по своему внешнему виду и достатку совсем недалеко ушел от обычного же крестьянина. Схожая одежда, схожие проблемы и одинаковое выражение в глазах – нужда напополам с застарелым голодом. В глазах же тех, на кого и он, и его теща обращали свое внимание, светилась лишь спокойная уверенность в завтрашнем дне. Нет, были там и усталость после долгой смены, и торопливость, и семейные ссоры, но все это относилось к неурядицам мелким, почти что ничтожным. Которые и наступают, и проходят незаметно, не оставляя после себя никаких воспоминаний.

– А вот и наша гордость!

Вообще, до сего дня, слово «клуб» у рязанской помещицы ассоциировалось с чем-то вроде уездного Дворянского собрания. То есть относительно небольшое здание, в котором каждую субботу и воскресенье собирались хорошо знакомые друг с другом люди. Обсудить последние новости, «пропустить рюмочку-другую чаю», сыграть в карты или бильярд – одним словом, приятно и с пользой провести свободное время. Поэтому известие о том, что клуб предназначен в основном для мастерового люда, привел хоть и нетитулованную, но все же потомственную дворянку в состояние легкого ступора. Потом появились мысли, что ее попросту разыгрывают, то бишь самым наглым образом врут. Ну и самой последней умерла надежда увидеть неказистый домик, что-то вроде обычной избы-читальни, совмещенной с пивной. Увы! Представшая взору Татьяны Львовны двухэтажная светло-желтая громадина, опоясанная высокой колоннадой, более всего подходила под другое определение – «дворец обыкновенный», слегка дополненный пристройками и небольшой площадью напротив парадного входа. Правда, в данный момент эту площадь полностью занимал снежный городок вообще и большая ледяная горка в частности, но общего вида это совсем не портило. Радостные вопли малышни, задорная перекличка ребятни постарше, обеспокоенные возгласы молодых мамаш – все это сплеталось в легкий и совсем не раздражающий гомон, становившийся тем громче, чем ближе они подходили к крыльцу.

– Ох!

– Осторожнее, дорогая. Все хорошо?

Разрумянившаяся на свежем воздухе Анна Петровна засмотрелась на десяток подростков обоего пола, одновременно свалившихся на крутой спуск «взрослой» горки и поехавших вниз одной большой кучей. Так засмотрелась, так заулыбалась, что не заметила небольшой ледяной оградки и успешно об нее споткнулась. Слава богу, что супруг был достаточно бдителен и вовремя подхватил свое сокровище – в противном случае синяк, а то и не один на весьма привлекательном заднем месте у молодой жены был бы просто-таки гарантирован. Оглядевшись по сторонам в поисках насмешливых улыбок, Виктор Данилович ничего такого не заметил. Нет, на них, конечно, посматривали, не без того. Можно даже сказать, откровеннейшим образом пялились, особенно на невысокую помещицу Лыкову (и при этом старательно огибали взглядами сопровождающего ее господина главного инспектора). Но зубоскалить по поводу увиденного никто и не подумал, тем более что на горке мальчишки стали шутейно подталкивать своих малолетних барышень в сторону спуска, и в очередной раз поднялся многоголосый радостно-возмущенный визг и крик. Семейная пара ускорила шаг, догоняя, и услышала обрывок фразы. Не сказать, чтобы сильно понятный, но они уже ничему и не удивлялись:

– А вон там у нас липовая аллея будет. В прошлую весну Александр Яковлевич самолично три первых деревца посадил, да и потом захаживал.

– Недурно. А все же, Григорий Дмитрич, почему вы ЭТО поименовали клубом?

– Вы знаете, когда все только строилось, Александр Яковлевич все никак не мог подобрать приличествующее название для своей затеи. Он при мне как-то вслух размышлял, так чего я только не услышал! И «дворец культуры», и «досуговый центр», а пару раз так даже про какую-то ночную «дисатеку» для молодежи упоминал. Знать бы еще, что это?.. Кончилось же все тем, что в бухгалтерских и прочих документах значится дворец культуры, а неофициально прижилось название – клуб.

Большой холл культурного дворца встретил их тишиной и приветливым взглядом женщины-гардеробщицы. Но тишина долго не продержалась – первым раздался звук множества шагов и приглушенных разговоров, а уже через несколько мгновений откуда-то слева выплеснулся настоящий людской поток, почти моментально и до отказа затопивший все свободное место. При виде господина Долгина мастеровые ненадолго притормаживали, неизменно почтительно здоровались и тут же уступали место другим, не забывая при этом оглядеть и тех, кто стоял с ним рядом.

– Это, изволите ли видеть, слушатели фабричных курсов повышения мастерства. Можно сказать, золотой фонд фабрики: станочники и слесари пятых разрядов. Так-с, ну что же, откуда начнем осмотр?

Татьяна Львовна из пояснений почти ничего и не поняла, но виду, разумеется, не показала. Вместо этого она без малейшей задержки величаво и очень неопределенно махнула своей изящной ручкой, и ее экскурсовод моментально согласился с таким выбором:

– Хорошо, начнем с механических мастерских.

Разнообразные по виду и размеру железяки, в том числе и непонятного назначения станки, тетушку фабриканта совершенно не впечатлили. В отличие от безусых юнцов, что довольно ловко с ними управлялись – разумеется, под присмотром нескольких взрослых. Прямо на глазах у «экскурсантов» три мальчика двенадцати-тринадцати лет уверенно собирали непонятную конструкцию, смахивающую на велосипед без колес, а чуть дальше еще один подросток увлеченно шаркал напильником, обтачивая что-то, подозрительно похожее на коньки. Остальные тоже не сидели без дела: сверлили, строгали, пилили, склепывали и тому подобное – причем занимались всем этим весьма усердно и с явным удовольствием. Кстати, пока пришельцы разглядывали открывшийся им вид, все та же троица ребят прикрутила к своему «нечто» два колеса с пневматическими шинами, и оно приняло вполне завершенный вид обычнейшего велосипеда. Который тут же и укатили куда-то в глубь мехмастерских, а на освободившееся место все так же деловито начали выкладывать части нового.

– Ишь! Молодцы.

Зять и дочка с этим вердиктом молчаливо согласились. Виктор Данилович даже прикинул, сколько велосипедов могут произвести такие вот мастерские, и уважительно покачал головой. А он-то поначалу подумал, что родственник блажит! Оказалось, очень даже наоборот – деньги делает. У них в Рязани такой вот велосипед под восемьдесят рубликов стоит, да еще и подождать надо, пока привезут. А тут – чуть ли не на коленке, да мимоходом! Весь погруженный в расчеты и подсчеты, он машинально проследовал за супругой и тещей в правое крыло дворца, и пришел в себя только от звуков драки.

– Еще. Еще! Резче, резче напирай!

Бац!

Крепкого вида подросток отлетел от своего сухощавого противника спиной вперед. Упал – но не как мешок с навозом, а как-то исключительно ловко: перекувыркнулся через плечо и опять выпрямился, попутно тряся головой, как норовистый орловский рысак. Сделал шаг, другой, едва заметно покачнулся…

– Хоп!..

Сухощавый облегченно опустил руки и присел на корточки, переводя дух. Грудь ходила ходуном, правый локоть осторожно прижимался к ребрам, нос подозрительно распух, но довольная улыбка не оставляла сомнений в том, как счастлив победитель.

– А это у нас спортивный зал.

Вошедшие дружно вздрогнули, отводя глаза от недавних противников, и так же дружно принялись смотреть по сторонам. Каждый нашел себе зрелище по вкусу: Татьяна Львовна наконец смогла узнать предназначение тех непонятных штуковин, что видела в гимнастическом зале у племянника. Не такой уж и дремучей провинциалкой она была, что бы там ни говорили некоторые, раз смогла понять все сама и без лишних вопросов. Обычнейшие приспособления для упражнений в силовой гимнастике. А она-то думала да гадала!

Анна Петровна завороженно смотрела на мужчину, одетого в черные штаны и сильно обтягивающую блузу с очень короткими рукавами – он размеренно и без малейшей натуги поднимал и опускал на согнутых руках железную палку с нанизанными на нее чугунными «блинами». Мускулы на его торсе играли как живые, размеренно перекатываясь и вспухая невероятно четким рельефом, и казалось, что в руках у него была не многопудовая тяжесть, а обычный ивовый прутик. Сила! Мощь! Ну и красиво, конечно, не без того. Поймав себя на неприлично долгом разглядывании постороннего, да к тому же еще и едва одетого мужчины, Анна Петровна порозовела (в очередной и далеко уже не первый раз за день) и тут же перевела взгляд на небольшую толпу подростков, окруживших своего наставника. Вот он им что-то сказал, хлопнул в ладони, и все мгновенно рассыпались на пары. Еще хлопок – и его подопечные устроили почти что танцы, нанося удары и уклоняясь от них. Один мальчик отошел в сторонку, к большому кожаному мешку, и стал ожесточенно по нему колотить руками и ногами. Кажется, именно тот, что проиграл в недавнем поединке? Так странно и необычно!