Пропади все пропадом, или Однажды ты поймешь, что ты меня убил

Быстро повесив трубку, я тут же поймала такси и сразу поехала к Светке. Светка открыла мне дверь и тут же попыталась её захлопнуть, подумав, что кто-то просто ошибся адресом, но я сразу заговорила:

– Светка, да всё нормально! Это я! Голос-то мой ты хоть узнала?

– Голос узнала, – растерянно произнесла подруга и пропустила меня в квартиру. – Алиска, ты, что ли?

– Я, а кто же ещё!

Скинув быстренько парик и очки, я бросилась на шею к своей подруге и закричала:

– Светка, милая, родная! Если бы ты только знала, как же я рада тебя видеть! Как же рада!

– Алиска!

Светлана тоже обняла меня и заревела:

– Алиска, что же произошло? Почему эти гады тебя засадили? Как они могли?! Как они смели?!

– Светка, ты только не плачь. Пожалуйста, давай успокаивайся. Я тебя умоляю!

Посмотрев на плачущую Светку, я не выдержала и разревелась сама. Как только мы успокоились и пришли в себя, Света посмотрела на старое мамино пальто, на очки и парик и недоуменно пожала плечами:

– Алиса, а что это за карнавал?

– А, долго рассказывать…

– И всё же придётся. Ты должна мне рассказать, что же тогда с тобой произошло. Я, как узнала, потеряла дар речи. Мне стало страшно оттого, что в нашей стране могут посадить кого угодно и даже совершенно невиновного человека. Мы все можем быть заложниками каких-нибудь странных обстоятельств, и это значит, что за решётку могут засунуть любого из нас. Меня, моих знакомых, моих родственников… Я вдруг подумала о том, что все мы должны бояться милиции. Она нас не защищает – она нас садит! Алиска, тебя выпустили?

– Да, – неуверенно махнула я головой.

– А где дикий восторг? Где громкие вопли? Где настоящая радость?

– Не знаю. Мне кажется, что радоваться пока особо нечему, – беспомощно ответила я и с совершенно потерянным видом села на ближайший стул.

– Почему? Ведь самое страшное уже позади.

– Я в этом не уверена. Мне кажется, что самое страшное ещё впереди.

Опустив ресницы, я стала сверлить глазами пол и больше не могла произнести ни единого звука.

– Алиса, что случилось-то? – начала тормошить меня подруга.

Чуть позже я подробно рассказала Свете о том, что случилось. Она внимательно меня слушала, не перебивала и, заставив меня раздеться, принялась аккуратно смазывать моё страшно расчёсанное тело каким-то чудотворным эликсиром. Как только я начала рассказывать про то, как за тюремными воротами меня встретил Пётр Петрович, Света прекратила обрабатывать моё тело и остановила взгляд на моей шее, где ещё оставались следы от удушения после той истории с моей сокамерницей. Закончила я свой рассказ упоминанием о своём переодевании перед посещением Светланы. Подруга нервно курила, роняя пепел прямо на пол.

– Света, ты что молчишь?

– Я даже не знаю, что и сказать… – задумчиво произнесла моя подруга. – Ты уж, конечно, Алиса, меня извини. Ты моя лучшая подруга, и именно поэтому мне от тебя ничего скрывать не хочется. Больше всего во всей сложившейся ситуации меня убивает твой Андрей.

– А при чём тут Андрей?

– При том, что он мужик.

– И что?

– Он твой муж и должен решать все проблемы, которые на тебя навалились. А я смотрю, ты всё сама решила расхлёбывать.

– Сегодня вечером я хочу ему всё рассказать. Правда, я плохо понимаю, чем он может мне помочь.

– Ты должна была это сделать ещё вчера.

– Он меня так встретил…

– Как?

– Он испугался, что ли, моего возвращения.

– Что-то я раньше не замечала, что он такой пугливый.

– Я не могу его осуждать, – заступилась я за своего мужа. – Он же и в самом деле поверил, что у меня есть любовник. Возможно, у него просто был какой-то психологический шок. Он не ожидал моего возвращения.

Но моя подруга была непреклонна:

– А что, он ожидал, что ты через несколько лет нарисуешься?

– Ну, не через несколько лет… Светка, зря ты так на Андрея бочку катишь. Говорят, что, когда человека садят, не только у него ломается психика, но и у его близких тоже.

– Он мужик, – сказала, как отрезала, Светка.

– Да что ты заладила «он мужик», «он мужик»… Понятно, что он не баба, ну дальше-то что?

– А то, что он мужик, и этим всё сказано! Кстати, в этой ситуации он себя ведёт как настоящая баба.

– А как он должен себя вести?

– Он должен решать твои проблемы и не создавать тебе новые.

– А кто сказал, что он их не решает? – Я умоляюще посмотрела на Светку. – Света, ты сама знаешь, что с тех пор, как меня посадили, Андрей очень много для меня сделал. Он бегал по всем инстанциям, искал адвокатов, решал вопрос моего освобождения.

– Хреново решал, – перебила меня Светка.

– Ну он же не волшебник, чтобы решить такой серьёзный вопрос положительно.

– Волшебник, не волшебник… а вот кто свои вопросы нормально решает, у того всё получается.

– Ты хочешь сказать, что Андрей вопросы неправильно решал?

– Плохо старался.

– Да куда уж лучше! Он целыми днями носился и думал о том, как меня вытащить. Я же тебе объясняю, что вчера у меня был шок. Это совершенно нормальное явление. А может быть, он моего внешнего вида испугался. Я же так выглядела, что на меня смотреть было страшно. Даже и сейчас, наверное, страшно.

– А как, интересно, ты должна выглядеть после двух месяцев заключения? Как после дорогого ультрамодного косметического салона?

– Я этого не сказала. Светка, да что мы всё об Андрее?! Ты мне лучше скажи, что мне делать? Как мне дальше жить? Что предпринять? Светка, скажи, это конец? Меня убьют? Где я возьму эти чёртовы два миллиона долларов?

– Пусть об этом Андрей думает, – злобно прошипела Светлана и не менее злобно произнесла: – Сволочь он, твой Андрей! Редкостная сволочь! Алиса, я хотела смолчать, да, видно, не получается. Мы с тобой очень сильно похожи. Я точно такая, как ты. У меня внутри ничего не держится.