Пропагандист

И понеслось. Допросы, собеседования. Кровавая гэбня свое дело знало туго. Из Мерзликина вытащили массу подробностей, о которых он даже не подозревал. Затем СОшники составили протокол о применении оружия, заставили расписаться. Важняка из прокуратуры уже не было, видимо, формальности для следствия закончены. Так что к обеду Анатолий оказался выжат досуха и с мрачным видом хлебал в столовой дежурный суп.

— Приятного аппетита, можно с вами сесть?

Невысокую молодую блондинку он видел в первый раз. Но на автомате ответил:

— Да, пожалуйста. Суп вкусный, начинайте с него.

— Я привыкла с салата.

«Так, подожди, сюда вроде нельзя садиться персоналу?»

— Вы только оттуда?

Девушка пожала худенькими плечами:

— Смотря, что считать «Оттуда».

Анатолий кинул на нее оценивающий взгляд. Правильней будет подобрать слово: «Белая моль»! Белесые волосы и брови, обычное лицо. И сразу выдают глаза. Они точно не подходят такой молодой девушке. Позже это, скорее всего, сотрется, смажется. Люди в прошлом меняются.

— Сколько дней?

— Три. А… вы тут давно?

— Давай на Ты. Меня Анатолием зовут.

— Снежана.

— Приятно. Я в эпохе Застоя вообще с августа тусуюсь.

Девушка отправила в рот салат. Анатолий отметил, как она изящно использовала столовые приборы.

— Значит, у вас накопился опыт.

— Ага.

«А у нее красивые глаза. Немного косметики, прическа и вполне себе девчонка»

— Ты так странно смотришь.

— Не обращай внимания. Вчера с другом покуролесили малость. День выдался тяжелый. Подробности огласить не могу.

Снежана улыбнулась уголками губ.

— Слышала. С утра персонал перешептывался. Все мужчины в душе мальчишки. Но лучше так, чем быть стариками в молодом теле.

— А ты как себя ощущаешь? — Мерзликину стало всерьез любопытно. С женщинами попаданцами он еще не общался.

— Странно. Вот это все, — Снежана обвела руками тело, — было очень давно. Я поначалу даже не могла двигаться прямо. Ходила как пьяная.

— Знакомые ощущения. Скоро привыкнешь. Неделя или две. Физкультура помогает, тут и бассейн есть. Рекомендую.

— Угу. Я там была, вечером.

Мерзликин никогда бы не подумал, что будет краснеть.

— Извините.

— Я же не знала, что у вас с другом праздник.

— Ага. Скорее второй день рождения. Тьфу ты, проговорился!

Глаза у девушки расширились:

— Тогда понятно почему тут так много военных и полиции.

— Милиции.

— Здесь вообще опасно?

Мерзликин крепко задумался. Да, он нарушает! Но им также могли хоть что-то сообщить. Вчерашнее нападение вышло совершенно неожиданным. Но судя по услышанным отрывкам, никто из военных особо не удивился внезапно возникшему противнику. Суки!

— Может быть. Но тут вы под охраной.

— Народ так нас не любит?

— Он здесь при чем? Политика.

— Народ всегда ни при чем, — задумчиво пробормотала Снежана и перешла ко второму. И что-то ёкнуло в голове у мужчины.

— А ты чем до… занималась.

— Уже пребывала на пенсии. Не смотри так, на Северах заработала. Но все еще преподавала.

— Что? — придыханием поинтересовался Анатолий.

— Связанные с социологией науки. Что-то не так?

«Да быть не может? Эта неведомая темпоральная штука как будто знает!»

— Да ничего такого. Просто у тебя уже есть работа.

— Не поняла.

— Думаешь, тебя сюда занесло штаны просиживать на лавочке. Да нет, дорогуша! Страну менять и от того будущего избавляться.

Девушка отставила в сторону тарелку и взяла с подноса компот.

— Так это правда, что мы…

— Не все и не так, но возможно.

— Говоришь, как ведущие в политсрачах.

— А я их здесь и придумываю.

— Ты…

— Пропагандист. Работал в масс-медиа в Газпроме, до этого на телевидении.

Снежана смешно покачала головой. Она еще не успела сообразить никакой прически, и волосы причудливо колыхались.

— Бедные советские люди, если такие как ты начнут их дурачить.

— Как будто в данный момент они не бедные. Почитай с неделю газеты и посмотри телевизор. Потом поговорим.

— Мне уже хватило. Пойдем, лучше прогуляемся. Если ты говоришь, что мне нужно двигаться.

— Давай, покажу тебе озеро. Оденься только потеплее.

Анатолий внезапно поймал себя на мысли, что скачет на второй этаж, как козлик. Чтобы погулять с практически незнакомой «старушкой». Слава КПСС чистые и поглаженные штаны висели в шкафу, там же пребывало почищенное пальто. Так что минут черед пятнадцать он поджидал Снежану на ступеньках. Девушка не заставила себя ждать и была одета тепло. Она показала на пальто с кашемировым воротничком.

— Может, они хотели, как лучше, но это ужас-ужас.

— Ничего, привыкнешь. Заработаешь, купишь что-то из импорта. Заграница нам вряд ли светит.

— Неправильно мыслишь, товарищ прогрессор. Мы должны сами начать пошив современной одежды.

— Э… да вы, девушка, как погляжу, шустрая.

— Сам начал!

— Проход закрыт, граждане!

По виду сержанта было понятно, что он настроен серьезно.

— Лады, братишка. А где сейчас можно ходить?

— Пока только по дорожкам в парке, — ГРУшник узнал Мерзликина и уже тихим голосом спросил. — Это ты вчера так лихо отстрелялся?

— Пришлось, — развел руками Анатолий.

— Молоток! Иди к нам в часть. Нам такие лихие перцы требуются.

— Спасибо, но лучше вы к нам.

Они оба засмеялась, девушка лишь хлопала ресницами. Вот они у нее на редкость были длинные.

— А ты у нас, оказывается, лихой перец. Офицер?

Они молча гуляли по парку уже минут десять. Началась легкая поземка, и в лесу стало по-зимнему красиво.

— Ты забываешь, что я работал журналистом. На войнах научился всякому.

— Ты прав, чего-чего, а тех у нас было много. У моей двоюродной сестры отец мужа погиб в Афгане, а их сын на второй Чечне. И потомков не оставил. Толик, можно сделать, чтобы наши мальчики больше не умирали на никому не нужных войнах?

— Хороший вопрос от прелестной молодой девицы.

— Не заигрывай. Я старая и страшная. Себя еще такой до сих пор ощущаю. Как жутко стареть женщине, ты даже не представляешь. Особенно больной и одинокой.

В горле у Мерзликина встал ком. Забылся, заигрался! Он легко приобнял Снежану и двинулся к корпусу. Заметил, что она начала зябнуть.