Пропавшие в Бермудии

Мануэль побежал навстречу самолету.

А Хорхе стал уменьшаться, уменьшаться – и превратился из дракона в человека. Он с наслаждением расправил руки и ноги, потянулся, а потом лег и заснул – потому что снам тоже надо отдыхать, они тоже спят. Иначе где они бывают, когда нам не снятся?

29. Ольмек и Мьянти хвалят Вика и Ника и советуются с Печальным Принцем

Правители Ольмек и Мьянти были заняты серьезным делом: обсуждали результаты тестирования Ника и Вика.

– Потрясающе! – сказал Ольмек. – Этот Ник попал человеку-мишени в лоб десять раз подряд! Сила воображелания феноменальная для такого возраста! А ваш Вик десять раз промахнулся!

– Он не промахнулся, и вы это знаете, – возразил Мьянти. – То есть промахнулся, но нарочно. И попал десять раз подряд в одну точку. Он – добрый человек.

– Ник тоже незлой.

– Ольмек, дорогой мой, мы с вами уже тысячу лет об этом спорим!

– Спорить не о чем, – усмехнулся Ольмек. – Мы оба знаем: воображение – это то, что отличает человека от других существ. Люди способны предвидеть последствия своих действий.

– Если бы! – печально сказал Мьянти. – Если бы люди действительно реально понимали, к чему приведут их действия, если бы они действительно обладали богатым воображением, они избежали бы многих неправильных, дурацких, а часто просто зверских поступков. Поэтому я всегда говорил: быть добрым может лишь тот, у кого развито воображение!

– Значит, Ник – добр! – воскликнул Ольмек.

– Не путайте! – поднял палец Мьянти. – Есть два вида воображения: воображать за себя и воображать за других! Вик вообразил, как больно бывает человеку, и не стал кидать – даже в виртуального!

– А Ник реалист! Виртуальному не больно! Просто ваш Вик слабак, он представил, как ему было бы больно, понимаете разницу? Нет, Ник молодчага! – радовался Ольмек.

– Вик, между прочим, вообразил и показал целый фильм! А ваш Ник даже стакана молока не вообразил!

– Зато вообразил настоящую банку с настоящим напитком! И я знаю почему! Он не умеет воображать то, чего не хочет, зато прекрасно воображает то, что хочет! Сила желания – вот что главное! И у Ника эта сила есть! Как он всех победил своим домом, а?

– Всего лишь подчеркивает его эгоизм, – холодно констатировал Мьянти. – С душем, кстати, та же история: Ник все подстроил под себя, а Вик – для всех. И дом создал такой, что все остались довольны.

– Это ложный путь, все довольны никогда не будут! Довольны бывают единицы, а остальным нужно либо внушить, что они довольны, либо заставить их обслуживать тех, кто доволен!

– Вы не гуманист! – уличил Мьянти Ольмека.

– А я и не скрываю! – рассмеялся Ольмек. – Но мой негуманизм ведет к сохранению жизни на земле, а ваш гуманизм приведет к уничтожению человечества! Представьте, что акулы перестали есть морских окуней, окуни – песчанок, песчанки – кораллы, кораллы – водоросли, все перестали есть друг друга! И что? А то, что океан через год переполнится – и все сдохнут!

Тут Мьянти почувствовал, что его ладонь сжимает что-то. Посмотрел – короткий гладиаторский меч.

Одновременно Ольмек увидел в своей руке копье.

– Опять мы увлеклись, – сказал Мьянти, отбрасывая меч.

– Да, – согласился Ольмек, отбрасывая копье. – И о чем мы спорим? Вы считаете Вика хорошим – на здоровье. Я тоже не отрицаю, что он способный парень. Как и Ник. Это мы и хотели проверить. Результаты замечательные.

– Одно меня смущает, – сказал Мьянти. – Все-таки соперниками будут два брата. Как бы нам не помешали их родители.

– Да, это вопрос, – согласился Ольмек.

И они посмотрели куда-то в сторону и вверх.

И там появился прозрачный шар, в котором печально сидел Печальный Принц.

– Что посоветуете, Ваше Высочество? – спросил Ольмек.

– Лучше пусть временно окажутся врагами хорошие люди, чем плохие – навсегда, – ответил Печальный Принц. – Но испытания еще не закончены. Надо, чтобы они попали во Дворец Изобилия. Там станет ясно, кто они на самом деле.

– Создать Дворец Изобилия очень трудно, – заметил Мьянти.

– Я помогу. Послушайте, Мьянти, – обратился Печальный Принц к синему Председателю. – Меня заинтересовали ваши рассуждения. Вы действительно считаете, что добро основано на способности воображать?

– Конечно, – уверенно сказал Мьянти. – Добр по-настоящему лишь тот, кто умеет вообразить печаль и радость другого человека. Злодеи, как правило, люди без воображения.

– Да? – задумался Печальный Принц. – А разве у многих злодеев фантазии было недостаточно? Гитлер, который выдумал газовые печи, разве не обладал воображением?

– Это воображение – больное! – сказал Мьянти. – И его надо было лечить!

– Больное воображение? – опять задумался Печальный Принц… – Больное воображение… Какое интересное выражение – больное воображение…

И с этими словами он стал таять.

– Мне кажется, наш Принц тоже слегка… болен, – прошептал Ольмек.

– Он слишком много думает о людях, – сочувственно сказал Мьянти. – А вы вот отличаетесь завидным здоровьем!

– Я тоже думаю о людях! – с вызовом сказал Ольмек. – Я хочу им лучшего!

– И я.

– Мы оба хотим лучшего. Но по-разному.

И после этого Председатели стали обсуждать детали грядущего испытания кандидатов во Дворце Изобилия, в которые я вас посвящать не буду – иначе неинтересно.

30. Мануэль находит Настю, и тут же появляется Лаура

Мануэль бежал к снижающемуся самолету и очень переживал: приземлиться тому было некуда. Полоса прибрежного песка не годится для посадки, а дальше – заросли кустарника и лес. Но тут он разглядел, что вместо колес у самолета – лыжи.

Значит, он будет приводняться.

И самолет действительно приводнился, сделал круг и подплыл к самому берегу.

Мануэль ждал, что сейчас появится пилот, но дверца кабины не открывалась. Тогда Мануэль подбежал по воде к самолету, взобрался на шасси-поплавки, оттуда на крыло, прошел вдоль фюзеляжа к кабине, заглянул. В самолете никого не было.

Мануэль не очень удивился, он начал привыкать к тому, что тут все необычно.

Открыв дверцу, он забрался в кабину, сел в кресло.