Пропавшие в раю

– Как ты познакомилась с Евой?

– Скорее она познакомилась со мной, – ответила Ирина. – Это вышло случайно. Ева наведалась к нам в поместье, чтобы взглянуть на Камень, и увидела меня.

– Как она собиралась узнать этот Камень? – спросил Алексей. Он сидел перед ней почти неподвижно, вытянувшись, сцепив кисти рук, напряженный, как струна.

– О, его невозможно не узнать! – благоговейно выдохнула Ирина. – Я обратила внимание на Камень, как только научилась осознавать саму себя. Ходить еще толком не умела. Не удивляйся, я помню себя с младенчества. Няня привела меня на прогулку в дальний, заброшенный уголок сада, почти возле ограды. Там росли вишни, рядом была полузаброшенная беседка. Ажурная крыша, перильца, две скамьи и стол. Туда редко кто забредал. Теперь я знаю почему – сила Камня отталкивала праздных гуляк. В тот, самый первый, раз я не запомнила почти ничего, кроме густого, тягучего аромата спелой вишни. Ягоды нагревались на жаре, сок в них бродил, как вино, и этот запах кружил голову. Позже я приходила к Камню постоянно. Иногда сидела и читала на скамье в беседке, но гораздо чаще – лежала на Камне.

– Лежала? Он настолько большой?

– Его поверхность – сто пятьдесят два сантиметра. И всегда, в любую погоду, он теплый на ощупь. Я много раз чувствовала, как он еще сильнее нагревается под моим телом. Вбирает мое тепло и отдает мне свою силу. Лежать на нем приятно, совсем не жестко. Если хочешь знать, я даже свой первый оргазм испытала, именно лежа на Камне, – с лукавым сладострастием проговорила Ирина.

«Неужели она и вправду считает, что мне это интересно?» – подумал Алексей. Ирина, игнорируя его молчаливый протест, продолжила:

– Мне всего-то лет девять-десять исполнилось. Я лежала на Камне, смотрела вверх, в небо. Надо мной гнулись под тяжестью бордовых ягод ветки вишневых деревьев, а между ними виднелся кусочек неба. Было так тепло и спокойно, я почти заснула, отбросив в сторону книжку. А потом вдруг Камень стал вибрировать. Такая тонкая, приятная дрожь, но сильная, как электрический ток, она передалась и мне. Я замерла, не двигаясь, а в глубине моего тела зарождался маленький вихрь. Он набирал силу, растекался волнами, захватывал меня, подчинял. И это было так приятно, так томительно-прекрасно, что я застонала и поняла, что плачу. Ощущение нарастало и крепло, я почувствовала, как Камень подо мною стал горячим, этот жар как будто перетекал в меня. Аромат вишен усилился. Теперь всегда, когда я занимаюсь сексом, мне смутно чудится этот сладкий запах… Потом удовольствие стало таким сильным, что мне показалось, я умираю. Что-то взорвалось внутри меня, и… все закончилось. Я была растеряна, опустошена, мне хотелось повторения.

Она говорила и говорила, продолжая со вкусом делиться своими эротическими ощущениями, а Алексей сидел и с беспросветной тоской думал о том, что Ирина никогда его не отпустит. В том, как она обращалась с ним, как говорила и смотрела, чувствовалась жажда обладания. Что-то похожее на голод. Ирина хотела его, не только в физическом, но и во всех иных смыслах. Ей необходимо было подчинить его себе, и она ни за что не допустит другого варианта развития событий. Что это означает для Маруси, его бедной, больной, любимой Маруси, лучше и не думать.

– Ева застала меня лежащей на камне. Нет, ничего такого, я всего лишь читала, – скабрезно осклабилась Ирина, и красивое лицо ее вдруг стало безобразным. На секунду Алексею показалось, что зубы у нее стали кривыми и желтыми, глаза глубоко запали, лицо изрезали морщины. Он испуганно моргнул – и видение исчезло.

– Не знаю, как она оказалась на территории поместья, я очень этому удивилась, – говорила между тем Ирина. – Тогда я еще не знала, что для Евы никогда не существовало закрытых дверей и запретных территорий. Она шла туда, куда хотела, и брала то, что ей в ту минуту требовалось. Ева тихо сказала: «Здравствуй, девочка. Выходит, я нашла Ключ».

Глава 9

Алексей допил еще одну банку пива и глянул на часы. Половина четвертого. «Надо было взять больше выпивки, – досадливо подумал он. – Похоже, на всю ночь не хватит». Пиво почти закончилось, в желудке перекатывались орешки, чипсы и прочая дребедень. В голове приятно шумело, накатила ленивая истома. Глаза стали слипаться. Может, подремать чуток?

Свет из прихожей косой желтой полоской лежал на земле у его ног. Ветерок тихо шевелил волосы, словно легонько гладил по голове. Все вокруг дышало покоем, и хотя Алексей точно знал, что покой этот таит скрытую угрозу, думать ни о чем не хотелось. Хотелось раствориться, впитать, вобрать в себя этот покой и забыться. Он откинулся на спинку лавки и медленно поплыл в спасительную дремоту.

«Маруся», – стукнуло его изнутри. Алексей разозлился на себя и мигом проснулся. Блаженства ему захотелось, покоя! Он вскочил со скамьи, размял слегка затекшие от долгого сидения ноги, потер шею. Стараясь ступать как можно тише, прошел в дом. На всякий случай заглянул к Марусе – та спала. Теперь она спала всегда в одной позе, почти не ворочаясь во сне. Как камень.

Камень… Было в этом что-то, не дававшее покоя. Зацепка. Может быть, это могло помочь им? Алексею никак не удавалось сообразить, что именно его беспокоит, требует внимания. Он прошел в ванную, умылся, попил холодной воды прямо из-под крана. Спать больше не хотелось, и даже хмель почти выветрился. Он выпил две таблетки аспирина, еще раз ополоснул лицо и снова вышел во двор. Закурил.

Итак, что там с этим Камнем? Сейчас он лежит где-то неподалеку от обрыва, где погибла Алиса. Поместья давно нет, и следа не осталось. Ирина сказала, что обряд совершается всегда на поверхности Камня. И завтра днем, в полдень, там должно состояться его собственное посвящение…

«Что же это? Что я должен понять? На что обратить внимание?» – взмолился Алексей, обращаясь неизвестно к кому. В сердцах сгреб фантики, обертки, упаковки – пустые и полные – и зашвырнул в урну. Туда же полетела и неоткрытая банка пива. Хватит пить. Расслабился – и будет. Нужна ясная голова. Он засунул руки в карманы и медленно побрел по двору, в сторону так и не достроенного летнего кафе и пустынных гектаров отведенной под сад земли. «Вспоминай, ну же, вспоминай! – отчаянно понукал он себя. – Сама того не желая, эта стерва намекнула на что-то важное! Ты должен понять, на что именно, если хочешь отсюда выбраться!»

Он решил вспоминать все по порядку. Итак, Ева прочла в древних книгах, что на месте древнего языческого капища находится некий важный артефакт. Камень. Ева вычислила место. Это оказалась территория ничем не примечательного приморского поместья Каменный Клык. Ева знала, что язычники когда-то совершали возле Камня свои непонятные живописные обряды, ощущая исходящую от него мощь. Но они не знали его подлинной силы, не разгадали предназначения.

Ева узнала: оно состоит в том, чтобы позволить человеку стать Избранным. Так назывались люди, преображенные Камнем. Алексей в который раз содрогнулся от перспектив, которые открывала эта «Избранность». Ирина с горящими упоением глазами поведала, что Избранные вечно живут земной жизнью. Именно земной, телесной, потому что в результате первой части обряда, проведенного на Камне, душа человека оказывалась запертой в теле. Теряла связь с Всевышним. Он, видимо, забывал о своем бедном создании, сыне или дочери, и не призывал измученную, уставшую душу обратно к себе. Никогда.

Наверное, утратив возможность полета, изуродованная, отреченная от Бога, запертая в теле душа постепенно умирала, думал Алексей.

А может быть, ей предстояло сгинуть, когда вершилась вторая часть действа… Избранность, говорила Ирина, это не эликсир молодости, не сказочные молодильные яблоки – это именно вечное, бесконечное и необратимое Пребывание. А чтобы тело при этом не портилось и не старилось, требовался «Сакрум». Иными словами, жертва. Как раз эта роль и отводилась Марусе. Будущий Избранный, добровольно желающий перейти в когорту Избранных, должен дать согласие умертвить близкого человека – отдать его в качестве Сакрума.

– Кого отдал Валик? – спросил Алексей.

Умный, уравновешенный, спокойный, образованный Валик, близкий приятель отца, – кого он позволил убить, чтобы стать тем, кем стал?

– Вся его семья осталась в Москве, он приехал на море один. Значит, Сакрумом может стать и кто-то чужой?

– Нет, – покачала головой Ирина, – не может. Но у Валика не возникло никаких проблем. Грабовой приезжал в Гагры не первый год. Там жила его любовница, кажется, Лена, которая родила ему дочь. Эта связь давно тяготила Валика, но он был вынужден ездить, давать деньги. Боялся, что эта женщина каким-то образом доберется до его жены, все ей расскажет. У ребенка была тяжелая форма детского церебрального паралича. Четыре года, а девочка не ходила и даже не сидела. Какое будущее ее ожидало? Если рассудить, так это даже милосердно…