Пропавший лайнер

– Шлюпки! Клянусь богом, шлюпки! – воскликнул Труби, когда они проносились над сверкающей бухтой. – Весь берег покрыт шлюпками!

Теперь они видели не только шлюпки, но и взлетающие в воздух сигнальные ракеты. И сотни, сотни людей на берегу, которые махали, махали, махали руками…

Глава 28

– А побыстрее нельзя? – рявкнул Хосеп. – Сейчас не время для игр. Почему эта маленькая точка на карте – решение наших проблем? Офицеры как раз говорят, что мы можем о нее разбиться.

– Они правы, – кивнул Узи. – Курс, которым мы идем, выведет нас прямо на остров Клиппертон. А в такой сильный шторм столь большому кораблю следует держаться открытого моря. Но я предлагаю не менять курс. Наоборот, идти к острову с максимальной скоростью. Сколько времени потребуется нам, чтобы добраться до него?

Третий помощник взял в руки циркуль.

– Мы будем там через шесть часов. Поэтому я и говорю об изменении курса.

– Курс менять не будем, – отрезал Узи. – У вас есть радар, не так ли? Вы увидите остров за многие мили.

– Да, но…

– Никаких но. Идет этим курсом. Я попрошу капитана подтвердить мое решение. Поэтому ведите себя спокойно, понятно?

Узи увлек ничего не понимающего Хосепа в коридор.

– Это наш шанс завершить операцию и выйти сухими из воды. Наша задача – удержать контроль над кораблем еще на несколько часов.

– А потом?

– Потом мы окажемся у острова Клиппертон. Включим пожарные сирены и заставим всех покинуть корабль. Капитан сделает соответствующее объявление по громкой связи. Все должны сесть в шлюпки. Оставаться на корабле опасно для жизни.

– Ну конечно! Мы выгрузим их на остров! Великолепно! «Ка-Е-Вторая» полностью компьютеризирована. Нескольких человек хватит, чтобы направить ее к месту нашей встречи с траулером. Там мы и оставим лайнер пустым. Пусть те, кто его найдет, решают эту шараду. К тому времени, как решат, мы уже будем далеко. Но как насчет населения острова? У них наверняка есть радиоприемники, они сообщат о нас.

– Не волнуйся. Я разговаривал с одним из офицеров, когда мы проходили мимо острова на пути в Акапулько. Он необитаемый, из живности только птицы. На шлюпках достаточно продуктов и воды. Ни с пассажирами, ни с экипажем ничего не случится….

– Сюда. Тут что-то не так!

Один из тупамарос вышел в коридор из капитанской каюты и призывно замахал им рукой. Хосеп глубоко вдохнул и направился к нему.

Капитан Рэпли держал у уха телефонную трубку, внимательно слушал.

– Да, я им передам. – Он положил трубку на рычаг, поднял голову, увидел Хосепа. – Ситуация изменилась. Главный инженер узнал, что корабль захвачен вашими людьми. Он захватил машинное отделение и забаррикадировался там. Передал ультиматум. У вас есть полчаса, чтобы вернуть корабль под мое начало. Если вы этого не сделаете, он застопорит двигатели и выведет их из строя. Я сказал, что этим он подвергнет опасности корабль и жизни пассажиров и экипажа, но он тверд, как скала, – капитан взглянул на часы. – Осталось приблизительно двадцать пять минут.

– Идиот! – Хосеп выхватил пистолет, потряс им перед лицом капитана. – Люди могут пострадать из-за глупости этого кретина. Перезвоните ему, немедленно. Скажите, что вам не жить, если он будет упорствовать.

Лицо капитана закаменело.

– Я же сказал, он тверд, как скала. Я больше ничего не могу сделать. Предлагаю положить конец этому безобразию. Я возьму этот пистолет.

– Держи. – Хосеп ударил его стволом по шее, мушка оставила кровавую царапину. – Ваши люди, похоже, ничему не учатся. Возьмите двоих и пойдем со мной… шевелитесь!

Они шевелились. Никто не сомневался, что Хосеп не шутит, что ему не составит труда нажать на спусковой крючок. Хосеп пригнал их палубой ниже, в сожженный «суперлюкс». Пассажиры, томившиеся там, увидев капитана, устремились к нему, но Хосеп дважды выстрелил в потолок, и они с криками отпрянули.

– Вы, капитан, и ваши люди. Я хочу, чтобы вы взяли и отнесли к машинному отделению эти тела, если, конечно, не желаете, чтобы я заменил их вашими. Обгорелого заверните в одеяло, чтобы он не развалился по пути. Выполняйте!

Им этого не хотелось, но они подчинились. Матрос, который нес обгорелый труп де Лайглесии, дрожал от ужаса. Капитан сгибался под телом адмирала Маркеса, но молчал. Полковника Хартига, толстого, как в жизни, так и в смерти, пришлось тащить волоком. Хосеп поменял пистолет на автомат. Загнал всех в лифт. Они спустились к машинному отделению. Под дулом автоматы капитан и матросы подтащили тела к задраенной двери машинного отделения.

– Бросьте тела здесь, – скомандовал Хосеп. – Матросы остаются на месте. Вы, капитан, подойдите вон к тому телефону. Позвоните вашему инженеру. Скажите ему, что стоите у двери с двумя своими людьми. Скажите ему о трупах. Предложите открыть дверь и лично взглянуть на них, если у него будет такое желание. Заверьте его, что меня рядом нет, что я стою в ста метрах по коридору. Так и будет. А потом скажите ему, что я убью вас, двух ваших матросов и всех остальных членов экипажа, если он не прекратит это безумие. Так и будет. Вы в этом сомневаетесь?

– Нет, – ответил капитан.

– Хорошо. Скажите ему, чтобы он поменьше верил тому, что писали обо мне газеты. Скажите ему, чтобы он открыл дверь и посмотрел, что я могу сделать. Я его не пристрелю. В этом нет необходимости. А теперь действуйте.

Хосеп развернулся на каблуках и зашагал к дальнему концу коридора. Привалился к стене, наблюдая, как капитан снимает трубку. Дураки. Он чертовски устал. Глаза жгло, все мышцы болели. А спать нельзя, по крайней мере до завершения кризиса. Смогут они продержаться еще шесть часов? Да! Потому что должны.

Капитан повесил трубку и повернулся к двери. Несколько мгновений спустя она приоткрылась, и из-за нее осторожно выглянул инженер. Переговорил с капитаном, взглянул на трупы, потом на Хосепа, стоявшего с автоматом на изготовку. Плечи инженера поникли, и Хосеп понял, что этот раунд остался за ним. Но сколько еще ждало его впереди.

Они удерживали контроль над кораблем, но на пределе.

Однако каждая минута приближала их к цели.

Пассажиры начали соображать, что к чему. Разумеется, не все. Тех, кто узнавал лишнее, загоняли в спортивный зал и запирали. Но при этом распылялись и без того незначительные силы. Если бы не шторм, им бы не удалось добиться своего. Но большинство пассажиров оставались в своих каютах. В крайнем случае решались дойти до ресторана. Поэтому они не задавались вопросом, почему закрыта касса, почему заперт спортивный зал, почему капитан никого не приглашает на вечеринку. Они лишь молились о том, чтобы шторм прекратился, и укладывались на койку.

Два судовых врача под дулом пистолета узнали о происходящем. Одного охранника пришлось держать в лазарете, пока они оперировали раненого кассира, делали все что могли с раздробленными коленными чашечками сержанта Прадеры, зашивали рану на шее Консепсьон, перевязывали руки Клаусу.

По всему кораблю отчаявшиеся, безумно уставшие люди держали на прицеле других людей, числом превосходивших их в десять, двадцать раз. Большинство матросов знали, что происходит, но выполняли приказ ничего не предпринимать. Они знали о том, что случилось в машинном отделении.