Пропавший мальчик, пропавшая девочка

— Не стал бы так категорично утверждать, Тим. Разве забыли люди о Джеке Потрошителе? Лично­стей с выдающимися достоинствами, как правило, помнят долгие годы после их смерти. Ведь так, со­гласитесь?

Стены комнаты будто сдвинулись, и стало труд­но дышать в отравленном воздухе. Злоба и тоска, ко­торые буквально излучал улыбающийся Ронни Ллойд-Джонс, заставили Тима почувствовать себя так, будто его замуровали в пещере вместе с ним. Будто Ронни стоял обеими ногами на его груди.

— Соглашусь — до некоторой степени.

— Я очень, очень рад слышать от вас это, Тим. Видите ли, у меня есть предложение для вас.

Тим догадывался, что за предложение сейчас по­следует, и ему вновь стало не по себе.

— Вы позволите мне быть искренним, Тим? Это лучшее, что я могу сделать сейчас.

— Да, прошу вас.

Тим был не в силах оторвать взгляд от точки на столе между своих широко расставленных рук. Мыш­цы шеи и плеч начали ныть. Давным-давно кто-то перочинным ножом вырезал на столешнице: «фсе копы сцуки».

— Вы превосходный писатель, Тим. Вы необы­чайно проницательны. Вы блестящий рассказчик.

— Оставьте, — попросил Тим.

— Мы можем принести друг другу уйму пользы. Я бы хотел, чтоб у нас с вами возникло что-то вроде партнерства. Как только я узнал, что за человек по­звонил в мою дверь вчера, я в ту же секунду понял, зачем вы пришли. Вы единственный на свете, кто мо­жет по-настоящему рассказать мою историю.

Не дав Тиму времени отреагировать, Ллойд-Джонс подался вперед и заставил его — будто сила­ми черной магии — встретиться с ним взглядом.

— Только, пожалуйста, поймите меня правиль­но — я ни в чем не собираюсь признаваться. Я гово­рю вам это в глаза, лично, и нас записывают. Я не имею никакого отношения к убийствам в парке Шермана, а следовательно, не могу признаться в совершении их. Единственное, что я могу сделать, и, я уверен, это всем поможет, — я опишу некую гипо­тетическую ситуацию. Рассмотрим эту гипотетиче­скую ситуацию?

— Не думаю, что я вправе остановить вас, — ска­зал я.

— Предположим, что я — «убийца из парка Шермана». Если бы я совершил эти убийства, я смог бы рассказать вам в деталях о каждом, возвращаясь к тому времени, когда люди еще не знали о существовании «убийцы из парка Шермана». Если бы я был виновен, я бы дал вам доступ к любой подроб­ности моей жизни. Продолжая рассуждать гипоте­тически, я бы рассказал вам, где искать тела. Все до единого. Уверяю вас, цифра была бы совсем неболь­шой.

— Неправдоподобно, — сказал Тим.

— Единственное, чего я добиваюсь, — это поль­за, которую могла бы принести моя гипотетическая точка зрения. Непредвзятость и разумность — вот главное, к чему мы должны прийти. Частью всего это­го должен стать Джозеф Калиндар. Духовная связь, мера его успеха. Мера моего успеха плюс вниматель­ный взгляд на работу моей души. Позвольте, Тим, немного упростить вам задачу. Если согласитесь, я гарантирую вам вознаграждение в размере одного миллиона долларов. Я дам вам вдвое больше, если кни­га получится такой, какой ее вижу я. Причем вне за­висимости от любого аванса, который вы получите от издателей. Ваши издатели озолотятся. Помните «Песнь палача» Нормана Мейлера? [34] Я могу сотво­рить чудо с вашей карьерой.

34

Мейлер Норман, американский прозаик, эссеист, публи­цист. Его книга «Песнь палача» (The Executioner's Song), доку­ментальный рассказ о деле Гэри Гилмора, ставшего убийцей и приговорившего себя к смерти, принесла Мейлеру вторую Пу­литцеровскую премию.

— Я больше не в силах слушать этот бред, — оглянувшись на зеркало за спиной, проговорил Тим. — Я ухожу.

Через пару секунд сержант Полхаус вошел в ком­нату и сказал

— Свидание окончено.

Когда Полхаус вывел Тима из комнаты для до­просов, Филип рванулся к нему:

— Да что с тобой такое? Еще чуть-чуть — и он сказал бы, где похоронил моего сына!

— Мистер Андерхилл, — обратился к нему Пол­хаус. Властные нотки в его голосе мгновенно осту­дили Филипа. — Вероятность того, что Ллойд-Джонс скажет вашему брату правду, была ничтожно мала. Ронни так и продолжал бы развлекаться, рассказывая одну сказку за другой.

— Простите, если я не оправдал ваших надежд, — сказал Тим, — но я не мог согласиться работать с ним. Я даже не мог солгать ему.

— Вы отлично потрудились, — сказал Полхаус. — Я очень доволен услышанным.

— В первый раз в жизни вижу человека, отка­завшегося от двух миллионов долларов, — сказал Фи­лип. — Тебе нравится швыряться такими деньгами?

Не в силах совладать с собой, Тим расхохотался.

— Нет никаких двух миллионов, — сказал Пол­хаус. — Эти деньги — наживка, как те диски, что он обещал мальчикам. Мистер Ллойд-Джонс прекрас­но понимает, что остаток жизни ему придется ко­ротать за решеткой, и пытается придумать себе за­нятие на этот срок. Плюс все, что можно выгадать, заставив вашего брата написать о нем. Давайте зай­дем сюда — Сержант открыл дверь в комнату, где проходила его встреча с родителями пропавших маль­чиков.

— Я думал, мы закончили, сержант, — сказал Фи­лип.

— Сделайте милость, прошу вас, мистер Андер­хилл.

Пройдя в комнату, они расселись на прежние ме­ста за столом: Полхаус во главе, а Тим и Филип — справа от него.

Полхаус, подавшись телом вперед, посмотрел на Тима:

— Вы обратили внимание, в какой момент Рон­ни потерял самообладание?

— Когда я спросил, бывал ли он у Филипа дома?

— И зачем ты это сделал? — взревел Филип.

Полхаус проигнорировал его.

— Это произошло, когда вы сказали ему, что Том Пасмор раскопал имя владельца старого дома Джо­зефа Калиндара.

— Что ваши люди обнаружили в его доме? — спросил Тим. — Фотографии Калиндара?

— Фотографии, статьи, газетные вырезки, даже одежду, как у Калиндара... Одна из комнат вообще смахивает на музей Калиндара.

— Это не подошьешь к делу в качестве обвине­ния, — выпалил Филип.

— Обвинение не проблема, — спокойно продол­жил Полхаус. — Мы нашли фотографии мальчиков в состоянии наркотического опьянения, фотографии связанных мальчиков и фотографии мальчиков яв­но мертвых. Ллойд-Джонс не предполагал, что его дом может подвергнуться обыску. Он хранил бумаж­ники жертв, наручные часы, одежду.

— Вы нашли одежду Марка? — спросил Филип.

— Пока мы еще не проводили опознание ве­щей, — ответил Полхаус. — Но в скором времени обя­зательно сделаем это. Однако фотографии и одежда — это еще не все. У Ронни аудиоаппаратура потряса­ющего качества и, как он и говорил, тысячи компакт-дисков. А рядом с проигрывателем лежали диски, которые он записывал на своем лэптопе, подключив к нему камеру. Этакое домашнее видео. Я просмот­рел один: там снято, как мальчики умоляют сохра­нить им жизнь.

— Он их всех убивал в доме на Олд-Пойнт-Хар­бор? — спросил Тим.

— Да, в прекрасном и уединенном месте.

— Но это не дает ответа на вопрос, почему он так встревожился, услышав, что нам известен владе­лец дома Калиндара.

— Вот именно, — сказал Полхаус. — Я хочу отпра­виться туда и хорошенько все осмотреть. Если обе­щаете хорошо себя вести, я захвачу с собой и вас. Просто не мешайте мне и ничего не трогайте, дого­ворились?

— Прямо сейчас? — спросил Тим. — А что, по­чему бы и нет.