Прописные истины (сборник)

«Ты ведь знаешь людей, Мудрец. И ты мог подумать, будто люди настолько глупы, что согласятся на такой путь?»

«Другого пути не останется».

«Ты плохо знаешь людей, Мудрец».

«Нет, хорошо знаю. Поэтому мы не хотим, чтобы вы узнали, с какой быстротой мы размножаемся и сколько живем. Слишком просто подсчитать дальнейшее. Но каждый из вас боится смерти. Каждый хочет жить. Каждый играет сам с собой и с другими. И поэтому он выбирает не путь, а лишь начало пути, не зная, сможет ли вернуться назад. У нас есть много преимуществ по сравнению с людьми. Нам не нужно одежды и таких сложных домов, как вам, лодок, чтобы передвигаться. Мы можем обойтись без городов, используя пещеры и гроты. Вас можно убить, уничтожив ваши города, одежду, машины. Вы не сможете жить без них. Вы сами отрезали себе путь назад. Это так же верно, как то, что ты не уйдешь отсюда живым».

«Ты плохо знаешь человека, Мудрец».

«Надеешься на аппарат в твоей руке, испускающий луч смерти? Но взгляни в сторону, посмотри вверх. Всюду — мои собратья. Когда мы все ринемся на тебя, куда ты направишь луч, человек? Помнишь, с какой скоростью мы движемся?»

«Я не зря говорил тебе, Мудрец, что ты плохо знаешь людей. Человек боится смерти, но он может пересилить свой страх. Я направлю луч на контейнер и уничтожу его. А тогда вы все погибнете. Или ты сомневаешься, что я сделаю это?»

Прошло несколько секунд. У Валерия кружилась голова, ему было все труднее преодолевать чужое воздействие. Оно стало морем вокруг него — крошечного островка. Но он еще сопротивлялся ударам волн, холодным щупальцам, враждебным мыслям.

«Может быть, я недостаточно понял людей, — удивленно проговорил спрут. — Не думал, что они способны преодолеть страх смерти. Но даже если ты уничтожишь контейнер, все равно ничего не изменится. Там, дальше, есть еще две такие пещеры с такими же контейнерами…»

«Кроме меня, есть еще люди. Они придут по моим следам».

«Мы сделаем так, что они не придут. Не найдут нас».

Мудрец побагровел, вытянул щупальца, готовясь к атаке. В тот же миг откуда-то ударил сильный свет, несколько прожекторных лучей осветили пещеру. Валерий оглянулся и увидел фигуры в скафандрах. Один из водолазов — в нем трудно было узнать Славу — направился к Мудрецу, протянул руку. Осьминог обвил ее щупальцами, раздулся, пытаясь прорвать пластмассу скафандра, добраться до кожи, чтобы умертвить человека сильным воздействием — парализовать дыхательные центры. Но пластмасса оказалась слишком крепкой. Второй рукой Слава ударил по глазам спрута, сжал его голову, и моллюск сморщился и затих.

Собратья Мудреца, готовые ринуться на людей, застыли на местах. Как видно, их парализовали панические сигналы из мозга Мудреца.

Водолазы уже начали привязывать трос к контейнеру. Несколько из них направились дальше, в другие пещеры. Вскоре они притащили еще два контейнера.

Слава запихнул мертвого осьминога в сетку и позвал Валерия. Цепочка людей в скафандрах двинулась в обратный путь, захватив с собой контейнеры и труп Мудреца…

XXV

Водолазы завалили входы в пещеры и залили их специальной быстротвердеющей массой. Для страховки в разных местах были оставлены контрольные автоматы. Затем подводная лодка направилась в обратный путь.

В центральном отсеке несколько человек собрались вокруг Валерия. Он рассказывал о том, что произошло в «колоколе».

— Мне непонятно, почему воздействие на мозг становилось то сильнее, то слабее, — сказал Валерий. — Я думаю, что это зависело от того, сопротивлялся ли человек и было ли его сопротивление направленным, знал ли он, откуда грозит опасность. Но, может быть, Слава скажет что-нибудь поточнее, он ведь все-таки специалист.

— Вот именно, «все-таки». Это ты попал в самую точку. По октопусу сапиенсу пока специалистов нет и неизвестно, будут ли, — сказал Слава. Он быстро взглянул на друга и тотчас опустил глаза. Его лицо стало напряженным, затем он заставил себя расслабиться. Тревога за друга не оставляла его. Он хорошо помнил, сколько пробыл Валерий в зоне высокой радиации. Достаточно линадежнойоказалась прокладкаскафандра? Или документальная повесть об осьминогах останется последним и незаконченным произведением молодого автора?

— В общем ты прав, — ответил Слава Валерию. — Сила воздействия определялась настройкой человеческого мозга. Но, по всей вероятности, имели значение и другие факторы: состояние передающего мозга и всего организма спрута, состояние среды, посторонние шумы. Особое значение, очевидно, имела индивидуальность человека: один поддавался воздействию легче, другой труднее. Мы узнаем больше, когда изучим пленки с осциллографов и регистраторов биотоков…

— А могли бы изучить осьминогов досконально, — задумчиво сказал Валерий. — Что теперь с ними будет?

В воображении людей появились замурованные пещеры, будто спруты снова пустили в ход пси-волны.

— Этого мы сами не решим, — проговорил Аркадий Филиппович. — Соберется президиум Академии, потом — сессия ООН…

— Я верю, что их дальнейшую судьбу будут решать настоящие гуманисты, — промолвил Слава.

Валерий понял, что хотел сказать его друг, но не воздержался:

— Думаешь, их не осталось нигде, кроме пещер? Вспомни, сколько контейнеров с отходами брошено в глубины океанов, сколько зарыто…

— Будем надеяться, что в других местах этого не случится, — поспешно сказал Слава.

Но Валерий не согласился с ним:

— Надеяться мало… Надо действовать!