Прорицатель 2. Дочь рода

Мы сражались не с вожаком, а с его охранниками, пока Алексей с Борисом перенаправляли потоки огня к потолку и стенам. Тарас, умничка, с первого же удара выколол глаза первому стражу и перешёл на второго.

Ослеплённого ящера я ослабила насколько смогла – перерезала мечом сухожилия под мышками и на одной из лап. Поднырнула под занесённой лапой стража, перекатилась, опасаясь быть раздавленной, и вспорола чувствительную кожу в месте сочленения. Тварь взвыла, начала метаться, пытаясь меня растоптать. Я рубанула мечом тянувшуюся ко мне лапу, но не заметила другую.

Ящер всей своей мощью врезал по мне. Я пролетела над головами сражающихся мужчин, а потом впечаталась в стену и оказалась не готова к тому, что перенаправленная струя огня ударит прямо в меня. Мало того, что у меня вышибло дух от столкновения с каменной стеной на такой скорости, так меня ещё и чуть не поджарили.

Защиту я не отключала, так что основной удар всё же не нанёс критических повреждений, но пришлось расширить доспех духа, чтобы он защитил от обжигающей волны и спас одежду и волосы. Когда я упала на землю, встретила настороженный взгляд Алексея. Парень будто ощупывал меня, проверяя повреждения. Я даже почувствовала, как он выдохнул с облегчением.

Белкин же такой ерундой не заморачивался – он изо всех сил напрягался, закручивая драконий огонь по спирали и направляя его к потолку. Силён. Могуч. Горяч. В прямом смысле – сейчас герой Империи напоминал факел, ну или головёшку.

Всё же есть особая притягательность в магии огня. Воспоминания о том, как я призвала гнев небес и устроила кострище на месте дома, уже не тяготили меня. Они отдавались в сердце тихой грустью и сожалением, но не мучали и не снились.

От очередной порции драконова огня я отпрыгнула в сторону. Вархова ящерица решила выбрать меня своей целью!

Глядя в глаза твари, я наконец поняла, что повторяю ошибки своего народа. Наш мир был уничтожен именно потому, что мы так и не смогли сплотиться перед лицом врага. А когда всё же сделали это… было слишком поздно.

Здесь и сейчас мои враги не мужчины, что зашли в разлом за мной… пришли спасти меня. Враг передо мной, и это – огнедышащая тварь, которую мы можем убить только объединив силы и знания.

– Направьте огонь обратно! – крикнула я Белкину. – Прямо в пасть!

Самый молодой герой Империи сначала отмахнулся от меня, но других вариантов у него всё равно не было. Он перенаправил сгусток пламени, выплюнутый драконом, в его же раззявленную глотку. У твари из ноздрей и ушей повалил дым, родное пламя опалило дракона изнутри.

Огонь у таких тварей формируется в специальных железах и проходит через желобки, совсем как яд у змей. Внутри каждый дракон – обычная ящерица, нутро которой вполне неплохо прожигается их собственным огнём, отправленным обратно.

Если бы тот же Белкин знал, что огнеупорна только шкура, он бы мог легко справиться и с вожаком, и с его стражами. Но откуда бы ему знать? Это я успела повоевать с тварями.

Туша дракона грохнулась о земляной пол пещеры, запахло жареным мясом. Я обернулась к мужчинам, желая проверить, одолели ли они последнего стража. Взгляды моих защитников оказались жёсткими, колючими и совсем-совсем недобрыми.

Ну а я что? Вздохнула, опустила руку с мечом рода Чебуковых и кулем повалилась рядом с горящим драконом. Всё. Пусть выносят меня на руках или волоком. Больше ни шагу не смогу сделать.

– Яр-ра! – прорычал Наумов, приближаясь ко мне осторожными шагами. Тарас в это время добивал последнего стража, вдалбливая в мозг твари ледяной бур. – Ты издеваешься?!

Я промолчала, закрыла глаза и послала зов жизни по разлому. Новых врагов или неожиданностей очень не хотелось. И вот, лежу я себе спокойно, еле дышу от усталости и тихонько поскуливаю от боли, а этот нехороший человек возьми и дёрни меня за плечо – то самое, которое в самом начале мне чуть не оторвали.

Как я орала! Да от моего крика выжившие твари сразу бы померли. Сдерживаться я не стала. Пока не закончился воздух в лёгких, пещеру – а то и весь разлом – оглашали мои вопли.

Если я билась наравне с мужчинами, это не значит, что мне не было больно. Я гасила боль как могла, направляла импульсы в плечо во время коротких передышек и прямо во время боя. Но после того, как последняя тварь в разломе наконец издохла, я расслабилась.

И вот надо же было этому идиоту схватиться за самое больное место?! От такой боли я вполне могла потерять сознание, поэтому, накричавшись от души, именно это и решила сделать. Ну не в прямом смысле. Я расслабила мышцы и отключила чувствительность во всём теле.

Не любила я применять это умение – лишиться способности управлять своим телом может быть не просто опасно, а смертельно. Для того, чтобы выйти из строя минимум на час, нужно было доверять тому, кто останется караулить тело. И применяли мы отключение чувств только в крайнем случае.

– Что ты с ней сделал? – рыкнул Тарас, обдав дыханием моё лицо.

Он быстро ощупал меня – голову, торс, конечности. Надавил на раненое плечо и быстро убрал руки. Вовремя я чувствительность отключила – так бы дёрнулась от боли, и всё, прощай конспирация.

– Ничего я не делал, – голос Наумова звучал глухо.

– У неё плечо располосовано, – сказал Тарас. – Судя по всему – твари в самом начале порвали когтями.

– И она билась после этого несколько часов, – Алексей гулко сглотнул и прочистил горло. – Не жаловалась и никак не показывала, что ранена.

– Есть же резерв силы, – вмешался в разговор Белкин. – Наверняка наложила временный стазис на рану или обезболила своими техниками.

– Жить хотя бы будет? – спросил Наумов.

– А тебе не всё равно? – с явной издёвкой поинтересовался Белкин.

– Нет… за мной долг жизни, – совсем уж тихо проговорил Алексей. А я наконец поняла, что его тяготит, – он так и не сумел отдать долг жизни. Ни во время вторжения, когда примчался к нам в поместье, ни в этом разломе. – Я думал, что отплачу его, спасу Ярину из разлома, но…

– Но она снова спасла тебя, – хохотнул Белкин. Не знала, что он такой юморист. – Да уж, рядом с такой девушкой легко почувствовать себя слабаком, а?

– Что будем говорить в отчётах? – серьёзно спросил Тарас, щупая мой лоб.

– Думаешь, Ярина Войтова хочет славы и известности? – поинтересовался Белкин. – Вряд ли она обрадуется, если мы расскажем всю правду.

– У нас же есть герой, – с нажимом сказал Алексей. – Самый молодой герой Империи. Борис Михайлович, вам теперь наверняка орден вручат или даже звезду.

– Ваших заслуг я умалять не стану, – пробурчал Белкин. – Но девочка…

– Девочка сглупила и бросилась в разлом, – голос Тараса звучал властно. Я сразу ощутила разницу нашего положения в обществе – я таким тоном говорить никогда не умела. – Мы заметили и пошли за ней. Женский пол склонен к любопытству.