Пророчество любви

Только теперь они поняли, что звуки битвы стихли. Меррик поднялся на своего скакуна и посадил жену перед собой. Алана спиной откинулась на широкую грудь мужа и оказалась в кольце его рук. Еще до того, как они подъехали к воротам, с поля боя бежал последний данн.

Обитатели Бринвальда недолго ждали, чтобы провозгласить о своей победе. Восторженные крики были долгими и громкими. Раздались радостные возгласы, когда Меррик и Алана въехали во двор.

— Она жива! — воскликнул кто-то, и многие голоса присоединились к нему. — Слава Богу, наша леди жива и невредима! — ликовали люди.

Поднялся шум. Алана в седле повернулась к Меррику, явно удивленная оказанной ей встречей.

— Пресвятая Божья Матерь, — пробормотала она, — они, наверное, заболели!

Лорд улыбнулся.

— Милая, ты оказалась права насчет даннов, и все наконец-то поняли, что, хоть ты и отличаешься от обыкновенных людей, не стоит тебя бояться или же смеяться над тобой.

Он остановил коня перед замком. Алана все еще не могла оправиться от удивления. Муж снял ее с седла. Голова у нее кружилась. Когда они вошли в зал, Меррик встал, как вкопанный. Бросив быстрый взгляд в сторону, Алана увидела, что Женевьева и Радберн стоят, обнявшись, и почувствовала всплеск гнева, который Меррик готов был уже излить на сакса.

— О, Господи, — в сердцах воскликнул он, — глазам своим не верю!

Алана резко вскрикнула, когда рука лорда потянулась к мечу.

— Меррик, нет! — она схватила его за руку. — Женевьева любит его. Слышишь? Женевьева любит Радберна, а он любит ее!

Меррик скрипнул зубами:

— Это невозможно!

— О, это правда, брат! — Женевьева наконец заметила, что они появились в зале.

Она порывисто обняла Алану и повернулась к брату. Радберн остался стоять на месте, выражение лица у него было настороженное.

— Предлагаю тебе, Женевьева, объясниться, — коротко потребовал Меррик.

Женевьева, как всегда, с большим достоинством подняла голову.

— Нечего тут объяснять, — заявила она. — Я люблю Радберна, и он признался в своей любви ко мне. Он бы с радостью попросил моей руки, но упрямая гордость ему не позволяет. Да и в самом деле, — сказала она с горечью, — теперь, когда ты здесь лорд, Радберн — всего лишь крестьянин.

Что? — взорвался Меррик. — Ты хочешь выйти замуж за этого человека? У моей сестры муж — сакс? Ну, скажу я вам…

Женевьева вскипела,

— А у тебя жена — саксонка! — ледяным тоном парировала она. — Кроме того, не тебе принимать решение!

И пока Меррик изумленно поглядывал на нее, она смело продолжала:

— Однажды я спросила тебя, принял ли ты Алану не только в свою постель, но и в свое сердце. И теперь спрошу то же самое. Как ты думаешь, разве могла я впустить этого человека, которого люблю, в постель и не впустить в сердце?

Меррик не ответил. Его взгляд обратился к жене:

Ты знала об этом? — спросил он. Алана кивнула.

— Да, — тихо произнесла она. Женевьева заговорила снова:

Радберн достоин моей любви, брат. Он так же достоин и твоего уважения, потому как бился долго и тяжко сегодня, чтобы все мы остались живы. Если ты позволишь мне поступить по своей воле, то он станет моим мужем.

Меррик воздел руки.

— Ну что ж, так тому и быть! Ты все равно сделаешь, как захочешь! Меня же слушать не станешь, я знаю.

— Ты прав, — нежно произнесла Женевьева. Она повернулась к Радберну, моментально преобразившись. Женевьева просто залучилась счастьем, падая в объятия Радберна.

Не успела Алана сказать и слова поздравлений, как позади нее раздался пронзительный крик.

— Нет! Этого не может быть! Он поклялся убить тебя… Он поклялся убить!.. — то был голос Сибил.

Алана и Меррик обернулись. Стоя в дверях, Сибил смотрела на них с безумным выражением лица.

В одно мгновение ужасная догадка мелькнула в сознании Аланы, и в тот же миг она поняла, что так оно и есть. Сибил и Рауль. Рауль и Сибил. Боже милостивый!.. Рауль и Сибил…

Кровь отхлынула от лица Аланы.

— Нет! — слабым голосом произнесла Алана. — О, Сибил, нет…

Меррик замер в напряжении. Он тоже обо всем догадался.

— Кто? — спросил он. — Кто должен был убить Алану? Рауль?

— Да, — прошипела Сибил.

— Рауль мертв, — бесстрастно сообщил Меррик. — Он умер под моим мечом, и ты тоже ум… — лорд хотел было продолжить, но Алана слишком глубоко и мучительно вздохнула.

— Сибил, — прошептала она, — о, Сибил, ты ведь моя сестра! Как же ты могла желать мне зла?

Глаза Сибил горели как уголья,

— Еще бы мне не желать тебе зла! — выпалила она. — Всегда ты отбирала у меня то, что по праву должно было принадлежать мне. Так же, как твоя мать владела тем, что должно было принадлежать моей матери: сердцем моего отца! Ты, внебрачная дочь, всегда была его любимицей! О, как я ненавидела тебя все эти годы! Когда пришли норманны, я надеялась: внебрачную дочь лорда поставят на должное ей место, то есть прислуживать мне! А я наконец стану полновластной хозяйкой Бринвальда!

Ее взгляд метнулся к Меррику.

— Но ты оказался ничем не лучше моего отца! — насмешливо проговорила она. — Ты взял шлюху в свою постель, тогда как должен был взять меня, законную дочь лорда. И я поклялась, что не стану терпеть такого позора, какой терпела моя мать! Человека, которого я хотела себе в мужья, завоевала простолюдинка! — Сибил пренебрежительно указала подбородком на Алану. — Однако, я думала, ты не захочешь иметь с ней дело, если поверишь, что она ведьма!

Алана побелела. Подозрения и прежде мучили ее, но до сих пор она не решалась поверить, что это правда.

Увы! Это оказалось правдой.

Черты лица Сибил исказились злобой:

— О, это было так легко! Вы все такие глупцы! Я убивала телят и ягнят, а люди были уверены: это Алана! — она запрокинула голову и громко расхохоталась.

Меррик едва сдерживал гнев.

— Отец Эдгар… Ты убила его, так ведь?

— Да! — выпалила Сибил. — Это было все равно что перерезать глотку какому-нибудь жеребенку. Даже, пожалуй, у меня с ним хлопот оказалось поменьше, чем со всеми прочими тварями.