Прорвемся, опера!
Шрифт:
Следы обуви я и сам увидел. Подошвы вычурно рифлёные, значит, оба мужика были в кроссовках. Надо глянуть следы шин, ведь не на горбу же сюда женщину притащили. Вышел к дороге, но там уже почти ничего не разобрать. Асфальтового покрытия нет, обыкновенная грунтовка, и машин здесь проезжает немало, все прокатали. Но трава в одном месте примята. Возможно, заехали на пустырь задом, чтобы вытащить тело из багажника и сразу избавиться от него. А где же убили? Тоже поищем.
Кирилл уже делал соскобы с подошв осенних сапогов внучки пропавшего деда.
— Убили ее явно не здесь, —
— Угу, — одобрительно кивнул я. — Ты давай, Кирюх, по полной все греби. А там разберемся… А где у нас Ручка? — я повертел головой в поисках судебно-медицинского эксперта. — Мне нужно знать давность смерти, хотя бы на глаз. Причину смерти я и сам вижу.
У трупа на груди слева зияла щелевидная рана с дорожкой уже запекшейся крови. Колото-резаное в область сердца. Удар нанесен точно и умело. Обычно, если выезжаешь на труп с колото-резаными, то ран по всему телу не меньше десятка. Человек — существо живучее, не сразу от удара ножа помирает. Это только в фильмах бац — и труп. Однажды я осматривал труп с тридцатью колото-резаными ранами, причём полученными прижизненно. А тут умело уработали. Один удар, один труп. И клинок особенный — обоюдоострый, это видно по характерному следу.
— Кирюх, — позвал я криминалиста. — А ну глянь! Кинжалом били? Смотри, концы раны оба острые, ножом так не сделать.
— Ну да, — криминалист достал лупу и, подсвечивая еще фонариком, осмотрел рану и сквозное повреждение на куртке женщины. — Если бы был нож, то со стороны обушка П-образная форма получается. А тут явно клинок с двумя лезвиями, то есть кинжал.
— Ну я про что?
Только сейчас до Кирюхи дошло, что я разбираюсь в тонкостях криминалистики, а именно трасологии в данном случае. Он с удивлением на меня посмотрел, а я поспешил развеять его подозрения:
— У меня в школе милиции пятерка по криминалистике была.
— А-а… ясно, — кивнул тот и снова погрузился в работу. — Круто, не знал.
Раньше этот пустырь был огорожен забором, но доски давно выломали, остались только врытые в землю столбы, которые ещё не успели вытащить и распилить на дрова. Один покосился, к нему я и подошёл.
— Кирилл, — не давал я расслабиться эксперту. — Смотри, что нашел на столбике…. Следы краски примерно на уровне чьего-то бампера, могли ночью въехать в этот столб, не заметили. Собери-ка следы.
— Ага, — он поправил очки и сел у столба на корточки. — Вижу. Серая краска, точняк. Щас изыму на светлую дактопленку.
Серая… Серая — это хорошо, ведь у Вагона, по словам Федюнина, серая тойота «Марк-2»… надо бы её как-то осмотреть. Всё больше доводов, что это он, но кто его сообщники, пока неизвестно.
Мужик, что наткнулся на труп, не помнил, чтобы кто-то приезжал сюда ночью, остальные жители окрестных домов, вышедшие поглядеть на нашу работу, тоже ничего не видели. Но мимо этих домов обычно едут к трассе, вряд ли кто-то заметил ночью, что одна из машин ненадолго
остановилась.Зато мы точно уверены, что они подъехали к пустырю задним ходом и вытащили жертву, чтобы бросить в кусты. И даже не знали, что там дальше есть яма, где её могли и не найти. Может, и её дед лежит в такой же.
— Ножом, один удар, — а вот и Ручка, вынырнул из ниоткуда и уже привычно осматривал тело, громко причмокивая жвачкой, — прямо в сердце. Уверенной рукой, твёрдо, насмерть, сразу. Даже не поняла, что случилось.
— Кинжал, — поправил я. — Не нож…
— Да, да, точно… — поспешил согласиться судмед и продолжил: — Судя по характеру кожных покровов и выраженности трупных пятен — время смерти не более суток. Если на глазок, то часов шесть-восемь назад. Детально скажу после вскрытия.
Это и не потребуется. Не перестаю удивляться, как он точно, на глаз, говорит то, что потом подтверждает лаборатория. Ну, опыта у него в этих делах полно.
— Урки? — подошел ко мне Якут, он уже успел поговорить с людьми и теперь осматривал труп. — Они пером любят махать.
— Вагон работает на Кросса, там сидевших нет, спортсмены, — сказал я ему, подходя ближе. — Завтра он придёт выбивать должок с одного терпилы, можем взять его там, а сегодня могу покараулить его в казино… так сказать, в естественной среде обитания. Может, там свезёт.
— Меня там знают, — он отпил воды из пластиковой бутылки, которую взял с собой, поморщился и потёр щёку. — Да и тебя тоже, и про отца твоего в курсе. Зачем тебе туда ехать? Палево…
— Я мышью… Незаметно. Хочу что-нибудь выяснить о нём заранее, чтобы на месте уже проще работать с ним было. Поспрашиваю там, может, чего и накопаю. Заодно пойму, насколько его там ценят, чтобы доверить… нечто более ответственное. И кто может с ним явиться, потому что завтра понадобится помощь.
Я старался излагать ясно и при этом не наговорить лишнего.
— Тогда есть смысл, — согласился Якут. — Но как пойдёшь?
Я вопросительно глянул на него, и он добавил:
— В смысле, шмотки. В таком не пустят, — он показал на мой прикид из потёртых джинсов и старой ветровки, под которой проглядывал простенький свитерок.
— Костюм дома есть на такие случаи, я его не ношу. Помнишь, тот коммерсант нам подарил всем по костюму? Который всё боялся, что за ним киллер охотится?
— Это когда мы поняли, что это его компаньон заказал? — Филиппов чуть улыбнулся. — Помню-помню. Оставил себе, значит, не продал? — он задумчиво оглядел меня внимательнее. — А причина, если спросят, для чего ты там? Казино держат бандиты, тебе там делать во внерабочее время нечего. Нужно две причины.
— Если заинтересуются бандиты — или спросит начальство, если ненароком узнает, что я там был? Или вообще вдруг увижу там Шухова? — я усмехнулся.
— Именно, — он кивнул с серьёзным видом.
— Начальству скажем про операцию, ловлю на живца, а бандитам… а бандиты пусть думают, что я такой продажный мент, пришел покутить. Бывают же продажные менты?
Вопрос я задал риторический, не требующий ответа.
— Но тогда они тебе ничего и не скажут. Понимают, что хоть и продажный, но опер…