Прорыв
Шрифт:
Вначале у Яши не было даже своего стула, чего он, впрочем, не замечал. Затем поставили венский стул с гнутой спинкой, сказали -- это ваш! Вроде, как наградили. Он уже был врачом со своим собственным стулом. Затем сунули в маленькую комнатку письменный стол -- один на трех врачей. И на дверях комнатки появилась, среди других, фамилия: 1344""д-р Я. Гур". Наконец, Яшу удостоили личного кабинета, вначале крошечного, вроде кладовки, затем -- побольше. Розенгард сказал, что тут Яков мог бы развесить, по примеру других, все свои дипломы и награды. "Как в парикмахерской?" -- убито воскликнул Яша. Только теперь он понял, почему, поступая на работу, врачи ставят условия, а то и торгуются, как на рынке 1345"Кармель: "У меня будет собственный
Особенно дрались за телефоны.
Оказалось, телефоны -- это целая империя. Ничто так не подчеркивает положение врача, как телефон. Какой у него? Обычный, через коммутатор? Или -- прямой? Нажимает кнопку и говорит с любым городом Израиля? А если он "би1349"т босс", сам Розенгард, -- его телефон не связан ни с какими "учетными кнопками". Большой босс вправе разговаривать хоть с папой римским. Сутками! Каждый врач в госпитале знает, у кого какой телефон. А если кто случайно не постиг даже этого, все поймет мгновенно, взглянув на белый халат коллеги. У большинства в кармашке нет ничего. У влиятельных -- "махшир" или "моторолла1350""... "Махшир" -- это только радиозвонок. Звякнул, значит, тебя ищут. Соединяйся с коммутатором с любого телефона. Куда более "весома" моторолла 1351"-- поблескивающая никелем широкая железка. При ее помощи с тобой 1352"разгова-вают непосредственно, без посторонних ушей, где бы ты ни находился. Моторолла -- это уже нечто вроде полковничьих погон...
Боже, какая борьба идет за эти "знаки различия"! Да и как не бороться, когда все, что здесь дают, в отличие от России, не отнимают никогда. Получил отдельный стол -- навсегда. Прицепил к халату мотороллу, тебя не смогут вызвать только из могилы. Все знают, что в Израиле это -- не побрякушки, тешить тщеславие. За "полутаинственными знаками" -- степень твоего влияния, твоей независимости. Но, Бог мой, сколько в этом заложено взрывчатки!..
Когда Яша и Розенгард кончили свой ланч, недорогой, по "больничной" цене, Розенгард сказал, отодвинув в сторону обглоданную куриную ножку:
– - 1353""Махшир" у тебя есть. Кабинет есть. Получишь постоянство и -- работай спокойно.
Но именно это-то оказалось невозможным.
Как-то в соседнем, терапевтическом, отделении Яша увидел больную, молодую женщину, почти девочку с измо1354"жденным лицом старухи. Лицо было темнее лимонной желтизны. На глаз видно, больная его, хирургическая. Почему лежит в терапии? Яше объяснили, что она здесь уже третий год. И не помирает, и не живет. Выяснилось, что женщину, еще школьницей, оперировали в Аргентине и повредили желчную протоку. Затем последовала серия операций в разных странах, одна за другой. Последняя была в Европе, где было дано окончательное заключение. На бланке клиники, о которой сам академик Бакулев говорил с восторженным придыханием, был напечатан смертный приговор без права обжалования. 1355""Намеков на существование желчных путей не обнаружено, технической возможности восстановить их нет1356"".
Яша взял больную к себе. Он ничего не придумал. Сделал трив1357"иальную операцию, правда с небольшим дополнением. Поставил кишку вместо желчной протоки. Своеобразный протез. В Москве такие операции, в безнадежных случаях, делали всегда, хотя и не всегда успешно... Но уж в случае успеха докладывали на научных конференциях и в СССР, и в Америке.
На этот раз операция оказалась удачной. 1358"Розенгард примчал прямо со спортивного поля.
– - Я всегда верил в твою звезду!
– - воскликнул он и приказал выдать доктору Якову Гуру 1359""мотороллу1360"". Сам прицеплял ее к кармашку 1361"яшиного халата.
Через неделю доставили паренька лет семнадцати, умиравшего от рака желчных путей. Яша взглянул на дату диагноза и обомлел. Его поставили во Франции три года назад.
– - Почему жив?!
– - воскликнул он и тут же положил паренька на свой стол. Как Яша и предполагал, рака не обнаружили.
На годичной 1365"всеизраильской конференции профессор Розенгард доложил эти и некоторые другие случаи из практики Яши. Доложил, естественно, как свои собственные, иначе и быть не могло! В Израиле -- Яша давно понял -система здравоохранения феодальная, то есть министр здравоохранения - фигура партийная, по горло увязшая в политической сваре. Независимы и известны как специалисты только начальники отделений. Остальные врачи, как правило, невидимки...
Но... земля слухами полнится. После доклада 1366"Розенгарда к Яше подошел хмурый ушастый толстяк с бегающими глазками, по кличке Небожитель. Он был в такой силе, что стоило ему подать рядовому врачу руку, как того тут же отмечали. Личным стулом или 1367""махширом". Небожитель взял Яшу за отворот халата и произнес хриплым голосом армейского взводного:
– - Доктор 1368"Гур, а ты, оказывается, орешек! Если бы ты с самого начала не выступил против 1369"Голды 1370"Меир... против нас!.. ты давно бы стал начальником отделения. Ты понял меня? 1371"Камикадзе -- это не для еврея. Ты понял меня?
Яша улыбнулся скептически. Ни один хирург из России пока что "феодалом" не стал, хотя, кроме него, никто из них 1372"Голде и слова по1373"перек не сказал. Небожитель вышел с Яшей в фойе, пройдя мимо Розенгарда, будто его и не существовало, подвел к Генеральному директору Министерства и громко представил: "Яков Гур, 1374"розенгардовские руки1375"".
На другое же утро после конференции профес1376"сор Розенгард промчал широкими шагами в ординаторскую и... отменил все назначения доктора Якова 1377"Гура. Вскричал вдруг: -- Ты заведующий отделением или я?!
Яша поднялся со своего "именного стула". От изумления и испуга он не мог выговорить ни слова.
Розенгард как-то сразу подобрался, пришел в себя, покинул госпиталь, твердо, по-хозяйски ступая по каменному полу желтыми спортивными ботинками. На другой день он вызвал доктора Гура в свой кабинет, сказал, едва тот закрыл за собой дверь: -- Ты здесь больше работать не будешь! Ищи себе место!
Но тут зазвонили мотороллы, сверкавшие никелем в кармашках Яши и Розенгарда, в приемный покой прибыли сразу три машины скорой помощи, и разговор прервался. Розенгард к нему не возвращался, но Яша твердо знал, что тот его выгонит. Несмотря на обещанное постоянство...
После одной из операций он опустился на стул и, испугав до полусмерти сестер, простонал: 1378""Бож-же мой!" Он тут прижился. И опять -взашей! Так до самой смерти, что ли? Чем удачнее завершались самые сложные операции, чем лучше к нему относились и мальчики-доктора, и больные, тем чаще звучал, в ответ на радостные поздравления, стон: "Бож-же мой!"
В больнице шептались: наверное, у него что-нибудь дома. Костили на чем свет стоит Регину: у нее установилась твердая репутация, шел слух, что после беседы с известным 1379"ребе, ворвавшимся в патологию, у нее в руках остался клок его бороды.
...Кто-то постучал. В кабинет Яши вошел доктор 1380"Фарум, высокий, поджарый, лет тридцати, в отглаженном, снежной белизны халате. Доктор Фарум -- араб-европеец, воспитанник Кембриджа; его семья владеет многими землями в городах Иудеи. Его дядя - председатель Высшего совета палестинских организаций, которому подчинен 1381"Ясер Арафат... Хотя 1382"Фарума, когда он входит в больницу, обыскивают, а Якова 1384"Гура -- нет, Фарум не чувствует себя уязвленным, глядит на охранника, обыскивающего его, с улыбкой.