Прорыв

– Зачем тогда спас? Оставил бы скоргам.

– Нет, так легко не отделаешься. Я сделаю из тебя ручного пса. Лучшего пса из когда-либо созданных мной. Ты ведь на самом деле не умеешь ничего, кроме как убивать по воле хозяев. Это твое предназначение.

– Ты подонок, Радич.

– Откуда тебе знать? Из моего досье? – Голос на секунду умолк, затем продолжил: – Такие, как ты, слепы. Художник видит душу. Музыкант создает настроение. Писатель формирует личности. А что видят и создают такие, как ты? Зафиксировал тень, резанул очередью, убил, едва взглянув?

Шершнев промолчал.

– Мы все кому-то служим, – продолжал Радич. – Ты – системе. Я – прогрессу. У каждого свой идол. Но ты всего лишь легализованный государством убийца, а я творец. Мир не сегодня, так завтра рухнет. Твоя хваленая цивилизация уже давно приговорила сама себя. На земле больше нет места биологическим видам. Всем управляет техносфера. И поэтому я здесь.

– По заданию корпораций?

– Да пошли они!.. – отмахнулся Станислав. – У меня своя цель, свои достижения. Корпорации могут поддерживать мои исследования, но они никогда не получат их истинного результата. Ты ничего не понимаешь, Шершнев. Система, которой ты так рьяно служишь, тупа, прямолинейна и неповоротлива. Она создала отчужденные пространства. Ваши ученые выпустили на волю технос, создали пространственную аномалию. А как отреагировал цивилизованный мир? Разве кто-то изучает зоны отчуждения? Нет. Их бомбят, изолируют, на них делают деньги и политические карьеры. Никто ничего не понимает, не хочет понимать, не в силах изучать, большинство просто дрожит от страха, а те, кто поумнее, греют руки, ловят последних рыбок в мутной воде, пока мир катится к гибели.

– А ты понимаешь?

– Отчасти. Хочешь узнать, чего я достиг? Не напрягайся. Всему свое время. Я покажу тебе такое, отчего кровь стынет в жилах. Это будет в тебе. И ты никогда не избавишься от моих даров. Но выживешь, когда вся цивилизация рухнет. Выживешь, чтобы служить мне.

Голос отдалялся. Все услышанное казалось бредом свихнувшегося маньяка. Радич философствовал, хвастал, угрожал – он был болен, глубоко и неизлечимо. Личность, сочетающая в себе черты хладнокровного, циничного убийцы, замучившего тысячи людей, и задатки гениального ученого, презирающего взрастившую его цивилизацию, – все это говорило само за себя.

Сознание Шершнева вновь начало погружаться в дымку беспамятства.

* * *

Дождь стеной…

Чужие мысли запутались в голове.

Бестелесный голос, будто нож, взрезающий полотнище мрака, открывающий панораму хмурого осеннего дня.

Мокрые ступени.

Катушка автоматных гильз под слабеющими пальцами.

Что происходит? Очередной бред? Память выталкивает образы, плетет замысловатый узор агонизирующих мыслей?

– Откуда ты меня знаешь?

Голос не принадлежит Радичу. Он другой. В нем нотки усталости от жизни, оттого и вопрос звучит сухо, без тени удивления.

Шершнев не знал, как можно сопротивляться происходящему. Что вообще может рассудок, лишившийся тела, окруженный мглой?

– Откуда ты меня знаешь? – повторил голос.

– Понятия не имею, кто ты, – решился ответить Шершнев.

– Ты мыслишь моими воспоминаниями.

– Они уже не твои.

– То есть как?

– Общие. Если я правильно понимаю ситуацию, ты пленник Радича? Мнемотехник, который умирал под дождем на перекрестке улиц? Это действительно так?

– К сожалению.

– Твой расширитель сознания транслировал в сеть мысленные образы. Их перехватила одна из военных станций слежения, подключенная к мью-фонной сети.

Некоторое время незримый собеседник молчал.

Дождь хлестал по стенам зданий.

Гулко, пусто, холодно и неуютно вокруг.

– Проклятье. Ошибся, подстраивая частоту… – Тьма вновь начала смыкаться вокруг сознания Шершнева, очертания руин исказились, начали блекнуть.

– Эй, погоди! – не выдержав, мысленно окликнул он.

– Ну? – зыбкая реальность на мгновенье стабилизировалась. – Чего хотел?

Терять совершенно нечего. Новые способы восприятия мира, прямое мысленное общение, физическая беспомощность – все это жестко било по психике, но Иван все же сумел собрать волю – последнее, что у него еще не отняли, побороть отторгающее чувство ирреальности происходящего.

– Мне нужна помощь.

Очертания руин на перекрестке стали четче, вновь вернулся шум проливного дождя.

– С чего мне тебе помогать? Откуда я знаю, что ты не работаешь на наемников? Кусок моих воспоминаний в твоей башке? Маловато, да и смахивает на провокацию.

– Радич действовал бы тоньше.

– Кто?

– Станислав Радич. Он тут главный.

– Тут – это где? – Нотки заинтересованности проскользнули в вопросе мнемотехника.

«А может, со мной играют? – промелькнула в сознании Шершнева отрезвляющая мысль. – Я даже не знаю, выжил ли тот сталкер?»

Никому не верить. Всегда ожидать удара исподтишка. Лгать, чтобы самого не обвели вокруг пальца.

Зыбкое болото – вот что напоминал Ивану такой стиль общения. Он чувствовал гадливость, словно испачкался о собственные мысли. «Людям нужно верить? И куда привела тебя презумпция невиновности? – ехидно осведомился внутренний голос. – Получил пулю в спину от своих же…»

– Ну и каша у тебя в голове… – Среди руин материализовались очертания человеческой фигуры, затем словно текстура на компьютерной модели появилась одежда, проявились черты лица.

Сталкер был невысок, коренаст, лицо, как и у большинства обитателей отчужденных пространств, осунувшееся, обветренное, взгляд серых глаз цепкий, изучающий и одновременно отталкивающий, источающий угрозу.

– Читаешь мысли?

– Сам виноват. Расширителем сознания пользоваться не умеешь, – ответил он. – Здесь тебе не Внешний Мир. Думать надо тихо.

Шершнев насторожился.

– Не только ты, но и Радич может услышать? Мы ведь находимся в его информационной сети?

– За кого меня принимаешь? Я не идиот. Мы на частотах техноса. Одного в толк не возьму, как ты тут держишься?

– Понятия не имею.

– Ладно, давай знакомиться.

– Мысли мои убедили?

– Ну и они тоже, – уклонился от прямого ответа мнемотехник. – Проверил кое-что. Тебе мозги взломали, знаешь об этом?

– Нет.

– Вся подноготная как на ладони. Раскрытая книга. Если подстава, то очень сложная. Никто не стал бы столько усилий тратить, создавая полноценную модель воспоминаний.

– Что это значит?

– Тебе имплантировали необычный расширитель сознания. Очень мощный. Хотя пользоваться им ты не умеешь.

– Объясни, я ничего не понимаю!

– Скоргов тебе в башку напихали. Структура как у заправского сталтеха. Но контролируемая, раз личность не пострадала. Я с таким раньше не встречался, но нежити механической много повидал. Можешь поверить на слово. Знаю, о чем говорю.

– Мой мозг открыт для чтения данных?

– Ну примерно так. Если упрощать. Не повезло тебе.