Прощание колдуна

— Он мне понравился. Очень. У меня взрослая дочь, я живу одна, вот и подумала, а может быть пора покончить с одиночеством. Уехать из этого города. Мне кажется, я ему тоже понравилась.

— Это разум говорит. Здесь все понятно, а что говорит сердце?

— Меня к нему тянет.

Степан Никодимович улыбнулся:

— Знаешь, скольких женщин к нему тянет?

— Догадываюсь, но это не помеха. У меня словно порыв, страсть в крови играет, но как себя вести с ним не знаю. Хотя он уже уехал.

— Он еще приедет, у тебя будет возможность его увидеть. Что касается страсти, то ее надо утолять. Ты свободна, он тоже, вы никому ничем не обязаны, так что это не тот грех или кара. Это природа. Важнее другое — твой порыв. Порыв души надо гасить, иначе эта боль, неутолимая будет в тебе жить. Ты будешь знать, что могла, но не сделала. Ограничивать себя в том, можешь, нельзя. Никому лучше не будет.

— Это что? Предложить себя?

— Это по обстоятельствам.

— А вы представляете мое состояние, если не получится?

— Не представляю, — снова улыбнулся он, — но думаю, что получится. Ты должна это решить сама для себя и понять, зачем, и что дальше.

— Зачем я как раз понимаю, я хочу утолить страсть, не сдерживать себя, а вот что будет дальше, и не думаю, потому, как не знаю.

— А дальше все, как прежде.

— Почему?

— Он другой. Из другой жизни. Я не знаю, будет ли он любить тебя, как ты хочешь и заслуживаешь. А ты хочешь, чтобы тебя любили.

— Конечно.

— Тогда что для тебя важнее, чтобы любить самой или любили тебя?

— Разве не может быть и то, и другое?

— Может, но не с ним.

— Зная вас, трудно не верить.

— Звонить или нет, решать тебе. Я здесь не советчик. Знаю одно, ему тоже бывает одиноко и бывают моменты, когда двум одиночествам надо побыть вместе, чтобы потом расстаться, но я могу и ошибаться.

— А как же вы? Так и жили одни.

— Так и жил, так и живу. Наверное, я тот случай однолюба. Я помню свою жену и другой мне не надо.

— Значит я не однолюбка, если снова думаю о мужчине для себя.

— Это не грех, это как раз нормально.

— Так что же мне делать?

— Ты сама выбери. Я не могу советовать в таких личных вопросах. Свое мнение я сказал, а что ты вберешь, то и будет. Увидишь или узнаешь, что он приехал, прислушайся к себе, а что потом, ты послушайся и разума, и сердца. Они часто вступают в противоречие, но в этом и находят верный путь.

— А если он согласится?

— Тогда не упуская свой шанс, но прежде почувствуй возможный ответ.

— Вы правы, подожду. Может быть все успокоится к тому времени, а встреча одиночеств бывает нужна, чтобы потом, храня память о встрече, которая если и повториться, то может не оказаться столь яркой. С возрастом это чувствуешь лучше.

— Вот ты сама и ответила себе. Ты проговорила вслух свои мысли и услышала их.

На этом разговор прекратился. Наташа сочла неудобным углубляться в эту тему, а Степан Никодимович, понимая ситуацию, не хотел тормошить ее душу. Дал ей право выбора.

22

— Пристегните ремень, пожалуйста, и приведите спинку кресла в вертикальное положение, — услышал я голос. Открыв глаза, увидел, что рядом со мной стоит стюардесса, — самолет идет на посадку, — пояснила она.

Я пристегнул ремень и, нажав кнопку, привел кресло в нормальное положение. Улетел я рано утром, чтобы приехать не поздно, не хотелось терять день, поэтому и задремал в самолете.

Еще накануне я известил на работе, что уезжаю на несколько дней. Лене сказал, что телефонный номер тот же, но вряд ли приеду после звонка, так как буду отсутствовать не долго. С собой вез подарки тете Кате от мамы.

Выйдя из здания аэропорта, я остановился, чтобы осмотреться. Таксисты предлагали поехать в центр, но мне надо было дальше. Я выбрал одного, и когда сказал, куда мне надо, он задумался, а потом назвал цену. Поездка, конечно, стоила дешевле, но я не собирался торговаться, и вскоре мы поехали к моей цели.

Город встретил меня солнечным днем, дело шло к зиме, и было прохладно. Ладно, хоть дождя нет, а то было бы уныло и скучно. На душе было полное беспокойство, так как я не знал, зачем еду. Знал куда, знал к кому, но зачем не знал. Интересный поворот в жизни. Давно я не совершал необдуманных поступков. Назвать мои действия и решения осмысленными, язык не поворачивался, поэтому я никому из знакомых, не сказал куда еду. Меня бы не поняли. Чем меньше знают, тем мне спокойнее. Незадолго до отъезда, я позвонил Наташе, извинился, что не позвонил раньше, и сообщил что уезжаю.

— Не буду скрывать, мне хотелось, чтобы ты позвонил, но я понимаю, что продолжения отношений не будет.

— Почему ты так решила?

— Я это знаю, и я на тебя не обижаюсь, мы не обязаны друг другу ничем.

— Почему женщины уходят от меня и при этом говорят, что решение приняли сами, сообщают, что я не сделал ничего плохого, и нет обиды. Если не сделал ничего плохого, то почему?

— Потому что с тобой будет тяжело потом, ты любишь другую. Тебе повезло, у тебя были умные женщины, которые понимали тебя лучше, чем ты сам себя. Мы понимаем, что тебе приготовлена встреча с другой.

— Что все еще впереди, — усмехнулся я, — не поздновато ли?

— Не знаю. Может быть она и позади, и ты ее знаешь. Она и сама может не знать до поры до времени. Знаю одно, это не я. Осмотрись вокруг.

— Если позади, откуда тебе знать?

— Женская интуиция.

— Больше она тебе ничего не говорит?

— Что тебе надо подождать.

— Самое обидное то, что меня в этом вопросе никто не спрашивает. Все решают за меня, не спрашивают мое мнение, просто решают и все. Я же человек, а не объект для исследования.