Прощание с колхозом

А тут – три дня скотина голодная и непоеная ревет… И знаете, дело вовсе не в том, что люди хуже зверей. «Не мое! Чужое! Начальство нехай меры принимает!..» – десятилетиями укоренившееся правило. «Пусть лучше у людей живут, чем в колхозе сдохнут», – повторял всегда один из председателей, щедро раздавая поросят с фермы. И перед начальством тем же оправдывался, пока не выгнали.

«Не мое!..» – с этим парткомы да профкомы не могли справиться. А нынче – и вовсе. Итак, в село, в сельскохозяйственное производство, пока лишь в полеводство (зерно, подсолнечник), но частный «капитал» двинулся. Свято место пусто не бывает.

– Явная отмывка денег, – говорят люди неглупые. – Такие вложения. Они же не смогут получить прибыль. Это невозможно. Вот все расчеты, пожалуйста…

– Может, и правда. А может, и неправда. Потому что и «расчеты», и «неглупые специалисты» – все это «колхозное», «советско-социалистическое». А пришло совсем другое – капитализм, с иной логикой, иными законами.

– Это московские деньги. Они там почуяли, разузнали, что вот-вот примут закон о купле-продаже земли. Вот и полезли. Чтобы успеть землю скупить.

– Может, и так, а может, и по-другому. Не суди в три дня, а суди – в три года.

А вот еще одно мнение, высказанное человеком, который в районном центре занимается бизнесом: производство мясных продуктов, торговля:

– «Карат», «Альфа», «Фордео» за счет крестьян получат большие прибыли.

И ему можно верить: человек – местный, предприниматель успешливый. Гадать можно так и эдак. Но совершенно очевидно, что рука об руку с частными инвестициями идут новые порядки, которые очень больно ударят по большинству селян.

«В новые хозяйства (создаваемые частным капиталом. – Б. Е.) надо брать тех людей, которые хотят работать, а не числиться на работе. Конечно, тут будут проблемы, но другого выхода у нас нет» (глава администрации Даниловского района Н. П. Руденко).

«Часть людей просто не сможет работать в новых условиях…» (М. И. Киндеров, руководитель хозяйства, вошедшего в «Агро-Елань»).

«В “Брейтоне” горячее питание для механизаторов привозят в поле три раза в день, причем бесплатно. Но “рюмка” стоит дорого: лишение премиальных 500–800 рублей. Четверых механизаторов уже пришлось уволить за пьянку» («Нехаевские вести»).

«У нас работает очень много лишних людей. Всех мы не прокормим».

Фирма «Гелио-Пакс» успешно работает в нескольких районах уже в течение пяти лет. Прибыль хорошая (2001 год: ООО «Гелио-Пакс-Агро-3» – 31 204 000 рублей, ООО «Гелио-Пакс-Агро-4» – 27 882 000 рублей). Но животноводство, которое было прежде, при колхозах, практически ликвидировано. А значит, люди – без работы. Многие местные механизаторы потеряли работу, даже сезонную. Новые хозяева предпочитают возить рабочих из райцентра.

Десятки раз повторяли мы известные цифры о том, что производительность труда в нашем сельском хозяйстве очень низкая, что работает на земле треть населения, а на Западе – пять-семь процентов. Теперь эти цифры начинают превращаться в горькую очевидность: с приходом частного капитала единоличного хозяина на селе сразу же теряют работу более половины трудоспособного населения. Это положение осложняется тем, что другой работы рядом ли, поблизости нет.

К такой перемене люди не готовы ни психологически, ни материально. Куда-либо переехать они не могут, так как нет сбережений, а дома на селе стоят очень дешево. На эти деньги не купишь новое жилье даже в райцентре, про город не говоря.

Профессия: скотник, механизатор, доярка. Куда с ними? Оттого – чувство безысходности, пьянство, развал семей, разрушение моральных устоев.

Какой-либо программы трудоустройства сельского населения не существует. Даже пособия по безработице – не для крестьян. Хутор ли, село – далеко от райцентра. Не наездишься туда – а надо несколько раз в месяц «отмечаться», – на автобусные билеты больше денег истратишь.

В позапрошлом теперь уже веке, отменив крепостное право, император в своем указе требовал, чтобы исполнительная власть попечительствовала крестьянам в трудное для них время перемен.

Нынешний перелом масштабом сравним с отменой крепостного права. Но вот попечительства или хотя бы понимания сложности, трагизма судьбы и судеб крестьян – колхозников, миллионов и миллионов наших сограждан – этого нет. «Пускай в Австралию едут…»

Вице-президент фирмы «Випойл» А. В. Средний: «Сейчас мы пока новички в сельскохозяйственном производстве, набираемся опыта, получаем синяки и шишки. Анализируем, просчитываем. А потом – пойдем».

Они идут. Куда крестьянину податься?

На распутье

Думаю, многим памятен кремлевский «пир победителей» в конце 1993-го, после выборов в Думу. Назначали его загодя, в твердой уверенности, что победу одержит и обретет большинство «Выбор России» и те, кто рядом. Все шло по-намеченному: дармовое шампанское, музыка, сияющий светом зал. Не хватало только результатов выборов. Их ждали с минуты на минуту. И наконец объявили. Победили, как оказалось, не те.

Тогда и произнес в негодованье ли, в недоуменье один из участников пира:

– Россия… Ты одурела!

Сказано это было на весь мир. И долгим эхом повторялось и повторяется во всех концах: «Россия одурела… Одурела…» Одурела – и весь сказ. Для одних это – радость, для других – боль, для третьих – просто отгадка. Что ж, не впервой такие слова, еще и довольно мягкие.

Россия велика и поныне: тысячи и тысячи верст из конца в конец – путь долгий, тем более если мерить его дорогами полевыми, от селенья к селенью.

Мой путь – короче: он – в родных краях. Но это – тоже великая Россия, нынче – край ее.

В Волгограде, в палящей июньской жаре, в бегах да в делах, захотелось пить. Подошел к одному киоску, к другому: бутылку бы минеральной – «Волгоградской», «Ергенинской» или какой другой. Нашлась лишь вода австрийская, в пластмассовой бутылке. Спасибо ей, утолила жажду. Но когда пил, среди городской жары, раскаленного камня и асфальта, вдруг вспомнил о наших родниках в Задонье: Калинов-колодец, Фомин-колодец, родник у кургана Хорошего, у Маяка, на Мордвинкином поле… Немало их – ключей, родников, колодцев. Но было больше.