Прощание с кошмаром

Катя краем уха услыхала, как следователь тихо беседовал с оперативниками: можно, конечно, предположить, что анашу в Москву вез тот самый пропавший в суматохе парень. Если это наркокурьер, должен был сразу смекнуть, что после ограбления на дороге не миновать встречи с милицией, а поэтому счел за лучшее смыться, бросив товар, но… Точно так же можно было предположить и то, что наркокурьер — кто-то из челноков, отправленных в отдел. Кто-то, посчитавший за лучшее не афишировать при милиции свое право собственности на эти сумки, а поэтому…

— Ладно, коллеги, сейчас закончим тут, приедем в отдел и разберемся со всей этой неразберихой, — подытожил неудачным каламбуром следователь. — А насчет пропавшего пассажира… — Он ограничился пока тем, что отрядил одного из оперативников повторно опросить толстого челнока о приметах его таинственно исчезнувшего соседа.

Катя присутствовала при осмотре автобуса и наблюдала за кропотливой работой эксперта-криминалиста. Раз не уехала в Красноглинск сразу, теперь лучше подождать, когда здесь все закончат. Надо держаться поближе к этому деловитому следователю. Андреев, кажется, его фамилия…

Солнце пекло немилосердно: час дня. Ого, как время летит! Оператор, закончив видеосъемку, угнездился в тени кустов боярышника на обочине. Туда же с дороги уползла и Катя. А следователь, эксперт, оперативники под палящими лучами все еще осматривали дорожное покрытие — на асфальте шоссе кое-где отпечатались бурой глиной фрагменты протекторов разбойничьей «девятки».

И тут вдруг из-за поворота послышались резкие переливы милицейской сирены. А затем вылетел на всех парах, дребезжа и вихляясь, словно параличный старенький «уазик» — «канарейка» — средство передвижения дежурной части Красноглинского ОВД. «Канарейка», взвизгнув, тормознула возле «Икаруса».

— Надо же.., еще одно… — донеслось до разомлевшей от жары Кати. — В прокуратуру уже звонили — прокурор на обеде, отъехал, ждут. Если здесь закончили, перебрасывайтесь туда. Там работы…

Катя слушала через силу: Господи, какая жара. И это только еще середина июня! Какое-то новое происшествие… Так всегда бывает: не сложились с утра дежурные сутки, значит, как в пословице будет таскать не перетаскать…

— Колосову в главк уже звонили… Сказал, что едет, чтобы начинали там пока без него…

Катя заставила себя отлепиться от спасительной тени кустов. Насторожилась. Это что еще такое? Если Никита Колосов — начальник отдела убийств областного уголовного розыска, у которого сегодня (это было ей доподлинно известно) соревнования по стрельбе на тренировочном полигоне в Видном, бросает все и мчится сюда, то…

— А что случилось-то? — вкрадчиво спросила ой у молодого, мокрого, как мышь, от трудового перенапряга на солнцепеке оперативника, лицо которого, однако, выражало самый живейший интерес к происходящему.

— Жмурик, — интимно сообщил он, — в дежурку какой-то дачник сообщил. Они с семьей в лесу остановились на минутку. Там овраг, а через него мосточек. Ну, жена спустилась и вдруг кричит: да тут крови полно! Там под мостом труба для сточных вод, ну, а он вроде в ней…

— Кто? — Катя испуганно округлила глаза.

— Да жмурик, я ж говорю. Ноги только наружу торчат. Сейчас поедем… Эй, Катя, вы куда? Вы же на машине — так нас с напарником захватите! Это ж сорок седьмой километр у Кощеевки, на границе района.

Катя от неожиданности едва не споткнулась: ну и названьица в Подмосковье у деревень! Тихий Погост, Кощеевка, Красные Могилы, например… И охота жителям обзывать места, где они «родились и сгодились», так мрачно?

…И теперь, сидя в душном кабинете пресс-центра, она снова и снова вспоминала то странное чувство, охватившее ее, когда она уже садилась в машину. Она, помнится, машинально оглянулась: «Икарус», раскалившийся на солнце, сожженная жарой трава в кювете, темная стена леса по обеим сторонам шоссе, дорожный указатель на аэропорт. А над всем этим белесое от зноя небо — как опрокинутая чаща. А в нем — высоко-высоко черная точка. Жаворонок? Скорее галка; какие сейчас жаворонки, откуда? И как в «Неуловимых»: И — тишина-а-а…

Дико даже представить, что всего каких-то несколько часов назад здесь гремели выстрелы, кричали и бесновались люди…

И только сейчас, уже на исходе дня, вспоминая с содроганием то, что довелось ей увидеть в том овраге у той самой Кощеевки, Катя понимала: насколько лжива и обманчива была призрачная летняя тишина на подмосковной дороге.

2 КРАСНЫЙ ОКЕАН

В жаркий полдень, когда дрожит и плавится от зноя воздух над заросшими сорной травой полями, когда липнет асфальт к подошвам, осматривать явно криминальный труп — это, знаете ли, весьма сомнительное удовольствие.

Сама Катя в этом отношении была человеком крайне робким и брезгливым. Однако по роду служебной деятельности осмотра мест происшествий — ДТП, разбойных нападений, ограблений и ДАЖЕ убийств ей было не миновать. «Картинка», снятая на натуре, — соль любого репортажа, а личные впечатления криминального обозревателя на месте происшествия — девяносто пять процентов успеха любой статьи, но… Но каждый раз, когда судьба и собственное безрассудное любопытство толкали ее на этот опрометчивый шаг, сердце Кати замирало в груди, а потом тревожно ухало куда-то вниз к спазматически ноющему желудку. И она старалась с самой первой секунды настроить себя на энергично-деловитый лад, отсечь эмоции и — Но это было легко на словах, а на деле-то…

Когда они с оператором и сыщиками подъехали на сорок седьмой километр и оперативники выскочили из машины и через кусты напролом заспешили к оврагу, Катя вылезать не торопилась и лишь пугливо вытягивала шею, стараясь и одновременно страшась увидеть «жмурика».

— Ну что же ты? Выходи. — Оператор что-то; тоже, однако, преувеличенно деловито возился с камерой.

— Сейчас… А где он?

— Оно. Тело. Там, — и оператор сделал жест, каким в римских амфитеатрах зрители приказывали победителю-гладиатору прикончить раненого противника.

И тут Катя внезапно узрела Никиту Колосова. Умение начальника отдела убийств уголовного розыска области неожиданно появляться в тех местах, где его ждут, скажем, ну только лишь через час или вообще к вечеру, изумляло Катю. Ведь Никита с утра был в Видном: палил по-македонски, или как там это делают они, настоящие профи, по движущейся мишени, а от Видного до Красноглинска — дай Боже сколько, но…

Правда, у Колосова теперь новая машина. Старушка «семерка», с которой он, кажется, сроднился и сросся, отдала концы, и Колосов, подначиваемый приятелями, купил себе на Южном рынке подержанную «девятку». Зато самого лихого и бандитского вида — черную, как жужелица, да еще с какими-то пижонистыми «подкрылками», которые, согласно дурацкому вкусу автомобильных купцов, должны были слегка облагородить отечественный жигулевский силуэт, придав ему иномарочный шик.