Прощай, Хемингуэй!

Потом он сделал глубокий выдох, распространив вокруг себя пары алкоголя, и, не выпуская из рук бутылку с посланием, попытался залезть на парапет. В конце концов это ему удалось под монотонные завывания Карлоса: «Поздравляем, поздравляем, поздравляем…» Выпрямившись, Конде окинул взглядом бескрайнее море, разлучающее людей и их самые дорогие воспоминания; всмотрелся в грозную россыпь рифов, о которые могли разбиться все иллюзии человека, умножая его скорби. Он отпил еще один глоток во имя забвения и крикнул во всю силу легких:

— Прощай, Хемингуэй!

Потом отвел руку назад и швырнул бутылку в воду. Сосуд с письмом, проникнутым тоской людей, что потерпели кораблекрушение на суше, поплыл вдоль берега, сверкая, словно бесценный алмаз, пока его не подхватила волна и не унесла в темноту, туда, где что-либо можно разглядеть только глазами памяти и желания.

Мантилья, лето 2000 года