Прощайте, колибри, хочу к воробьям!
Шрифт:
– Ох, ребята, как я рада вас видеть!
– А мы как рады! Мы тут без тебя вообще пропадаем! Имей в виду, мы тебя загрузим так, что пописать будет некогда…
Когда мы сели в машину, Фарик сказал:
– Ребята, у меня родилась гениальная идея! Мы сделаем новаторский спектакль! Поставим «Гамлета»! Он в последнем акте не умрет, а попадет в монастырь, где его будет выхаживать опять-таки выжившая Офелия и ему, принцу датскому, будет являться уже тень его мамаши… Успех будет офигенный!
– Фарик, что ты несешь! – не могла не улыбнуться я.
– Да идите вы! – рассердился Мирон. – Хотя… Нет, надо не так… Надо заказать
– А что, вполне в духе времени. Я вот когда лежала больная, видела по телику новую «Бесприданницу». Так она кончилась тем, что Карандышев, бедный, но благородный офицер, пристрелил Паратова и Ларису вроде бы тоже, но в финале он через пять лет выходит из тюрьмы, и его встречает у ворот Лариса!
– Жень, ты врешь?
– Клянусь!
– И скандала не было? – полюбопытствовал Мирон.
– Да ну… «Бесприданницу» в наше время никто и не знает, разве что «Жестокий романс».
– Ладно, ребята, не трындите! Женька, колись, что случилось? И, кстати, ты есть хочешь?
– Ужасно!
– Тогда забросим сейчас твои вещи в отель и пойдем ужинать.
– Я вам покажу видео, закачаетесь, ручаюсь.
Боже, как они хохотали!
– Что вы ржете? У меня жизнь сломана, а вы…
– Да ладно, Женька, я так и думал, что Костя твой тот еще потаскун. Но кот у него… За такого кота полжизни не жалко, – заметил Мирон.
– Полцарства за кота! Опять-таки перефразируем старика Шекспира, – сквозь смех сказал куда более начитанный Фарик.
– Женька, а это и есть женушка твоего брата? Повезло парню, нечего сказать! Ты бы ему это видео послала, вот бы впечатлился…
– Нет, не стану я этого делать. Это был его выбор, пускай сам и расхлебывает…
– Ну да. А она красивая, зараза, кстати, здорово похожа на твою идиотку, Узбек!
Лицо Фархада болезненно исказилось.
– Мирон!
– Все, молчу! Хотя нет, не могу молчать! Знаешь, Женька, она его мало того что бросила, так выяснилось, что еще и ободрала как липку! Ты имей это в виду при заключении контрактов, наш великий маэстро, как говорится, на мели.
– Мирон!
– Женька должна это знать, она же с тобой работает!
– Все, мальчики, мы больше не касаемся этих тем, проехали! Зато у нас все билеты проданы!
– Это да! Вот, кстати, Женька, срочно нужна твоя помощь! – воскликнул Мирон. – Одна из дам-попечительниц, много для нас сделавшая, хочет, чтобы Закиров выступал не во фраке, а в черной шелковой рубашке, которую в количестве двух штук она самолично выписала из Китая.
А этот упертый Узбек даже слышать об этом не желает.
– Да, не желаю! С какой стати я должен менять свои привычки? Всю жизнь дирижирую во фраке…
– А ты хоть примерил эти рубашки?
– Нет. Я все равно не буду в них дирижировать. Да хотя бы из суеверия! Ни за что!
– О! Фарик! Это роскошная отмазка, против нее никакая дама не устоит. Музыканты часто очень суеверны! – включилась я в разговор. – И никто не обидится!
Они переглянулись.
– Вот что значит умная женщина! Нам обоим даже в голову не пришло, что это и впрямь гениальная отмазка.
– Вот! А на фуршет после спектакля ты, Фарик, наденешь эту рубашку. И волки будут сыты, и овцы целы.
– Господи, казалось бы, так все просто… – почесал в затылке Мирон. – Гляди-ка, Узбек, а тень
мамки Гамлета уже даже и не тень, а вполне себе аппетитная женщина…– Ох, ребята, если б вы знали, как я вас люблю! И как я счастлива, что вы у меня есть…
Первый спектакль прошел с ошеломляющим успехом. Публика неистовствовала, однако надо было еще дождаться мнения критиков, а оно зачастую не совпадает с мнением публики. И все равно мы чувствовали себя такими счастливыми! Как я и думала, Мунтяну пел божественно. Наверное, лучшего Роберта мне слышать не доводилось. Там было все, что нужно для исполнения этой эффектной, но в общем-то довольно пустой партии. Он не пытался наполнить ее несуществующим смыслом и подтекстом, но его волшебный и поистине блестящий голос идеально лег на эту партию, и в результате получился шедевр. Да и другие исполнители были на высоте, хотя Таня Соловьева вышла петь больная, однако справилась с собой. Водемон, на мой вкус, был излишне нежным, но публика так не считала. И роскошный бас Бориса Вейнберга – Рене, и, конечно, тончайшая нюансировка Фархада… Он вообще изумительный именно оперный дирижер, певцы его обожают, он никогда их не глушит, как это нередко случается… Словом, я чувствовала себя почти счастливой. Почти. Теперь еще пережить второй спектакль…
И мы его пережили! Успех был еще больше. Мунтяну даже заставили бисировать, что никак не было предусмотрено. Однако Фархад сделал ему знак, и тот еще раз спел. Я вдруг подумала: у него такой сексуальный тембр, ему надо спеть, например, Демона. Это должно быть здорово! На прощальном фуршете он вдруг подошел ко мне.
– Женя, можно к вам обратиться?
– Ну конечно, Андрей! Вы были просто великолепны.
– Спасибо! Но я хотел вас попросить…
– Да?
– Женечка, не могли бы вы мне помочь в одном деле?
– Ну, если это в моих силах…
– Я сегодня утром получил приглашение в театр «Колон».
– В Буэнос-Айресе?
– Да. Приглашают петь Малатесту в «Доне Паскуале» и «Онегина»!
– Поздравляю, Андрей. Театр «Колон» – это марка!
– Вот Закиров тоже говорит, чтобы я согласился.
– А что вас смущает?
– Да, собственно, ничего. Я должен встретиться послезавтра с их представителем.
– И что?
Я чувствовала, что он мнется.
– Да что такое, Андрей?
– Женечка, – решился он, – вы не поможете мне немного приодеться… У меня ни черта нет приличного. Здесь, в Амстердаме, это не важно, но…
– Разумеется, помогу! Завтра с утра и займемся. Я, правда, не очень знаю, что носят в Аргентине, но нас это не касается. Будете выглядеть по-европейски элегантно, как подобает оперной звезде.
– Женя, я вас умоляю… Тоже мне, звезда без порток.
– Портки купим! А звездой вы уже стали.
У вас такой сказочный голос! Я думаю, еще год – и вы заткнете за пояс Дроздовского.
– Скажете тоже… Хотя, если честно, мне вообще он не нравится.
– И мне! Значит, в одиннадцать встречаемся у Музея мадам Тюссо.
– Почему? – улыбнулся он.
– Потому что я уверена, что лет через пять там появится и ваша фигура!
– Ох, Женя… – засмеялся он.
– Чего от тебя хотел Андрюха? – со странным выражением лица спросил Мирон.
– Чтобы я помогла ему купить кое-какую одежку. Он получил приглашение в «Колон»!
– Ни хрена он туда не поедет!