Просчитать невозможно
Шрифт:
Лопатка в крови… Когда Сохно отодвигает ее, боевик не отрывает от острия взгляд. Вид крови товарища и смешанной с ней собственной крови пугает его больше вероятной смерти.
– И кто ты будешь, друг мой любезный? – почти по-кошачьи мурлыча, спрашивает Сохно.
Он в самом деле похож сейчас на кошку, играющую с пойманной мышкой.
– Я помощник минера… Я не воюю… Я только груз ношу… Я, как носильщик… Носильщик… Я никого не убиваю… – испуг боевика настолько велик, что он даже не понимает того, что его груз тоже убивает, как и автомат, недавно бывший в его руках.
– Что тебе здесь надо было? Что вам здесь надо было? Быстрее, быстрее… Отвечать сразу!
– Выход
– Куда остальные пошли?
– Когда?
– Только что!
– Не знаю… Эмир не говорит…
– В какую сторону?
– Дальше… По коридору… Как выйдешь, налево…
– Сколько там человек?
– Эмир Абдул и снайпер Беслан…
– Остальные где?
– У выхода… На площадке… Тамир с помощником еще один выход минируют…
– Когда прибудут ваши гости?
– Они уже идут… Беслан в прицел их видел…
Сохно кивает Макарову, прислушивающемуся к разговору, тот сразу протискивается в щель, чтобы рассмотреть, что делается снаружи. И быстро возвращается.
– Шесть человек. С большими тяжелыми рюкзаками. Отдыхают… С тропы сошли, приблизились к склону… Отдых перед концом пути… Понимаешь?
– Сошли с тропы? – не понимает другого Сохно, и задает пленнику новый вопрос: – Там есть еще проход? Дальше?…
– Не знаю…
– Куда Мадаев пошел?
– Не знаю…
– Что говорил?
– Велел Султану сказать, вернется через два часа.
– Кто такой Султан?
– Заместитель эмира…
– Где он?
– На площадке… Со всеми… За эмира остался…
– Вам что делать велел?
– Заминировать и возвращаться по проводу…
Макаров снова занимается минированием прохода, но устанавливает не электрический детонатор, а радиоуправляемый, принесенный с собой. Руки боевика скованы наручниками за спиной. Макаров что-то засовывает ему в кармашек на поясе так, чтобы невозможно было это достать.
– Мы уходим, – предупреждает он. – Я установил радиоуправляемый взрыватель. Пульт управления у тебя в кармане. Установлен на разрыв дистанции… Сделаешь три шага, заряд взорвется… Поэтому сиди тихо… На три шага отойдешь… и все… Понял?
– Понял…
– Я за тобой вернусь… Тогда и жить будешь… Иначе будешь сидеть здесь вечно… Моли Аллаха за мое здоровье и хорошую память…
– Да-да… Да-да… – испуганно твердит пленник.
А Макаров с Сохно уже направляются в глубь коридора, перешагивают через труп убитого Теймура и идут дальше. Торопятся. Они даже словом не обмолвились, но понимают друг друга и без этого. Если прибывающая группа сошла с тропы и ждет под склоном, значит, там их кто-то должен встретить. Кто? Эмир Мадаев. Почему там? Почему не у главного выхода? Ведь до главного входа рукой подать. А тесный левый проход вообще рядом… Решение приходит само собой. Главный выход, как, вероятно, и другие – для остальных групп. Эта группа должна быть особой. Какая группа может быть особой? Только та, которая несет деньги боевикам…
Но и здесь есть вопросы.
– Почему Мадаев никому не сказал, куда идет и зачем? – уже отдалившись от пленника, спрашивает Сохно.
Макаров на ходу пожимает плечами.
– Он от природы не слишком разговорчивый. Но я понимаю твою мысль. Двадцать пять миллионов. Это слишком много. Это не только для тех, кто сюда прибывает. Основную часть они спрячут, а выдадут только «мелочь», как обычно.
– У меня мысль интересная появилась. Черный Роджер… Капитан
Флинт… Помнишь детские книжки?– Понял… Принцип капитана Флинта. Никто не должен знать, где зарыты сокровища… Ты думаешь, они уберут своих же?
– Предполагаю и такой вариант…
– Это вполне соответствует духу Мадаева… Он безжалостен… Хотя я не уверен, что он решится присвоить себе деньги.
– Это на его совести. Он может их и не присвоить. Он просто уберет тех, кто видел, где деньги спрятаны. Для безопасности. А потом небольшими порциями будет переправлять по нужным адресам…
– Понял… Поспешим.
Они и вправду спешат, и потому несколько раз камни под неосторожными шагами издают звук, который может предупредить противника. И каждый раз после этого оба останавливаются, прислушиваясь, насторожившись поднятыми наизготовку стволами, готовые ответить выстрелом на выстрел из темноты. Фонариками пользоваться рискованно. Свет в прямом коридоре, а он временами и в самом деле прямой, можно увидеть издали, и без труда подстрелить любителя ходить, совсем не спотыкаясь. И не знаешь при этом заранее, насколько далеко прямизна коридора тянется, когда будет следующий поворот. Но Сохно опять подтверждает, что его не зря считают специалистом по пещерам. Он идет легко, каким-то чутьем угадывая неровности почвы и изгибы стен. Если впереди появляется препятствие, то легкое касание оставленной за спиной рукой заставляет и Макарова проявлять осторожность. Продолжительный участок им приходится преодолевать на четвереньках, но это не смущает Сохно.
– Уверен, что сюда? – шепчет из-за спины Макаров.
Только в таком тесном и неровном проходе, когда-то промытом, видимо, всесильной водой, подполковник решается зажечь фонарь. И лучом показывает на откровенно свежие борозды и отпечатки рук. Показ в комментарии не нуждается, и Макаров только удивляется, как Сохно в темноте понял, что ему предстоит показывать? Неужели он и без фонаря видел что-то? Или чувствует следы нюхом, как собака? Или на ощупь их проверяет и идентифицирует?… Но Макаров сам хорошо знает, что такое опыт, хотя и не понимает полностью, из чего опыт складывается. Он сам имеет богатейший опыт, но не умеет объяснить, что в какой-то сложной ситуации заставляет его поступить так, а не иначе, кто приказывает пойти в одну сторону, а не в противоположную.
Дальше путь становится проще. Идут уже в полный рост и значительно быстрее. Но звуки, доносящиеся спереди, заставляют спецназовцев остановиться и прислушаться. Звуки явно исходят от людей и не носят естественный природный характер. Но что это за звуки? Не сразу понятно…
– Булыжниками в футбол играют, – предполагает Сохно. – Интересно – мать их! – кто у них за вратаря?
Он чешет нос увесистым стволом своего «стечкина» и шагает вперед смелее. Те, кто такие беззастенчивые звуки издает, едва ли сами могут что-то услышать со стороны. Теперь спецназовцы передвигаются еще быстрее – нет необходимости соблюдать полную осторожность – и надеются не опоздать к развитию событий.
В большой треугольной комнате со множеством боковых выходов они долго не задерживаются. Здесь намного светлее, чем в коридоре, и можно ориентироваться не по слуху, а визуально. Но все же недостаточно светло, чтобы сразу составить себе точное впечатление о месте предстоящих действий. И потому Сохно, замерев, прислушивается и определяет коридор, из которого доносятся звуки.
– Откапывают лаз, чтобы запустить группу, – комментирует Макаров.
Сохно кивает. Он согласен.
– Здесь ждем… Сюда, голубчики, пойдут…