Прошло семь лет

Едва молодая женщина успела попросить хозяина принести ей еще одну чашечку кофе, как мелодичные звоночки предупредили ее, что по электронной почте пришло новое сообщение.

Сантос не терял времени даром.

— У тебя есть принтер, Тони? — спросила она, перебрасывая полученные данные.

42

— Никки! Просыпайся!

— М-м-м…

— Я дал тебе поспать, сколько мог. Теперь нам пора! — Себастьян слегка приподнял жалюзи, защищающие каюту от дневного света. — На набережной и так много народу, — торопил он ее. — Переодевайся, я нашел для тебя одежду.

Никки с трудом расставалась со сном. Опухоль на щиколотке опала. Боль хоть и чувствовалась, но была вполне терпимой.

— Где ты это нашел? — удивилась она, увидев сложенную на стуле одежду.

— Стащил на палубе одной из яхт. И не говори, пожалуйста, что она не твоего размера или не нравится!

Никки натянула узкие джинсы, пуловер с круглым вырезом и кроссовки. Честно говоря, все было ей маловато, но она придержала язык. Хотя потом все же не удержалась:

— Ты действительно думаешь, что я ношу сорок второй размер?

— У меня, знаешь, был очень маленький выбор. Извини, не заглянул на улицу Монтень. [49]

Себастьян взял Никки за руку, и они соскочили на пристань.

Воздух был сухим и чистым. Безоблачное небо сияло синевой, которая напомнила им Манхэттен.

— Да хватит меня тянуть!

— Нужно бежать отсюда как можно быстрее. Сегодня ночью я воспользовался твоей банковской картой, и мой звонок, вполне возможно, засекли.

Пока они переходили улицу Сен-Антуан, он рассказал ей свои ночные приключения: про неудачу с номером, а главное — про исчезновение Камиллы, которая так и не доехала до бабушки.

49

На улице Монтень находится магазин «Диор».

Услышав об исчезновении дочери, Никки почувствовала панический ужас. Горло у нее перехватило, и она остановилась посреди тротуара. У нее свело руки и ноги, на лбу и на висках выступили капли пота, потекли по лицу, по шее. Ком в горле не давал дышать, провоцируя сердцебиение, грозя задушить.

— Умоляю тебя, Никки! Справься, пожалуйста! — молил Себастьян. — Успокойся и вдохни, прошу тебя!

Но слова не помогали. Она задыхалась, приступ с каждой секундой усиливался, Никки могла потерять сознание сейчас, прямо здесь. Себастьян швырнул последний козырь. Взяв ее крепко за плечи, он твердо сказал:

— Смотри на меня, Никки! Успокойся. Я знаю, что означают цифры на замке. Ты меня слышишь? Я понял, что означают эти цифры!

43

Никки нужно было прийти в себя. Пришлось сделать небольшую передышку, и они совершили неосторожность — присели за столик в кафе на улице Вьей-дю-Тампль. Кафе в самом центре квартала Марэ не пустовало даже в этот ранний час.

Себастьян одну за другой пересчитал монетки в кошельке Никки. Вчера вечером она разменяла на Северном вокзале пятьдесят долларов, но потом они расплатились за такси, которое довезло их до моста Альма. Шесть евро — вот и все их богатство. Как раз на одну чашку кофе с молоком и тартинку с маслом, которые придется поделить пополам.

— У тебя есть чем писать?

Никки порылась в сумке и вытащила красивую ручку с перламутровой инкрустацией. Себастьян узнал свой давний подарок, но от замечаний воздержался.

На бумажной скатерти он написал два ряда цифр так, как они были выгравированы на замке:

— Я должен был сразу сообразить! Это же элементарно! — огорченно сказал он.

— Что элементарно?

— Градусы, минуты, секунды, — объяснил он.

— Слушай! Хватит ходить вокруг да около, объясни по-человечески!

— Это координаты, географические координаты в системе…

— Тебе нравится изображать профессора?

— Иными словами, долгота и широта, — закончил он и дописал на скатерти:

Широта: С 48 54 06

Долгота: В 2 20 12

Никки переварила информацию и задала вопрос, который напрашивался сам собой:

— А к какому месту относятся эти координаты?

— Вот этого я не знаю, — признался Себастьян уже более уныло. — Надо бы их ввести в поисковую систему.

Никки какое-то время помолчала, потом спросила:

— Как ты думаешь, ты сможешь украсть машину?

Он пожал плечами.

— Я думаю, что у нас нет выбора.

Они допили кофе до последней капли и встали из-за стола.

Проходя по залу к выходу, Себастьян заметил на пустом столике оставленную кем-то из посетителей газету. Фото на первой полосе привлекло его внимание. У него мурашки бежали по спине, когда он разворачивал газету. Удостоился! На первой странице «Паризьен»! Какой-то кинолюбитель, оказывается, заснял сцену «угона» пароходика.

Но на снимок злоумышленника Себастьян посмотрел, словно на совершенно чужого человека. Хотя это был точно он, Себастьян Лараби, — с ножом в руках он грозил капитану. А если оставались какие-то сомнения, их развеивал заголовок:

Кошмар на Сене

«Романтический вечер превратился в кошмар после того, как супружеская пара, беглые американские преступники, взяла в заложники капитана прогулочного катера, на котором ужинало двести человек (фотографии и комментарии свидетелей на стр. 3)».

— Знаешь, — сказала Никки, — когда-нибудь мы над этим посмеемся.

— Думаю, не очень скоро. Сначала надо найти наших детей.

Они шли по улице Риволи к площади Отель-де-Виль.

— Решено! Принимаю на себя руководство операцией! — внезапно объявила Никки.

— С чего бы? Ты что, специалист по угону машин?

— Нет, но я тоже хочу покрасоваться на первой полосе «Паризьен».

Они остановились у пешеходного перехода, который вел к мэрии 4-го округа. Зеленый свет раз за разом загорался и гас, а Никки все высматривала добычу. И вот, наконец, лысоватый щеголь лет пятидесяти за рулем немецкого седана последней марки.

— Я пошла, а ты будь наготове.

Красный свет для автомобилистов. Никки с независимым видом двинулась по переходу, прошла несколько шагов, повернула голову к водителю. И вдруг ее красивое лицо осветилась сияющей улыбкой, внезапной и неожиданной.

— Хэлло! — обратилась она к мужчине за рулем, приветственно помахав рукой.

Тот слегка нахмурился и посмотрел по сторонам, чтобы удостовериться, что приветствие относится именно к нему, и выключил радио. Никки подошла к машине и встала у окошка.