Прошлое никогда не проходит

Когда он вернулся домой, Лёва уже выпил бутылку. Альбом Гриша спрятал во внутреннем кармане своего пиджака, поменял промокший от крови бинт на руке страдальца и наложил ему мазь: рана действительно здорово кровила. Лёва ныл, утверждая, что просто погибнет, если не смочит горло чем-нибудь более существенным, и клялся ему в вечной любви и дружбе. Гриша плюнул и достал из чемодана бутылку водки: в конце концов, и самому хотелось выпить, чтобы хоть немного снять напряжение, да и напоить Лёву, который и от легкого вина поплыл, было ему на руку. Такую жертву тот воспринял, как подвиг Александра Матросова, и тут же зло выдал про Виктора всё, что только было ему известно. Впрочем, это оказалось не так-то много, он только сообщил, что тот вроде бы всесильный масон, поэтому его и перевели в Москву. Он обещал обогатить Лёву и пристроить в ложу, только для этого…. А дальше последовала бесконечная череда всевозможных требований. Лёву ещё никто никуда не принял, а он уже живёт полностью под колпаком и шагу без его указки не может ступить. Он давно мечтает скинуть с себя это иго, но как только пытается порвать с Пасикисом, на него обрушивается просто шквал неприятностей, и Лёва опять попадает к нему в сети, а удавка на его горле затягивается всё сильнее. Что мог посоветовать Гриша, зная его как бесхарактерного ленивого выпивоху?

– Возьмись за ум, иначе Пасикис выжмет из тебя все соки и выкинет, – Лёва усмехнулся:

– Не делай понт на морде! А шо же ты сам не воплотишь в жизнь свой мудрый совет, умник? И много-таки тебе перепадёт с этой Америки, акромя кнута и пряника? Тут хоть пей, хоть не пей, всё равно получишь дырку от бублика, остальное скушает наш общий босс.

Гриша ничего не ответил, а лишь горестно вздохнул, выпил рюмку водки и отправился спать, оставив товарища по несчастью наедине с бутылкой. Действительно, он и сам был практически в таком же положении. Уже через три часа Гриша встал и заглянул в гостиную: на столе стояла на две трети опорожненная бутылка водки. Лёва развалился на диване в немыслимой позе, а голова, словно чужая, неловко свешивалась чуть ли не до пола. Он даже не соизволил снять ботинки. Запах перегара в комнате сопровождался громким заливистым храпом. Гриша открыл окно, выпил наскоро чашечку кофе с долькой шоколадки и отправился в аэропорт, размышляя, как бы ему всё-таки ухитриться предупредить Женю, ведь в то время мобильные телефоны были только у «мажоров», остальное население занималось поиском куска хлеба насущного.

11. Не имей сто рублей, а имей сто друзей

Когда Гриша вошёл в здание аэропорта Шереметьева, его тут же заключил в объятия Виктор Пасикис. Он рыскал руками по одежде юноши, а глазами по его вещам, беспокойно похлопывая Гришу чуть ли не по всем местам, куда только удавалось дотянуться. Растерявшийся парень вдруг резко оттолкнул его и, покраснев от возмущения, раздражённо буркнул:

– Может, ещё в мои штаны залезете? Неужто Вы со вчерашнего дня так истосковались, что норовите меня облапать, словно портовый грузчик гулящую девку, извините за сравнение. Прямо перед людьми неудобно, на нас аж оглядываться стали!

– Боже ш ты мой, какие мы мнительные! Не волнуйся, я на твою задницу не покушаюсь, а обнимаю по-родственному, как зятя. Что ты шарахаешься от меня, словно от прокажённого? Ну, действительно, рад видеть друга и помощника, что же здесь такого позорного? Ведь ты мне всё равно, как сын, Гришенька! Нет, больше! Божешь мой, сколько я для тебя сделал! И никакой благодарности… Цени мою привязанность, пока она не иссякла! Накрутила тебя эта белокурая бестия, а ты и развесил уши, лучше бы о жене да о сыне думал, чем об этой…

– Оставьте Женю в покое, Вы сами к ней подкатывались, да не вышло, вот и беситесь. Тоже мне, благодетель нашёлся, только я не Лёва, Вы меня своими завтраками не купите! – рассвирепел Гриша, понявший, что Лёвка успел таки ему всё доложить.

– Ой-ёй-ёй, какие мы щепетильные! Да уже купил, а ты и не заметил! Кстати, что это у тебя во внутреннем кармане пиджака такое квадратненькое? Не альбомчик ли с фотками?

– Что вы ко мне с этим альбомчиком привязались!?

Не отвечая на вопрос, Виктор продолжил наступление:

– А что там? Покажи! Гриша, какого чёрта ты православный крестик напялил? Забыл, куда едешь? Тоже мне, патриот за мой счёт! Ну-ка, покажи, или нет, отдай его лучше его мне, я…

– Я не обрезанный, а крещёный, к Вашему сведению, оставьте меня в покое, а крестик всегда носил и буду носить.

– Слушай, давай я его пока лучше спрячу, если ты действительно хочешь осесть в Бостоне.

– Уже не хочу. Ещё одно слово, и я разорву билет. Достали Вы меня, любезный дядюшка! Видно, Женя права, Вы и впрямь не собираетесь делать нас там равными, а только хотите использовать. Сами-то, милейший дядюшка, уже давно импотент как учёный, и без меня там будете никому не нужны.

– Не хами, родственничек! Ведь и ты там без меня никому не нужен, так что это обоюдно выгодно. Или хочешь прозябать здесь в нищенстве вместо Бостона? Ну, ладно, ладно, Гриша, давай не будем бодаться… Наслушался своей крали, вот и злишься. Хочешь, носи этот дурацкий крестик, я не против, США – страна свободная, хоть в козла верь, тебе никто ничего не скажет.

– В козла-то можно, только не в истинного Бога…

– А где он, истинный-то? Тоже мне, блуждающий монах нашёлся! Святой апостол!

Во время такой бурной разборки к ним приблизилась весело болтающая компания молодых людей в синий форме гражданской авиации. Высокий красивый блондин с сияющей улыбкой неожиданно отделился от остальных и крепко сжал нашего героя в своих железных объятиях, прогремев, чуть ли на весь аэропорт, раскатистым басом:

– Оцеоло, вождь семинолов! (Так называли Гришу одноклассники из-за смуглого лица, рыцарского характера и увлеченности Майном Ридом). Вот так встреча! Рад тебя видеть. Я только с борта самолёта. А ты какими судьбами в нашем болоте?

Это был одноклассник Гриши, Алексей, которого в школе прозвали Налётчиком из-за внезапности появления и быстроты действий и решений. Гриша обрадовался несказанно, рассчитывая, что случайная встреча поможет ему в самый отчаянный момент жизни, когда неприятности обступили со всех сторон. А, может быть, спас крестик и подарок Жени, иконка Божьего Угодника Николая, поистине Чудотворца!? Видно, его отчаянная молитва была услышана на небесах! Гриша шепнул приятелю:

– Алёша, дружище, уведи меня от этого типа, умоляю! Без твоей помощи мне хана, – и громко добавил, – Какой же ты стал красавец! Эту форма словно специально для тебя придумали. Небось, теперь все девчата твои?!

– Не скромничай, куда мне до тебя!

«Налётчик» сразу сообразил, как действовать. Одной рукой он обхватил Гришу за плечи, в другую взял его чемодан, и, весело расспрашивая друга о времени вылета и конечной цели, энергично куда-то поволок его. На жалкий протестующий лепет Виктора никто не обратил внимания, тогда тот попытался забрать у двухметрового лётчика хотя бы Гришин чемодан, причитая, что приглядит за ним, но тот даже не заметил или сделал вид, что не замечает его потуг. Виктор было потащился со своим огромным чемоданом вслед за ними, однако ребята вошли в какую-то служебную дверь, захлопнувшуюся прямо перед его носом. Тогда он стал стучать в неё и истошно кричать, выскочил раздражённый охранник и пригрозил сдать его в милицию. Виктор увидел сквозь открытую дверь, как друзья зашагали по длинному пустому коридору. Взбешённый, он стал кричать:

– Гриша, не опоздай на регистрацию!

Но тот даже не обернулся. Пасикис приуныл, пожалев, что так активно надавил на него.

– Эх, поторопился я, уж очень поторопился, только зря спугнул! А виноваты во всём эти идиоты Лёвка и его подельник, не смогли за бабкой в шляпке уследить! Ладно, в Америке разберёмся. Лишь бы сесть в самолёт, там я из него всё вытрясу!

Алексей и Гриша устроились в маленьком кафе, известном только работникам аэропорта. Не то, чтобы в него нельзя было пройти простым смертным, да найти его достаточно сложно, к тому же, удобнее и короче всего подняться в кафе по служебной лестнице, вот «летуны» и считали его испокон века своим: встретить там кого-нибудь из пассажиров было практически невозможно, если его не провёл работник аэропорта. Сидя за чашечкой кофе с ликером, друзья в двух словах рассказали о своей взрослой жизни, затем Гриша выложил Алексею всё, что с ним произошло. Он не стал вдаваться в подробности и предположения, но просто и откровенно объяснил о неизвестной опасности, грозящей ему и Жене. Приятель ненадолго задумался, а потом пообещал передать предостережение его геологине: пока она в самолёте или в аэропорту, это возможно, сегодня как раз работают его знакомые диспетчер и радист. Альбомчик Алёша взял на сохранность, уверив Гришу, что не боится никаких Викторов и его шаек-леек, а вместо него достал из «дипломата» какую-то книжку почти такого же формата, это оказался подарочный экземпляр произведения Гашека «Приключения бравого солдата Швейка». Грише нравилась эта книга, и поэтому он клятвенно пообещал вернуть её Алексею, когда вернётся из Америки. Тот только добродушно махнул рукой, сказав, что с удовольствием дарит её на память человеку, с которым просидел три года, нет, не в тюрьме, ха-ха, хуже, в школе, да ещё на одной парте! Гриша отправил книжку в тот же внутренний карман пиджака, где ещё недавно скрывался альбом, перекочевавший к Алексею.