Прошу к нашему шалашу (сборник)

Когда пришли охотники, лохматые, неуклюжие на вид хищники сидели на столбах, яростно крутили короткими волосатыми хвостами, щерились, злобно сверкая налитыми кровью глазами.

– Ова, смотри-ка ты!
– сказал Степан, с опаской разглядывая зверей.

Родя был доволен. Словно в ответ на злобное рычание зверей, он наставительно молвил:

– Ага, не глянется. Не лезь на рожон. Полезешь, так головы не сносишь.

И стал приподнимать ружье, нацеливаясь в короткое ухо зверя. Два ствола, оба гладкие.

Третий, витой, ствол все же будет, наверное, у Роди в награду за таежных хищников.

ЕВСТИГНЕЙ ПОЛИКАРПОВИЧ

Работал я тогда в областной газете. Редактор вызвал меня в свой кабинет и говорит:

– Надо бы написать очерк о лучшем нашем охотнике. Давно начался сезон. Люди ушли на промысел в леса, в горы. Добывают и сдают кооперации птицу, пушнину. Это ваша тема. Займитесь-ка.

Ага, понятно. Нужно отыскать где-нибудь в районе самого маститого охотника. Так сказать, лесного богатыря. Описать его нелегкий, полный романтики самоотверженный труд. Есть такое дело!

И вот я в одном из северных районов. Захожу в контору, называется она "Живзаготпушнина". Во дворе под навесом каменные кладовые, двери открыты. Заглядываю. В одном из помещений вижу под потолком на отдельных шестах висят хвостами вниз шкуры волков, лисиц, рысей, куниц. А на широких полках, сложенные в стопки, лежат иссиня-серые беличьи шубки, белоснежные, с черными кисточками на хвостах шкурки горностаев.

– Вы кладовщик?
– спрашиваю коренастого краснощекого мужчину в полушубке, разбиравшего сваленные в кучу на полу охотничьи трофеи.

– Да, кладовщик, меховщик, - отвечает.
– А вы, собственно, по какому делу?

Я назвался и говорю:

– Скажите, пожалуйста, кто из местных охотников сдал государству больше всего пушнины?

– О, у нас есть замечательные мастера своего дела!
– оживился меховщик.
– Вот, например, Евстигней Поликарпович Шомполов. Потомственный промысловик. Больше его у нас никто не добывает птицы и зверя. В Москве на выставке достижений народного хозяйства ему присуждена медаль.

– Шомполов, говорите? Сейчас я запишу его фамилию.

– Да, да, Шомполов. Евстигней Поликарпову.

– А как его найти? Где он живет?

– Найти его очень просто. Идите к райисполкому, там спросите Шомполовых, каждый укажет. Пятистенный дом, голубые ставни и наличники, а над коньком крыши - большой алюминиевый флюгер. Когда в селе у нас еще не было электроэнергии, так Евстигней Поликарпович через этот флюгер добывал энергию для электролампочки и радиоприемника. Свет-то от ГРЭС дали в позапрошлом году.

Шел я по селу и думал об этом Шомполове. Какой он из себя? Наверное, уже не молодой и не очень старый. Чтобы за волками ходить, за медведями, надо обладать крепкими, здоровыми нервами. Подумать только, за один прошлый год человек добыл двенадцать волков, медведя, тридцать лисиц, сколько-то куниц, горностаев, больше пяти тысяч кротов, а глухарей, тетеревов - этих и не считают... Застану ли его дома? Такие на печке не лежат. Потом, таких людей не скоро заставишь разговориться. Будет сидеть с тобой и молчать, пощипывая дремучую бороду. Знаю я этих лесных богатырей! Мало чем отличаются от медведей. Да оно и неудивительно. Неделями живут в лесу, в задымленных избушках, словом перекинуться не с кем. Кругом тайга, глушь, безмолвие. Откуда тут быть разговорчивым? Человек волей-неволей становится нелюдимым.

Перед воротами дома Шомполовых остановился в нерешительности. Надо, наверно, постучать в окно, а то войдешь во двор, а там собаки. Да и ни шнурка, ни щеколды не видно у ворот. Значит, без стука не входи. Постоял, потоптался, наступил на какую-то дощечку у подворотни. Дощечка качнулась и ворота вдруг сами по себе открылись.

– Вот так штука! Механика какая-то!

Вошел во двор, огляделся. Никаких признаков собак. Выходит, Евстигней Поликарпович в лесу и собаки с ним, иначе подняли бы гвалт. Досадно, что придется "загорать" тут в ожидании возвращения охотника с промысла.

Миновав дощатые сени и переступив порог дома, очутился в большой светлой комнате. Над головой полати, слева русская печь, вдоль передней стены у окон крашеная лавка, стол, накрытый синей клеенкой. У шестка что-то делает пожилая женщина, а за столом сидит белобрысый, чуть курносый, узкоплечий паренек с челкой. Ясно, ученик седьмого или восьмого класса. Перед ним тарелка с ароматными щами и горка хлеба ломтями. Видимо, пришел из школы и обедает.

Я поздоровался и обращаюсь к женщине:

– Евстигней Поликарпович, вероятно, в лесу, на охоте?

– Нет, дома, - отвечает, разглядывая меня.

– Мне бы увидеть его.

– А вот он, за столом.

Подросток вдруг вспыхнул, покраснел. Мочки ушей налились и светятся, словно ягодки переспевшей малины. Отложив ложку, он встал, смутился и, одергивая рубаху-косоворотку, сказал:

– Вот он я, Шомполов.

С Евстигнеем Поликарповичем мы быстро познакомились. Он увел в горницу с горшочными цветами, похожую на сад. Сел рядом со мной и не знал, куда девать большие, широкие руки. Да, это был он. Знаменитый охотник. Только сам он никак не хотел признавать этого.

– Ну, какой я охотник!
– протестовал он.
– Помаленьку промышляю. Отец занимался этим делом. Ну и я... Отец на фронте погиб. Мать в колхозе, свинарка. Мне надо чем-то заниматься в свободное от уроков время, вот я и добываю птиц, зверей.

– Серьезное это дело, сложное.

– А что тут сложного? Не примеры по арифметике решать. По математике у меня пятерки, а иной раз нарвешься на задачку, с первого взгляда простая, а начнешь решать - не выходит. Вот и пыхтишь, ломаешь голову. А птицы, звери - они ведь доверчивые, их легко обмануть. Я за ними шибко-то не бегаю, не ищу их. Они сами ко мне в руки лезут. Смекать только надо, как их лучше взять.

– Вот-вот, в этом и дело!.. Покажи-ка мне свое ружье. Хорошее, наверное?

– У меня его нету... Отцовское ружье мать продала еще в войну.

– Как нет?

– Ну, не купил. На что оно мне? Таскаться с ним. Наши первобытные предки не имели ружей, да с голоду не помирали. Жили, питались.

– Но ведь теперь не каменный век, милый! Как тебя попросту звать-то?

– Стежка.

– Ну вот, Стежка. К старому-то у нас позарастали стежки-дорожки. Как же без ружья-то?

– Обхожусь вот. Я ведь несовершеннолетний. Может, и куплю потом.

– Интересно! Ну, расскажи, как же ты охотишься без ружья?

– Как вам рассказывать-то? Пойдемте со мной - сами увидите. Мне как раз сейчас надо осмотреть свое охотничье хозяйство.

Я с удовольствием согласился. И мы со Стежкой вышли из дома. Во дворе я его спросил:

– Охотничьи собаки у тебя есть?

– Какие собаки? На собак надеются те, у кого своей смекалки не хватает. Собака ему найдет, укажет, где зверь, где птица. Я и без собаки знаю, кто где живет в лесу. Здешние места я изучил как свои пять пальцев.