Проснуться невестой

– Дим, я дико устала. С ног валюсь. Да и не в этом дело.

– А в чём?

– Мы же решили расстаться по-хорошему.

– Ты с кем-то встречаешься?

Ну, вот что за вопрос? А если ни с кем, то теперь, что, обязана оказывать внимание Димасику?

– Да. У меня есть парень.

Может так ему будет понятней? Алеся попыталась обогнуть бывшего. Но он преградил дорогу:

– Я узнавал. Нет у тебя никого, – усмехнулся неприятно.

Он ещё и узнавал. Как же хотелось, чтобы он исчез. Просто взял – и растворился.

– Алеся, дай мне шанс.

Дима обхватил за плечи. Руки заскользили на затылок. Он, что, собрался поцеловать? Даже сама мысль казалась неприятной. Алеся начала вырываться:

– Отпусти!

Входная дверь офиса хлопнула с такой страшной силой, что бывший непроизвольно ослабил хватку. Боковое зрение уловило выскочившую на улицу фигуру.

– Он тебя обидел?!! – прорычал Шевцов.

Дежавю. Алеся уже знала, что может произойти через пару секунд, когда Виктор доберётся до места событий. И почему ей кажется, что, несмотря на то, что из этих двоих боксом занимался Димасик, именно он и получит кулаком в челюсть. Вот только драки ей не хватало.

Она кинулась к Виктору наперерез, успев шепнуть бывшему:

– А вот и мой парень.

Димасик выругался сквозь зубы, глядя, как Алеся отчаянно отталкивает Шевцова от места событий, и залез в свою Хонду, громко захлопнув дверцу.

Виктор, играя желваками, смотрел, как машина отъезжает.

– Это и есть ваш чаевед? – спросил хмуро.

– Какая вам разница, Виктор Валериевич? – в Алесе бурлил адреналин. – Что за допрос? Что вы, вообще, себе позволяете?

Если в Абсильвании он был хотя бы понарошковым женихом, то здесь абсолютно никем. И не имел никакого права бросаться на каждого, кто дотронется до Алеси. Однако сам Шевцов так не считал.

– Я, Чистякова, ваш босс и несу за вас ответственность. Почему вы не отвечали на звонки?! – спросил всё ещё весь на взводе.

Почему Алеся не отвечала? Наверно батарея разрядилась. А чего, собственно, Шевцов, так разошёлся. Время нерабочее – она и не обязана отвечать. И так сидела до восьми, выполняя всё, что он напридумывал.

Наверно, про нерабочее время Виктор и сам вспомнил. Поэтому добавил уже спокойнее:

– У меня есть для вас срочное сверхурочное задание. Жду в конференц-зале.

Он развернулся и зашёл в здание офиса.

Алеся последовала за ним не сразу. Подышала чуть-чуть влажными сумерками. Успокоилась.

Когда шла в конференц-зал уже не ощущала бурления адреналина. Наоборот охватила растерянность. Для чего могла понадобиться Виктору в девятом часу вечера? Ещё и именно там, где обычно проходят крупные совещания или приём делегаций. Ни делегаций, ни желающих посовещаться, в офисе не наблюдалось. Собственно, в офисе уже вообще никого не наблюдалось. Все нормальные сотрудники давно покинули рабочие места и предаются заслуженному вечернему отдыху. Это только ненормальные шарятся по конференц-залам.

Звук шагов эхом прокатывался по коридору. Непривычно. Днём никакого эха слышно не бывает – его перебивает стрёкот офисной техники и суета деловой жизни. А сейчас – тишина. До сознания вдруг дошла мысль, что они с Виктором остались здесь вдвоём: он и она – больше никого. Внутри всё сжалось, затаилось. Как будто в самом этом факте было что-то крамольное, что-то до жути интимное.

Вспомнилось, как когда-то оставались с Шевцовым вдвоём в огромном особняке Эдварда. Будоражащие картинки мигом всплыли в голове. Прогнала их усилием воли. Напомнила себе – это было тогда. Но тогда – не сейчас. Это было при других обстоятельствах, в другой реальности. А теперь незачем сердцу замирать.

Решительно открыла дверь – и не узнала конференц-зал. Он казался огромным и пустым. Столы и стулья были сдвинуты в дальний угол. Что за странная перестановка? Алеся не могла понять, что к чему, но волнение и ощущение дежавю усилились. Теперь, когда мебель не перегораживала пространство, зал сделался удивительно похожим на тот, что был в особняке Эдварда. Панорамные окна и колонны, подпирающие потолок.

Виктор стоял у окна на фоне сгущающихся синих сумерек, подсвеченных огнями вечернего города.

– Вот, Чистякова, переодевайтесь, – скомандовал он, кивнув на платье, которое лежало аккуратно расправленным на одном из отодвинутых столов.

Алеся чуть не задохнулась от негодования и ещё целого букета самых разных чувств. Какая наглость! Чего это она должна переодеваться?

– Я записал нас с вами у Парамоновой на номер художественной самодеятельности. Для корпоратива.

– У Парамоновой?

– Да. Ей не хватало желающих, и я подумал, почему бы не поддержать коллектив.

Алеся настолько была ошарашена, что зачем-то сообщила стеклянным голосом:

– Ниночка тоже записалась… Будет петь частушки…

– Затейница, – усмехнулся Виктор. – А я вот подумал, мы лучше станцуем.

Он так давно не усмехался, был таким суровым и грозным последние два дня, что у Алеси вдруг ёкнуло сердце. Вот так – бух и в живот, только от одной его улыбки.

– Станцуем? – глупо переспросила она.

О боже, почему Алеся всё время переспрашивает, как умалишённая?

– Да. Опыт у нас есть. Пара репетиций – и получится чудесный номер. Переодевайтесь, – он снова кивнул на платье. – Вы же не сможете репетировать в вашем глухом деловом костюме.

Алеся опять немного похлопала глазами, но не сдвинулась с места.

– Чистякова, вы, что, не хотите сплачивать коллектив? – грозно приподнял бровь Шевцов.

– Хочу, – сглотнула она. – Но, может, начнём репетиции завтра?

– Сегодня, – твёрдо сказал он и сунул ей в руки платье.

Она вышла из зала на негнущихся ногах. Дошла до санузла медленно как зомби. А потом, наоборот, вдруг начала суетится. Переоделась всего за пару минут и стояла напротив зеркала, рассматривая себя в чёрном элегантном и одновременно откровенном платье. Открытые плечи, обтягивающий лиф и юбка из тонкой послушной ткани, не сковывающая движения. Когда Виктор успел его купить?

Она подвела губы помадой и прежде чем вернуть тюбик назад в сумочку, заметила там кулончик – крылышки богини танца. Повинуясь порыву, достала и надела на шею.

Алеся заходила в зал в каком-то странном состоянии. Внутри трепетало, и билось, и ныло. Сковывало, а потом отпускало. А потом снова замирало.

Виктор улыбнулся ей. Щёлкнул пару раз мышкой возле одного из компьютеров. И из динамиков полилась музыка. Аргентинское танго. Томное, бархатное, глубокое, интимное.

Она наблюдала, как он приближается к ней. Вопиюще красивый и мужественный. Уверенный, решительный, сильный. Она ощущала неотвратимость происходящего. Будто несёшься в лодке к водопаду, ещё секунда – и неизбежно ухнешь вниз. Она вдохнула и замерла, ожидая этого падения в бездну. Сердце остановилось. Он коснулся рукой шеи, и Алеся захлебнулась в остром чувстве, пронзившем её.