Проснувшийся Демон
Шрифт:
– Нет, это тоже запрещено… - Солдат размазывал по лицу слезы.
– Не три года… Прости, господин, я не хотел сказать, что ты лжешь. Но такой порядок установлен уже больше пяти лет. Коммуны платят оброк в Кремль, а уже оттуда нам присылают жалованье и еду. Гарнизоны следят, чтобы оброк уходил вовремя…
– Экономичная схема, а главное - оригинальная… Я не понял, для чего тут стоит гарнизон, солдат. Я не вижу следов боев. Кто нападает на город, солдат?
– Никто… - Арбалетчик осмелился поднять глаза.
Колдун спустился на землю, чтобы забрать автоматы стражников. Вблизи он оказался совсем не таким высоким и страшным, как казалось
– Я люблю животных!
– не оборачиваясь, сообщил колдун. Он отрешенно посмотрел на корчащегося в луже крови капитана и легко запрыгнул в седло.
– Значит, на город никто не нападает? Это я знаю и без тебя, солдат. На три дня пути от транспортного кольца дикарей нет уже много лет. Тогда зачем ты здесь? Тебе нравится отнимать деньги у тех, кто слабее? Отвечай!
– Не убивай меня, господин, прошу тебя!
– Отвечай, это важно! Откуда ты родом?
– Я из тульской общины оружейников. Папа послал меня в гарнизон в год Холодной смуты… Это всё отец, я не посмел ослушаться. Он сказал, что солдатом безопасности быть почетно и спокойно. Безопасность не дерется с дикарями, нас все слушаются…
– Это что за чертовщина - "холодная смута"?
– Но ты сказал, что не был в Москве всего три года!
– Черт возьми, приятель! Если хочешь знать, я вообще из Питера, но политикой интересовался мало. Говори!
– Что ты хочешь узнать? Когда семь лет назад президенты начали дележку земель за Кольцевой дорогой, они договорились, что их люди будут драться на холодном оружии…
– Час от часу не легче! Так у вас тут несколько президентов?
– Было четверо, теперь осталось двое. Наш гарнизон подчиняется кремлевскому папе Ивану. Есть еще президент большой Думы, но скоро его свалят… Папа Иван - настоящий президент России, потому что только у него есть огненные грибы.
– Арбалетчик ощутил легкое дрожание почвы. Он сразу понял, что это такое: грузовик вез патрули на смену, двенадцать человек. Дикарь сидел, понурившись, в седле, и долю секунды солдат колебался. Но затем он вспомнил про шесть пойманных в полете стрел:
– Господин, сюда едут. Тебе надо уходить…
– Я слышу, - отозвался колдун, задумчиво почесывая бородку.
– Как ты сказал: "огненные грибы"?
– Да, господин. Папа Иван дружит с колдунами со Старой площади. По слухам, такой колдун может пожать тебе руку, и через три дня наступит страшная смерть… А еще колдуны показали папе Ивану тайную комнату, где живет страж огненных грибов. Никто не знает, что это такое, но колдуны никогда не врут…
– Всё ясно!
– Колдун подобрал поводья.
– Я проехал полстраны и не верил тому, что мне говорили друзья. Здесь невозможно дышать, солдат. Прощай, и прими совет - уходи в коммуну, пока тебя не засосало. В тебе еще есть честность.
– Спасибо тебе!
– Стрелок облизнул пересохшие губы, провожая глазами маленький вьючный караван.
– Спасибо, что не убил меня, господин!
У колдуна оказался превосходный слух. Он придержал коня и обернул к сидящему в грязи человеку неожиданно грустное лицо:
– Ты умрешь и без меня, приятель. И очень скоро, если не бросишь свое занятие.
– Я брошу! Я уйду, клянусь, господин!
– Вот и хорошо.
– Колдун пришпорил
Над столбе шлагбаума болтался щит с кривыми буквами: "Город Королев".
25. Клинок и порядок
Следующий раз одинокого путника с двумя навьюченными лошадьми пытались задержать на Второй кольцевой дороге. Стража пропускного пункта издалека, с вышки, следила, как путник искал проход в сплошной полосе противотанковых ежей. Он медленно ехал вдоль шоссе и на ходу грыз цыпленка. Лейтенант безопасности прекрасно видел лицо дикаря в мощный армейский бинокль.
– Задержать?
– лениво осведомился один из сержантов.
– У него нет на шее жетона.
– Вижу, что нет. Похож на южного ковбоя, мог выйти и без жетона.
– И пешком обошел Москву?
– фыркнул сержант.
– Я возьму Ласку и схожу проверю, лады?
– Давай!
– согласился лейтенант и занялся мозолями на ногах.
Когда спустя минуту он заметил, что внизу подозрительно тихо, то выглянул с башни и от удивления уронил на ногу кусачки. Ласка, непредсказуемая зверюга, лежала, раскинув лапы и довольно раззявив пасть. Дикарь спустился с коня, сидел рядом на травке и почесывал урчащего "азиата" по рыжему мохнатому животу. Сержант Халява лежал здесь же, лицом в землю, с руками на затылке и не делал попыток подняться. Ниже его скрещенных рук, вцепившись когтями в голую шею, восседало настолько кошмарное чудище, что остальные стражники на башне начали немедленно творить молитвы.
– Не стоит, лейтенант!
– Путник поднял глаза.
– В меня вы не попадете, а парнишка умрет. Летун нервничает, когда шум… Лучше отоприте калитку.
– Не стрелять! Никому не стрелять!
– выкрикнул лейтенант, как-то сразу поверив, что шесть винтовок не зацепят единственного человека.
– Я калитку не открою. Не открою я, не открою!
Летун задрал мышиную морду с красными лучиками кошачьих зрачков и пронзительно зашипел. Лейтенант понял, что он ни за какие сокровища не спустится вниз.
– Гора не идет к Магомету?
– непонятно спросил дикарь и исчез.
Что-то сверкнуло, шестеро бойцов в левой башенке Ярославской заставы на мгновение зажмурились, а когда лейтенант открыл глаза, посланец ада уже стоял рядом с ним. Хозяин вампира меньше чем за три секунды поднялся по вертикальной бревенчатой стене. И при этом он был босиком.
– Пощади меня, великий чародей!
– Старший патруля бухнулся на колени.
– Пощади, я поставлю за тебя дюжину больших свечей Блаженному!
– Не надо мне свечей.
– Колдун открыл планшет, развернул на полу карту столицы.
– Рисуй.
– Что рисовать, господин?
– Ты человек служивый, должон всё знать. Рисуй мне границы коммун. И подписывай.
– Я… я не знаю точных границ, великий… И у нас нет коммун, в столице только гарнизоны. Я не имею права!
– Мне позвать моего друга?
– Бородатый чужак внезапно схватил лейтенанта за мизинец и больно его вывернул.
– Ты знаешь, как охотится летун?
– Бешеные зрачки ввинчивались патрульному в мозг.
– Когда он бьет хвостом, никто не успевает увернуться. Никто. У вас тут таких нет, это балтийские, северные зверушки. Он ударит тебя и отлетит. Он будет ждать. А я ждать не буду, я уйду. Летун будет ждать, пока у тебя не отнимутся ноги. Потом руки. Потом он начнет тебя есть. А поскольку он маленький, а ты большой, то трапеза затянется надолго. Ты будешь рисовать, паршивец?