Проспать Судный день

— Не настолько, — сказала Галина, кокетливо поправляя комбинезон. — Это самое большое веселье, какое у нас было в Америке.

— Наша великая страна особенно воздействует на туристов, — сказал я. — Вы не первые и не последние в этом.

Как ни приятно мне было глядеть на двух молодых женщин, снимающих и надевающих одежду, это лишь снова заставило меня подумать о Каз. Я ненадолго закрылся в ванной, чтобы иметь возможность сосредоточиться на работе. В конце концов, Небеса сами себя не свергнут.

ГЛАВА 16 ПУСТЬ КРОВОТОЧИТ

Откуда-то из окрестностей Аляски к нам принесло один из тех холодных атмосферных фронтов, и, проезжая через город, мне даже пришлось включить обогрев стекол и дворники. Шел холодный дождь, и я предпочел бы сидеть в теплой квартире, в которой еще остался запах Каз, хотя из-за того, что амазонки принимали горячий душ по два раза в день, запах почти исчез. В нашем прежнем доме домовладелец поставил совершенно старый и убогий водонагреватель, произведенный где-то в «третьем мире», который вырубался не реже пары раз в неделю. Так что девушки месяцами не видели горячей воды вдоволь, и теперь наверстывали упущенное.

Я слушал «Роллинг Стоунз», «Let it bleed» — почти идеальный альбом как для дождливых дней, так и для дней, когда кончается привычный нам мир. Не то, чтобы я действительно планировал низвергнуть Небеса целиком, лишь малую их часть — отдельную, весьма могущественную, если быть точным, но даже так, «Ты не можешь всегда получать желаемое» и «Безнадежная любовь» были поразительно кстати.

Я припарковал машину на Пэрэйд, все еще пытаясь скрывать мой недавно перекрашенный автомобиль от любопытных глаз, и пошел кружным путем к «Циркулю», по дороге проверяя, не следят ли за мной. Приятель, небесный адвокат Кул Фильтер, ссутулившись, стоял у дверей «Альгамбра Билдинг», пытаясь укрыться от дождя под козырьком, но дождь несло сильным ветром, и у него ничего не получалось.

— Молчаливый протест против несправедливости законов об ограничении курения, — сказал я, проходя мимо.

Кул выставил кулак, и я стукнул по нему своим.

— Молчаливый, блин. Я уже два года по этому поводу ругаюсь. Но какая разница, если никто не слушает.

— Наше истинное положение в этом мире незаметно.

— Что за хрень? — спросил он, уставившись на меня.

— Сам знаешь. Все мы работаем на незримые силы, следуем правилам, которых не понимаем, а когда жалуемся, то ничего не происходит.

— Не знаю, парень, что происходит, когда ты жалуешься, — ответил он, выкидывая сигарету в лужу, — но знаю, что когда жалуюсь я, то получаю пинков от Мула.

Кул мне нравился. Он был хорошим парнем, прямодушным — моим идеалом ангела.

— Ты не думаешь, что все это вообще чушью может оказаться? — спросил я.

— Ага. Так и есть, — ответил он, снова поглядев на меня. — Погоди-ка, как там ты тогда говорил?

— Наверное, что… те, на кого мы работаем, не настолько совершенны, как кажутся. Что, возможно, некоторые из них испорчены. Что некоторые вещи, которые мы делаем, нужны вовсе не для того, чтобы помочь людям и прославить Всевышнего.

Кул рассмеялся.

— Черт, парень, что на тебя нашло? Наши боссы несовершенны? Что-то из того, что мы делаем — полная чушь, а остальное — сомнительно?

Он прикурил сигарету.

— Что еще новенького, вот и все, что я могу спросить в ответ на это.

Он выпустил клуб дыма.

— Но это оплачивается, — с улыбкой сказал он. — Типа, в метафизическом смысле слова.

Я оставил его там, ссутулившегося у двери, пытающегося не замочить под дождем чудесную одежду. Штука в том, что Кул, наверное, прав. Наверное, все мои товарищи по работе, все ангелы, во всех городах, уже давно это поняли. Может, один я не желал мириться с положением дел. Каз несколько раз называла меня романтиком, и это не выглядело комплиментом.

В «Циркуле» все было так, как можно было и ожидать днем в среду — несколько обычных посетителей, пара заезжих, зашедших случайно. Практически все ангелы в окрестностях Залива знали, где есть хорошие бары, безопасные, где можно ненадолго снять нимб и, так сказать, распустить волосы. Я увидел Джимми Стола и еще несколько знакомых за одним столом, за другим сидели Моника и Тедди Небраска. Моника помахала рукой. Последнее время у меня не было возможности поговорить с ней, но Моника Нэбер была еще одной из попадающих в категорию «хороших людей», даже несмотря на то, что, как и большинство моих друзей, она не была человеком.

Я позволил Молодому Элвису на минуту отвести меня в угол и рассказать мне, что он успел за последнее время сделать со своим «Камаро» 72-го года выпуска — кучу усовершенствований, на мой взгляд, дорогих, бессмысленных и крикливых, в его обычном стиле, но, только что выставив на панель моего любимого АМС «Матадор», я был не в настроении о таком разговаривать. И ушел, взмолившись, что мне срочно надо пива, что, по счастливой случайности, было правдой. Дошел до бара. За стойкой стояла Кейси, подменный бармен, Чико же занимался учетом товара. И после того, как Кейси дала мне пиво, я пошел на склад.

Помещение за баром, вероятно, раньше было частью Масонского Зала, по крайней мере, судя по обоям с цветочным орнаментом начала 20-го века, которые полосами проглядывали там, где были видны стены. Теперь большая часть стен была закрыта полками до потолка. Хотя одну стену занимали холодильники с едой, остальные были уставлены всевозможными бутылками. Зрелище потрясающее, все эти бутылки с выпивкой, разных форм и оттенков стекла, объединяемые лишь тем, что содержимое каждой из них позволяло тебе напиться вдребезги. В прежние дни я с радостью бы выбрал из них пару самых особенных, чтобы опробовать на себе, но я пришел сюда по работе. Моей собственной работе, но, тем не менее, работе.

Я не увидел Чико сразу и окликнул его по имени. Он встал, одетый в передник с кучей карманов, будто милая Домохозяйка Сьюзи из тюрьмы сверхстрогого режима.

Поглядел на меня гневно, так, будто не рад был меня видеть. Иногда я раздумывал, не заключили ли Чико и Элис тайный брак, или, по крайней мере, не были ли они братом и сестрой, разлученными в детстве.

— Ну, Доллар. Чего надо?

— Пару минут твоего драгоценного внимания, которое наполнит меня отвагой, чтобы прожить этот унылый день.

— Эй, знаешь что, пошел на хрен.

Я обожал Чико. Он чудеснейший ангел из всех, кого я знал, которому никто и ничто не нравилось. Кроме клиентов, разумеется, и то, поскольку они деньги приносят. В остальном он реально их ненавидел. А, поскольку он был способен согнуть железную трубу голыми руками и отлично стрелял, я постоянно раздумывал над тем, из какой такой особенной части Небес происходит наш бармен. Может, в этом и дело. Может, и он, и Элис служили в одной части в «ООУ».

— И тебе тем же концом, чувак. На самом деле, хотел попросить об одолжении.