Проспавший смерть, опоздавший к рождению

Быстро семенящие куда-то женщины в паранжах, сверкающие глазами из узких щёлочек в разноцветных тканях, скрывающих лица и фигуры, некоторые – с кувшинами или тюками на головах, некоторые – окружённые вертящимися и истошно орущими полуголыми детишками. Люди обоих полов и всех возрастов, останавливающиеся прямо посреди улицы, чтобы справить нужду. Наконец, попадающиеся тут и там многочисленные бесправные рабы и рабыни, зачастую лишённые хоть какой-то одежды, понуро плетущиеся вслед за своими хозяевами… И посреди всего этого – трое, выглядящие совершенно инородно, провожаемые злобными и завистливыми взгядами.

– А мы пойдём на рынок? Всегда хотела побывать на таком! И кто-то обещал мне, что купит платьишки!

– У нас дела ещё…

– Ну, Руслан! – девушка, даже девочка, одетая в мужской костюм и с коротко – по плечи – стриженными светлыми волосами, схватила за рукав старика, с которым они шли по людной улице, и умоляюще заглянула ему в глаза.

– Сказано же, дела есть! – злобно насупился сопровождавший их парень в комбинезоне техника. – Отстань от него!

– Хосе, спокойней! Что ты за человек такой, всё лишь бы поцапаться!…

– Так а я что? Я ничего! Это она всё!

– Хосе, перестань, всё, утомил уже! Не заставляй жалеть, что предложил идти с нами. А на базар мы, так и быть, заглянем. Там ведь ещё и оружие продаётся, а оно нам понадобится. Вот, заодно, и платьишки поглядим для Ивы, ничего страшного – пять минут погоду не сделают…

– Пять минут?… – обиженный девчачий голосок.

– Ну хорошо, хорошо. Исправляюсь. Пара часов погоду не сделают, так лучше? Только то, что они тут продают – либо привозное, либо весьма специфическое. И ещё, мерить тебе нельзя, учти. Свободные женщины тут, считается, всегда должны при посторонних в тряпках быть замотаны, как мумии. Да и ты парень у нас, не забыла? Так что, делаем вид, что покупаем шмотьё для какой-нибудь рабыни. Просто показывай, что понравится. А смотреть, подошло или не подошло, будешь потом уже, как уберёмся отсюда подальше…

Свернув за угол – старик явно знал, куда идти – они вскоре оказались на площади, где было ещё более людно и шумно, и принялись ходить между многочисленных торговцев, зазывающих покупателей и галдящих на разные голоса.

– Железы песчаных червей! Железы червей! Дёшево!

– Камни! Драгоценные камни!

– Товары со Звёзд! Товары со Звёзд! Новый завоз!

– Настоящий шёлк пустынника! Шикарное качество! Настоящий шёлк!

– Куртки кожи голубого аллигатора! Не проходите мимо, такие можно купить только на Сахаре! Куртки из аллигатора!

– Продаю оружие! Разрядники, плазмаганы! Огнестрел! Холодняк!

– Здоровые, сильные рабы!

– Верблюды! Ослы! Мулы!

Ива время от времени указывала на то, что ей нравилось, и это без обсуждений покупалось. Правда, всегда после недолгой, но ожесточённой торговли, ведь покупать сразу считалось плохим тоном, да и цены повсюду были сильно завышенными, особенно для людей, выглядевших не местными. Руслан несколько раз очень умело пресекал попытки надуть их, было видно, что он неплохо разбирается в предлагаемых товарах.

– Голубой Аллигатор? Да какой это голубой, Кровавые Боги, аллигатор? Это же самый настоящий ящер, просто крашеный. Двадцать медяков, не больше. И то, только за качество кроя!

– Драгоценные камни? Разуй глаза, человек! Это обычные крашеные стекляшки!

– Вчера на Пандоре видел такое же, в десять раз дешевле! Не заливай, давай, сбавляй цену, а то мимо пойдём!

– Слушай, откуда ты такое старьё выгреб? Это каменного века оружие! Его обезьянам стыдно в руки давать! Неужели ничего толкового нету?

В итоге, прошло даже меньше часа, когда сердито сопящий Хосе оказался нагружен огромным тюком с покупками, а Ива, наконец, выразила свою полную удовлетворённость. Правда, платьев ей купили всего несколько, остальные покупки относились, скорее, к мужской одежде – то ли ей так больше нравилось, то ли такие вещи просто чаще попадались.

Они уже шли на выход, когда монотонный гомон вдруг сменил тональность, и, одновременно, перебивая его, послышались новые звуки. Они заставили ребят, не сговариваясь, вздрогнуть и обернуться, в отличие от Руслана, который внешне казался совершенно невозмутимым, и не обратил на происходящее никакого внимания.

Свирепый рык, свист кнута, и истошные женские вопли – прямо на площади здоровенный мужчина, в чалме, но голый по пояс, разъярённо избивал кнутом валяющуюся на земле полуголую рабыню. Кровавые брызги разлетались в стороны, срываясь с кончика ужасающего орудия, жалобные стоны лишь больше распаляли злость мучителя, несущая боль тонкая кожаная верёвка со свистом вспарывала воздух, будто змея, и вновь и вновь кидалась на беззащитную добычу… А вокруг росла толпа зевак, стягиваясь со всех сторон, вбирая в себя всех голодных до щекотливых зрелищ.

– Спартак, опять избивает рабыню. Совсем своё имущество не бережёт… – заметив интерес Ивы и Хосе к происходящему, мимоходом кинул прохожий, спешивший куда-то по своим делам.

– Руслан! – Ива вцепилась в грязный и местами рваный плащ старика обоими руками, быстро догнав его. – Сделай что-нибудь. Я не могу на это смотреть!

– Никогда бы не подумал, что соглашусь с этой девчонкой. Но я полностью поддерживаю. Или сам сейчас пойду с ним разберусь… – встал с другой стороны Хосе.

– Не надо ни с кем разбираться. Ладно, сейчас всё будет, – тяжело вздохнул старик, и повернулся всё же к происходящему. Ужом просочившись сквозь толпу, он обратился к уже запыхавшемуся к тому моменту здоровяку, прервавшемуся ненадолго, чтобы перевести дыхание.

– Эй, ты! Куплю её прямо сейчас. Двойная цена.

Взгляд Спартака, слегка замутнённый – видимо, он принимал или курил что-то – прошёлся по всем окружающим, пока не остановился на Руслане.

– Не продаётся! А ты кто вообще?

– Тройная цена! Давай, соглашайся, кто ещё у тебя это мясо купит?

– А я и не хочу продавать! Хочу забить её до смерти! Ты кто, говорю? Как посмел лезть ко мне? Знаешь меня? Я Спартак!

– Десять от стоимости, за которую купил её. Она точно такого не стоит. А ты сможешь купить других, и делай с ними, чего захочешь, – будто не услышав обращённых к нему вопросов, упрямо повторил жрец.

– Сто медяков? Ты готов выложить за неё такую сумму?

– Готов.

– А на тысячу? Согласишься? Слышишь, ты, иноземец, отдам её тебе за тысячу!… – мужчина засмеялся сам себе – он был уверен, что за такую огромную сумму никто не купит эту рабыню, плохонькую вообще-то и уже изрядно подпорченную.

– По рукам. Держи свои деньги, – старик невозмутимо извлёк из поясной сумки руку с горстью монет, и бросил их под ноги Спартаку.

Тот побагровел, насколько это было возможно с его смуглой кожей, и было бросился на Руслана – но тот вдруг улыбнулся ему: