Просроченное завтра

— Доставай тогда минеральную воду.

Так она и сделала. Ужинали почти молча. Поговорили только о Еве. Как они там.

— Лучше говорить, как я тут, — усмехнулся Александр грустно. — Я вошел в квартиру, как в чужой дом. Тишина. Игрушки на месте, но никому не нужны. Это состояние апокалипсиса какое-то. И я рад, что пару ночей не буду там. Потом, может, меня отпустит. А так не представляю, как это лежать, вслушиваться в тишину и знать, что никто не заплачет и не к кому подойти, — Александр опустил глаза и ткнул в мясо ножом. — Я сразу подумал о Русскове. Как он смог открыть тогда дверь в комнату дочери. Да и вообще в квартиру. Там же все пропитано ребенком…

— Саша, пожалуйста…

Алена даже руку протянула, как тогда к Стасу, но отдернула.

— Знаю, не надо… Что я сравниваю, дурак… — Он опрокинул в себя минеральную воду, точно виски, и Алена обрадовалась, что в доме Эльвиры нет желтой жидкости. — У меня-то это всего на месяц.

— На месяц?

— Оксана так думает. Не знаю. Пока ребенок не окрепнет. Меня просто поставили перед фактом. Давай и об этом не будем. Мне очень жалко потерять Люду, но… Это не только мой ребенок. Давай о тебе. Когда твой Сережа возвращается?

Алена вздрогнула и принялась судорожно прикидывать время.

— К лету, наверное.

— Осенний призыв? На присяге была? Плакала?

Он задавал вопросы, потому что она не отвечала.

— Не была. Мама о нем ничего не знает.

— Чего? Ну ты, Ленка, конспиратор… Такие строгие нравы в семье? До свадьбы ни- ни?

— Я не хочу об этом.

— А о чем тогда? Бизнес не предлагать.

Она снова молчала.

— Сначала Амаретто, потом чай или как? Может, в гостиную пойдем?

Она уселась на край дивана. Фотография все еще глядела в телевизор. Александр протянул Алене высокую стопку и сел рядом.

— Ну, за общую тему! Чтобы мы ее наконец нашли.

Она пригубила ликер. Терпкий и сладкий. До ужаса. Александр сделал глоток и отставил стопку, чтобы снять с нее сережки. Она не дернулась. Неужто подарок Стаса так его раздражает?! Или тот факт, что она до сих пор не открыла Кензо?

— Лена, — его пальцы остались на пустой мочке, но на следующем слове скользнули на шею. — За целый год неужели не было момента, когда ты говорила себе, что не будешь больше ждать его?

Рука замерла на второй пуговице блузки и скользнула к стиснувшим стопку пальцам.

— Чтобы ты не говорила, что я тебя напоил.

Он поставил почти полную стопку к своей и стащил с волос Алены резинку.

— Я тоже умею хранить секреты, так что если ты согласишься, об этом никто не узнает. Ну, — он обернулся к креслу, на котором под пледом лежал Арчибальд, — кроме этой белой твари. Но он нас не выдаст. Да и вряд ли вылезет из-под одеяла. Кошачья лень сильнее любопытства.

Он расправлял волосы по плечам и будто нечаянно касался проступивших под синтетикой сосков.

— Лен, ответь уже наконец. Это должна решить ты.

Алена вздрогнула, будто вынырнула из небытия, в которое загнали ее его чувственные прикосновения, и придвинулась вплотную к подлокотнику.

— Понял.

Александр поднял стопки с ликером и, повертев в руках, нашел каждой хозяина.

— Фильм? Или в картишки? Я тебя обязательно обыграю.

— Почему? — еле выговорила Алена.

— Ваше Благородие Госпожа Удача, — напел Александр, и Алена вспыхнула, вспомнив строчки про любовь и карты.

Он поднялся и нашел среди кассет колоду. От мелькающих в проворных руках карт в глазах зарябило, и Алена подняла взгляд к его лицу, радуясь, что он не смотрит на нее. Без пиджака и галстука Александр выглядел моложе. Или ночь на диване, хоть и в скрюченной позе, но без вскакивания к ребенку, вернула ему силы и разгладила на лице морщинки. Зачем он предложил это? Зачем? И зачем она думает об этом, когда они решили, что нет. А разве может быть «да» с женатым мужчиной, который по совместительству еще и шеф? Никому не расскажет… А никто и не спросит. Брр.

Алена передернула плечами, как от холода. Грудь не спешила опадать, и она пожалела, что в чашечках нет поролона — все на виду. И он видит и следит за ней, тасуя карты все медленнее и медленнее. Только бы не отложил их в сторону и не принялся за ее пальцы. Они и так уже зудят до самых кончиков. Как-то люди ведь могут вставать из чужой постели и идти по своим делам, не оглядываясь. Но сможет ли она потом поднять на него глаза? А надо ли? Уйти в гиды и забыть про обоих: один оттолкнул ее, а она оттолкнула другого… Зачем? Это будет безопаснее, чем с Даней, потому что никто не узнает.

Так и не пригубив больше ликера, она вернула его к перевернутой фотографии. Эльвира трясется в купе — сцены «неожиданно возвращается мама» не будет. Алена опустила глаза к груди — наполовину расстегнутая петелька натянулась, и указательным пальцем она подтолкнула пуговицу к свободе.

— Лена, что ты делаешь?

Александр швырнул колоду на стол и перехватил дрожащую руку, чтобы согреть ее у губ. Алена выгнула спину и замерла в позе балерины. Он отпустил ее пальцы, и те скользнули по пуговицам его рубашки, вынимая из петлиц. Серега не носил рубашек, да они и не раздевались никогда толком, но в фильмах делают именно так.

Александр сорвал рубашку так же грубо, как и вчера, и швырнул на кресло с котом, но за ее блузку не принялся. Его руки сомкнулись у нее за спиной, отрывая от подлокотника. Когда блузка встретилась с майкой, Александр скользнул пальцами под растрепанные волосы и нашел пересохшие от страха губы. Поцелуй был легким и коротким, и вот уже его губы сомкнулись на мочке. Алена вскинула руки, чтобы растормошить его уложенные волосы. Теперь она сама уже держалась за Александра, пока его пальцы справлялись с пуговицами на блузке, но потом руки замерли на спине и упали к поясу юбки.

— Пойдем в кровать.

Он подтянул ее за руки с дивана и приподнял над землей, чтобы она скинула тапочки. Он уже бросил свои под журнальный столик. Кровать оставалась застеленной, и они упали поверх покрывала, но оно было не сено, не трава и не располосованный временем и ножами дермантин дивана в каморке конюхов.

Застежка исчезла со спины, и Алена чувствовала теперь только мягкий бархат и такие же нежные прикосновения к груди губ и пальцев Александра. А вот с ее губами он не церемонился, и Алена жадно хватала воздух, когда тяжелая голова исчезала между расплющенными грудями. Руки его уже держали вместе и юбку, и капрон, и синтетические кружева, и Алена приподнялась, чтобы Александр освободил ее от оставшейся одежды одним рывком. У него пока был расстегнут только пояс. Алена ухватилась за край майки, и он поднял руки, чтобы она высвободила его из белого хлопкового плена. На волосках уже дрожали первые крохотные капли пота, которые Алена поспешила собрать губами — она не делала подобного раньше и сейчас со страхом следила за реакцией Александра.