Простая смертная – 2

– Он ребёнок. Но он ловко умеет сбегать от своих нянек. Чем подставляет и себя и их.

И снова к груди подкатил комок ледяной ярости. Да как она смеет судить меня?! Мой сын – принц!

«Вот именно, –шепнул невидимый собеседник. – Ты растишь его как обычного мальчишку. Балуешь. Он не учится тому, чему должен. Но он не просто мальчишка, который, после того, как ему исполнится семь, пойдёт сначала в школу, потом сдаст ЕГЭ, поступит в университет, дабы грызть гранит науки. Твой сын – Санистор. Порок, кровь, магия у него в крови. Его уже сейчас радует чужие страхи и боли. Ему нравится причинять людям боль. Нельзя его баловать. Нельзя. Его нужно приучать к ответственности, учить сдержанности».

– Госпожа? С вами всё в порядке?

– Почему ты спрашиваешь? – устало спросила я.

– Вы так резко побледнели…

– Голова разболелась. Видимо, это от перепада давления. Когда летаешь, там, на высоте, воздух разряжен.

– Хотите, чтобы я натёрла вам виски яблочным уксусом?

– Нет. Оставь.

Сыну нужна твёрдая рука, а не мать, которая потворствует ему во всём, не помня себя от страха за его жизнь. Нужен кто-то, кто лучше меня понимает эту глубинную связь с драконами.

Они кровожадны. Иногда всадник способен обуздать дракона, но иногда их звериные инстинкты захлёстывают нас. И тогда мы тоже начинаем получать удовольствия от вида крови и пламени. Связь – она всегда такая. Взаимозависимость – это то, что работает в обе стороны. У дракончиков Молнии всадников нет, но чем больше они растут, тем больше влияют на меня.

– Вы правда планируете вернуться в Чёрную Цитадель? – вывел меня из задумчивости голос Турхан.

Я не обдумывала. На самом деле решение мной было уже принято. Обдумывала я лишь способ, каким можно покинуть Оруэл. Отец меня не отпустит. Он будет чинить препоны.

– Я не исключаю такой возможности.

– Госпожа возьмёт меня с собой?

– Конечно, – не задумываясь, сказала я.

Хотя не была так уж сильно в этом уверена. Если придётся бежать, то сделать это проще всего на драконах. Молнии не составит труда перенести троих седоков вместо двоих. А по ту сторону моря всегда пригодится верный человек. Даже если Турхан служит не одному хозяину… не то, чтобы я не доверяла. Просто допускала возможность. Пусть шпионит, если решится. Будет через кого сливать нужную дезинформацию.

Отец вызвал меня к себе после обеда. Неофициально. Пригласил прогуляться в апельсиновой роще. Он часто прогуливался там после обеда. А я нередко составляла ему компанию.

За последние полгода он постарел и осунулся. Дела государственные никому не идут на пользу, если заниматься ими в полную силу. Какое-то время мы просто шли рядом, и песок тихо поскрипывал под нашими ногами.

– Я знаю, ты обдумываешь способ вернуться, – сказал Зигмунд, не глядя на меня. – Ты всегда этого хотела, а уже если ты чего-то решила, ты этого добьёшься. Такая уж ты есть. Всегда такой была. Упёртая, как рок.

Я смолчала. Одна я знаю, что я была такой не всегда. Что на самом деле я и Анжелика Ванхелия совершенно разные лица. Хотя, если так подумать? Ну, чисто теоретически, могла её душа умереть после ритуала здесь, прожить какое-то время, как Ангелина Владимировна совсем в другом измерении, а потом вернуться? Теоретически могло быть что угодно. И думать об этом совершенно бессмысленно, потому что от этого совершенно ничего не меняется.

– Что молчишь? – возвысил голос отец.

– А что я должна сказать?

– Правду.

– Правду? Извольте, ваше королевское высочество, господин отец. Правда в том, что есть множество причин исполнить волю Чернокнижника Атайрона, и я могу озвучить, почему это разумно. И нет причин эту волю не исполнять.

– Озвучь, – прозвучало как приказ, которому я охотно подчинилась.

– Нам не нужна война, в которой мы заведомо проиграем. Даже просто затяжная и кровопролитная война не нужна никому. А если я не вернусь, Атайрон вынужден будет драться. Наличие племянника позволит ему сохранить регентство, пусть и разделив его со мной, без Ангэя Санистора же кто такие Хасепти?

– Именно поэтому ты так рвёшься к своему бывшему деверю? – насмешливо протянул отец. – Вожделея исключительно мира?

Кровь бросилась мне в лицо, а потом резко отлила от него.

– Я жажду спокойствия и уверенности в том, что мой сын в безопасности.

– Разве здесь он не в безопасности?

– Рядом с вашей женой?.. Прикажите солгать вам, ваше величество?

– Говори мне правду.

– Чернокнижнику племянник нужен живым. А вот партия, стоящая за спиной вашей жены, жаждет моей смерти, но ещё больше – смерти моего сына. Олиера не уймётся, пока не сживёт нас со свету. И рано или поздно я вынуждена буду отвечать ей, защищаясь.

На какое-то время тишина вновь повисла между нами, тяжёлая и вязкая, словно смола.

– Отошлите меня, отец. Сохраните мир. Сохраните жизни. И дайте нам всем пожить в спокойствии хотя бы ещё немного.

– Если я отдам Хасепти такой крупный козырь, рано или поздно он станет претендовать и на мою корону.

– Разве не я ваша законная наследница? И разве не вы сами назвали меня вашей преемницей?

– Это было до того, как у меня родился сын! Я могу решить этот вопрос иначе, выдав тебя замуж.

– Я не соглашусь выйти замуж по вашей указке.

– Ты посмеешь не подчиниться воле своего отца, дерзкая девчонка?!

– Во имя жизни моего сына – ещё как посмею.

– Ты в моей власти. Ты всего лишь слабая женщина. Сделаешь так, как велю.

– На моей стороне драконы. И на моей стороне армия Чернокнижника.

– Он не посмеет двинуться на меня свою орду, зная, что вы в моих руках.

– Вы станете держать в заложниках собственную дочь и внука, отец?

Мы обменялись тяжёлыми взглядами.

Сердце моё трепетало от ярости и жажды действия. Да, у меня есть драконы. Но они в подземелье. И достаточно будет просто не дать Молнии взлететь…

Зигмунд вздохнул и тяжело опустил руки на мои плечи. Он глядел мне в глаза:

– Ты моя дочь, Анжелика. Моя плоть и кровь. Я не наврежу тебе. Никогда.

– А Олиера? Она дважды пыталась меня отравить и трижды нанимала наёмников, чтобы перерезать мне горло.

– Это лишь твои слова. Доказательств нет.

– Плевать я хотела на доказательства! Ей нужна моя смерть. И если она ударит ещё раз, учтите, я отвечу ударом на удар. И, в отличие от неё, я не промахнусь.