Прости меня за любовь

Как быть с Бриджит, Талли представляла довольно плохо. Почему-то ей казалось, что за свое пребывание в отелях помощница расплачивалась ее деньгами не один и не два раза, а гораздо чаще. Что ж, если эти подозрения подтвердятся, ей придется что-то предпринять, однако никакого криминала в поступках Бриджит Талли не видела. В том, что произошло, она скорее склонна была винить себя, ибо это она наделила помощницу слишком большими полномочиями, и та не справилась с соблазном. Вряд ли это можно было считать уголовно наказуемым деянием. Другое дело, что прежнего доверия между ними уже не будет, а раз так — с Бриджит ей тоже придется расстаться.

— Я не думаю, что мне придется привлекать полицию, — сказала Талли в трубку.

Никакая полиция, подумала она печально, не сможет исцелить ее разбитое сердце и вернуть утраченную веру. Ни полиция, ни врачи, никто… Понадобится время, чтобы ее раны перестали кровоточить, а болеть они не перестанут, наверное, уже никогда.

— То есть, — добавила она, — мне не кажется, что мы имеем дело с настоящим преступлением. Формально, деньги действительно пропали, но за этим вряд ли стои́т какой-то злой умысел или обдуманное намерение. Просто… так получилось, вот и все.

— Ну, не скажите, — возразила Мег. — Ведь речь идет не о паре сотен, а о миллионе. Это очень большая сумма, и кто знает, что́ мы выясним, если потянем еще и за эту ниточку.

На мгновение Талли захотелось попросить Мег проверить и Виктора Карсона, но она поняла, что это будет чересчур. Бухгалтер уже казался ей самым честным человеком из всех, кто ее окружал. Если он в чем-то и ошибался, то исключительно потому, что его отвлекали какие-то личные проблемы и неприятности. В конце концов, ведь это он обнаружил исчезновение наличных и странные счета из отелей. С другой стороны, спросила себя Талли, почему Виктор не обратил на это внимание раньше? Было ли это простой небрежностью или он тоже строил какие-то планы, надеясь поживиться за ее счет? Впрочем, Виктора можно было проверить и позже, сейчас же Талли интересовали Хант и отчасти Бриджит.

Попрощавшись с Мег, Талли сразу отправила ей две фотографии Ханта и три фотографии Бриджит, которые хранились в памяти ее телефона. Не успела она закончить, как телефон снова зазвонил. Это была Бриджит, и Талли, вздохнув, ответила.

— Это я, — сказала Бриджит. Голос у Талли был усталый и несчастный, и Бриджит показалось, что подруга плакала. — Я подумала… могу я что-то для тебя сделать?

— Нет, мне ничего не нужно. Со мной все в порядке. — Ответ Талли прозвучал достаточно прохладно, но Бриджит это не смутило.

— Но ведь я знаю, что с тобой вовсе не все в порядке, — возразила она. — Вряд ли тебя это утешит, но… я тоже чувствую себя ужасно. Я все сделала не так и очень сожалею об этом. Наверное, я слишком привыкла ограждать тебя от всех неприятностей — для меня это как инстинкт, как рефлекс какой-нибудь… Вот почему я не сообразила, что в данном случае даже горькая правда лучше, чем…

Она не договорила, но обе знали, что слово, которое Бриджит так и не произнесла, было «ложь». Оно повисло между ними как темное облако, и Бриджит снова задумалась о том, уволит ли ее Талли или нет. Спрашивать ее об этом во второй раз она не решилась и только молилась про себя, чтобы Бог, или кто еще там есть на небесах, смягчил сердце Талли и помог ей простить свою помощницу. Тогда, быть может, они снова заживут как раньше.

Если относительно Бриджит Талли еще колебалась, то судьба Ханта была решена, и обе это понимали. Собственно, никакого выбора у Талли просто не было — она должна была с ним расстаться, как бы больно ей при этом ни было. Обман Талли еще могла простить, но не предательство. А Хант именно предал ее — предал их любовь, если, конечно, он вообще ее когда-нибудь любил. Но об этом Талли запретила себе даже думать.

О том, что она обратилась в частное детективное агентство, Талли не сказала Бриджит ни слова. Сухо поблагодарив ее за заботу, она попрощалась с ней до завтра и дала отбой. Лежа на кровати, она смотрела в потолок гостиничного номера и думала, думала, думала… Хант ей больше не звонил — только прислал эсэмэску со словами любви и пожеланиями спокойной ночи, и Талли не могла не задуматься, лежал ли он в постели со своей секретаршей или, для того чтобы набрать текст сообщения, Хант все-таки вышел в соседнюю комнату. В том, что именно в эти минуты он развлекается с любовницей, Талли не усомнилась ни на минуту. В противном случае он бы позвонил, а не стал слать эсэмэс.

Не замечая катящихся по щекам слез, Талли еще раз перечитала сообщение — и удалила его. Отвечать на него она не собиралась. Ей было нечего сказать Ханту — разговаривать с ним она сможет, только когда будет знать все наверняка. К счастью, она сумела сделать первые шаги в этом направлении. Завтра она встретится с Мег, и, быть может, уже через несколько дней та представит ей отчет, в котором будет написана вся правда о Ханте.

И о Бриджит тоже.

Глава 7

На следующий день Талли отозвала в сторонку своего помрежа и сообщила, что в четыре она уедет и ему придется заканчивать съемку без нее. Никаких проблем она не предвидела — на сегодня были намечены второстепенные эпизоды и несколько обратных планов, когда операторы снимали актеров со спины в разных ракурсах. При монтаже обратные планы дополняли важные сцены, но для их съемки присутствие Талли было необязательным, и она рассчитывала, что помреж справится с этим сам. Как она и предвидела, молодой помощник был очень доволен, получив возможность проявить себя. Насколько Талли знала, парень был не без способностей, однако и отсутствием честолюбия тоже не страдал, поэтому в ее тени ему было тесновато.

Бриджит она сообщила о своем отъезде, только когда уже пора было трогаться в путь.

— Мне нужно в город, — сказала Талли, не потрудившись ничего объяснить.

В последние два дня они держались несколько отчужденно, хотя никто из окружающих ничего странного не заметил. Талли, впрочем, по обыкновению была с головой погружена в работу, а вот Бриджит приходилось нелегко. Впервые за семнадцать лет Талли почти не разговаривала с ней и даже не глядела в ее сторону. Отчасти эта ее отстраненность объяснялась тем, что она пыталась «переварить» все, что случилось, и примириться с той ролью, которую помощница вольно или невольно сыграла в постигших ее несчастьях. Бриджит, во всяком случае, надеялась, что дело обстоит именно так, однако ей все равно было не по себе.

— Я могла бы тебя подвезти, — предложила Бриджит. — Хочешь?

Обычно именно она подвозила Талли на деловые встречи или домой.

— Не стоит, я справлюсь. Мне нужно немного побыть одной, — сказала Талли, и Бриджит согласно кивнула. — Я возьму один из студийных внедорожников, — добавила Талли. — А ты, если хочешь, можешь вернуться в Лос-Анджелес позже.

Бриджит отрицательно покачала головой.

— Эти выходные я планировала провести здесь, — сказала она.

Бриджит не сказала, что даже если бы Талли попросила отвезти ее домой, она бы все равно вернулась в Палм-Спрингс, так как на сегодня у нее было назначено очередное свидание с Томми, с которым она встречалась уже несколько раз. Они собирались снять виллу в окрестностях города и оставаться там до понедельника. Свою связь оба тщательно скрывали, хотя кое-кто из съемочной группы начинал догадываться об их отношениях. Кое-какие слухи дошли даже до Талли, но она ничего не сказала помощнице, полагая, что это ее личная жизнь и что Бриджит может встречаться с кем хочет, благо на съемочной площадке всегда хватало молодых сексуальных актеров, так что выбор у нее был достаточно широким. И надо сказать, что Бриджит активно пользовалась этой возможностью, но Талли никогда не обращала внимания на то, с кем спит ее помощница. Во-первых, ей было все равно, а во-вторых, ее это не касалось. Бриджит давно была взрослой и самостоятельной женщиной.

Коротко попрощавшись с помощницей, Талли села в джип и уехала, не забыв, впрочем, в последний раз переговорить с ведущим сценаристом и напомнить ему о необходимости переслать ей по факсу все изменения в сценарии, какие он сочтет необходимым сделать за выходные. Правда, по большому счету, Талли было не до работы над сценарием, но она сказала себе, что не должна пренебрегать своими обязанностями только потому, что ее личная жизнь разваливается на куски. Разбитое сердце не повод, чтобы забросить работу, от которой, помимо нее самой, зависят десятки человек. Кроме того, Талли надеялась, что работа поможет ей отвлечься от грустных размышлений.