Прости меня за любовь

— Через несколько дней у нас перерыв, — сказала Бриджит Джиму. — Поэтому в ближайшее время я буду очень занята. Мне приходится постоянно быть с мисс Джонс на площадке.

— Тогда давайте встретимся на будущей неделе, как раз во время перерыва. Вы ведь будете посвободнее? — невозмутимо предложил Джим.

Он умел заставить собеседника почувствовать себя раскованно, а потом захватывал врасплох неожиданным вопросом. Впрочем, чаще бывало и так, что расслабившийся свидетель или даже подозреваемый сам выдавал ему ценную информацию.

— Мне очень жаль, но как раз на будущей неделе я собираюсь отправиться в небольшое путешествие, — отрезала Бриджит. — Попробуйте позвонить мне, когда я вернусь.

Услышав эти слова, Джим едва не рассмеялся. Насколько он знал, очень немногим хватало мужества — или наглости — сказать агенту ФБР «попробуйте позвонить мне, когда я буду свободен». Сам Джим привык, что большинство людей старается ему не возражать, но Бриджит, как видно, к этому большинству не относилась.

— Я, конечно, могу позвонить, когда вы скажете, — сказал Джим со смехом. — Но поскольку речь идет о пропавших или украденных деньгах мисс Джонс, давайте попробуем встретиться завтра… — Его слова звучали непринужденно, но на самом деле они не оставляли Бриджит никакого выбора. Был, правда, еще один вариант, и Джим не преминул его озвучить: —…Или сегодня. Я уверен, что мисс Джонс будет очень рада, когда узнает, что вы пошли нам навстречу. Если хотите, я могу сам ей позвонить.

Последовала короткая пауза, потом Бриджит сказала сквозь зубы:

— Нет, лучше завтра.

По ее интонации Джим догадался: она изо всех сил старается дать ему понять, что предпочла бы заняться более интересными делами.

— Значит, завтра в полдень на площадке, — подвел он итог. — Или мне лучше подъехать к вам?

— Подъезжайте ко мне домой в семь, — решительно сказала Бриджит.

Ей очень хотелось оставить последнее слово за собой, к тому же в ее планы не входило встречаться с фэбээровцем на съемочной площадке, где было слишком много посторонних глаз. Что, если кто-то из съемочной группы решит, что ФБР явилось по ее душу?

А Джим был очень доволен тем, как ему удалось повернуть дело. Бриджит только воображала, что командует здесь она. На самом деле Джим очень ловко заставил ее действовать так, как ему хотелось. В конце концов, надо же ему взглянуть, как живет главная подозреваемая.

На следующий день, ровно в семь часов вечера, Джим и Джек Спрэг были у ворот особняка Бриджит на Малхолланд-драйв. Это был очень красивый старинный особняк, перестроенный в соответствии с требованиями современной моды — с большим садом и бассейном. На подъездной дорожке стоял сверкающий «Астон Мартин».

Джим нажал кнопку звонка. Он был в темном костюме, который надевал на работу, и даже при галстуке, что для Лос-Анджелеса было довольно необычно. Бобби всегда говорил, что костюм и галстук делают его похожим на хрестоматийного полицейского-неудачника, но Джим считал, что костюм придает ему солидности. Сыну он отвечал, что сотрудник ФБР не должен допрашивать подозреваемых в цветастых «бермудах» и в футболке, иначе преступники не будут испытывать никакого уважения ни к нему самому, ни к организации, которую он представляет.

Когда Бриджит открыла дверь, на ней было коротенькое платье от Баленсиага. Джим, правда, не мог бы с ходу определить производителя, зато он сразу понял, что платье стоит недешево, к тому же оно ей очень шло. На руке Бриджит поблескивал массивный золотой браслет с россыпью мелких бриллиантов, а в ушах — небольшие серьги-«гвоздики» с бриллиантами, которые она любила больше других. Длинные светлые волосы Бриджит были распущены и падали на плечи тяжелой волной, на ногтях рук и ног поблескивал яркий лак. Умело наложенный макияж нисколько не бросался в глаза, подчеркивая ее высокие, безупречной формы скулы, бедра были длинными и стройными, а пышный бюст невольно притягивал взгляд. Казалось, Бриджит только что сошла с обложки журнала «Вог» — такой она была ухоженной и сексуальной. Для любого мужчины она выглядела как вожделенный приз, хотя ей и было уже под сорок. Впрочем, в это все равно никто бы не поверил — на вид ей было двадцать пять и ни минутой больше.

Бриджит сумела произвести впечатление даже на Джима. Что касалось Джека Спрэга, то он вовсю глотал слюнки.

Когда агенты представились и предъявили документы, Бриджит отступила в сторону, давая им пройти. Уже в прихожей Джиму бросились в глаза изящные сводчатые потолки и старинные хрустальные светильники. Вдоль стен стояла антикварная мебель, но на полу лежал модерновый круглый ковер, а над лестницей висела современная картина, написанная в абстракционистской манере. Обставленная с не меньшей роскошью гостиная, куда Бриджит провела гостей, выходила окнами в сад. За стеклами поблескивал на солнце небольшой декоративный пруд, который Джим разглядел не сразу.

В целом дом производил сногсшибательное впечатление. Здесь, правда, было не так уютно, как у Талли, однако между двумя особняками, несомненно, было некое сходство. Джим даже подумал, что так мог бы выглядеть дом Талли, если бы она дала себе труд его обставить и озаботилась покупкой старинной мебели, картин и предметов роскоши.

Закончив рассматривать шикарную обстановку, Джим перевел взгляд на хозяйку всего этого великолепия, которая присела напротив него на элегантный, обтянутый белой кожей диван. Сейчас он ясно видел, что она далеко не так красива, как ее нанимательница, однако следовало отдать Бриджит должное — свои достоинства она умело подчеркивала с помощью грима, одежды, прически и даже хирургического вмешательства, благодаря чему ей удавалось выглядеть весьма и весьма привлекательно. Тем не менее именно Талли Джим назвал бы настоящей красавицей, несмотря на ее вечно растрепанные волосы, полное отсутствие макияжа и манеру небрежно одеваться. Бриджит природа одарила куда менее щедро, просто она сумела лучше распорядиться своей внешностью, благодаря чему выглядела как настоящая суперзвезда.

Жила Бриджит, как видно, тоже на широкую ногу. Интерьеры ее особняка выглядели так, словно здесь вот-вот появятся фотографы из специализированного журнала и начнут съемку репортажа под названием «Каким должен быть модный современный дом». Все здесь было безупречно, элегантно и изысканно. Сад за окнами и вовсе напоминал уголок Версаля, что Джим не преминул отметить.

— Вот это да! — воскликнул он, не скрывая своего восхищения. — Прекрасный дом, прекрасный сад. Вам можно только позавидовать, мисс Паркер. Давно вы здесь живете?

Он говорил так искренне, что Бриджит было невдомек, что допрос уже начался. Она расцвела, как роза на заре, и только с удовольствием кивала, слушая похвалы роскошному дому и тонкому вкусу хозяйки. Говорил, правда, в основном Джим, что касалось Джека, то он не сводил глаз с Бриджит. С такими роскошными женщинами он еще никогда не сталкивался, хотя работал в ФБР достаточно давно.

— Уже несколько лет, — с гордостью ответила Бриджит. — Раньше я жила в Санта-Монике, на побережье, но старый дом, признаться, был для меня маловат. Когда я унаследовала кое-какие средства от матери, то решила перебраться сюда. Правда, потребовалась кое-какая перестройка, и она еще не закончена — я успела переоборудовать по своему вкусу только верхние комнаты и ванную, а также привести сад в порядок.

— Мне бы хотелось взглянуть на результаты вашей работы, — улыбнулся Джим. — Если вы, конечно, не против. Я как раз сейчас тоже перестраиваю свой дом. Он, конечно, поменьше, чем ваш, но я никак не могу закончить — меня постоянно что-то не устраивает, так что несколько свежих идей мне бы не помешало.

— Хорошо, идемте.

Бриджит кивнула и пригласила обоих агентов наверх. Поднимаясь по широкой лестнице, она как ни в чем не бывало беседовала с Джимом о подрядчиках и о том, как трудно бывает объяснить им, что на самом деле от них требуется.