Прости за любовь

— Я знаю про драку, которую ты учинил в суде.

— А матушка?

— Нет.

Ну хоть так.

— Не сдержался?

Киваю.

— Как представлю, что они её бросили там на дороге во время приступа…

Стискиваю зубы.

— Понимаю. Хотя поступок не одобряю.

— Ты поступил бы также.

— Не отрицаю, но, Марсель, надо учиться сдерживать себя. Знаешь, сколько было ситуаций, о которых я спустя годы жалею?

— Об этом я жалеть точно не буду.

— Как сейчас твоё самочувствие?

— Я в порядке, бать. Чист. Не пью, никакую дрянь не употребляю.

— Рад, что ты сдержал слово. Это по-мужски. О чём хотел поговорить? — затягивается и выдыхает дым в распахнутое окно.

— Мне нужен твой совет.

— Это связано с Татой?

— Да. Мы с ней типа на паузу наши отношения поставили. Она так захотела.

Отец вопросительно выгибает бровь.

— Если вкратце, мы поссорились.

— Это я уже понял. Из-за чего?

— Из-за моих загонов.

— В плане?

— Тата сказала, что я напугал её разговорами о детях.

— О детях?

— Я просто рассуждал на тему того, что у нас они уже могли бы быть, если бы мы не потеряли столько времени.

— И?

— Она так удивилась, услышав мои слова. В лице изменилась. Заявила, что нам рано думать об этом.

— Тебя это задело?

— Задело. Потому что в моей голове у меня с ней давно всё глубоко серьёзно.

— Считаешь, девчонка относится к вашим отношениям иначе?

— В тот вечер мне показалось, что так и есть. Дело ведь не в том, что я требую ребёнка прямо сейчас. Осознаю, что ей важна спортивная карьера и что я — не оплот надёжности, учитывая обстоятельства, но… Чёрт дери, почему её это так испугало в принципе?

— Причин может быть масса.

— Я дико загнался после нашего диалога. Вот скажи, разве любовь не безусловна? Если ты принимаешь человека таким, каков он есть, значит мысленно готов строить с ним серьёзное будущее?

— Будущее — это не только дети, Марсель. Ты накрутил себя, похоже, будь здоров.

— Степанова (мой психолог) тоже считает, что проблема во мне. Типа я всё ещё эмоционально нестабилен и не уверен в себе на подсознательном уровне. Что за бред? Я переборол себя, избавившись от зависимости. Вернулся к нормальной жизни. Готов работать. Готов создать семью с девушкой, которую безумно люблю. О какой неуверенности идёт речь?

— Тогда получается, ты в своей девушке не уверен?

Молчу.

— Сын…

— У меня подсознательный страх того, что она снова исчезнет. Моя привязанность к ней куда сильнее, чем её ко мне. Проверено.

— Ты не можешь знать наверняка.

— Она хочет лёгкости, а мне нужно слишком много, бать. Мне нужно с ней всё. ВСЁ. Понимаешь?

— Понимаю.

— И как быть?

— Искать компромисс. Ртом разговаривать. У вас с этим явно проблемы.

— Я купил кольцо, — достаю из кармана бархатную коробочку. Показываю отцу. — Хочу сделать ей предложение. Чего ждать?

— Не жди. Делай.

— Ян! Ты опять куришь?! — доносится до нас возмущённый голос матери. — Тебе нельзя!

— Даш.

— Что Даш?! — отражает она сердито.

— Успокойся. Одна всего. Не криминал.

— Игрушки тебе, что ли? Побывал на том свете, не возникло желания задержаться с нами на подольше?

— Да всё-всё. Видишь? — тушит окурок о края пепельницы и обнимает её, прижимая к себе.

— Бесполезно что-либо объяснять!

— Ну не заводись, — целует, прижимаясь губами к щеке. — Посмотри вон лучше, что у сына в руках.

— И что же там?

— Кольцо.

— Кольцо? — повторяет она растерянно.

— Дожил я до этого дня, родная. Скоро на свадьбе у старшего гулять будем. Если Джугели, конечно, не откажет, — добавляет батя в конце.

— Пусть только попробует.

— Чё предпримешь? — включает любопытство.

— Буду предлагать до тех пор, пока не согласится. Она моя и я никому её не отдам.

Глава 38

Тата

Беру со скамейки полотенце. Вытираю пот с шеи. Поправляю бейсболку.

Всё. Матч закончился. Итог: на Уимблдоне я становлюсь третьей. Вроде бы отличный результат, но… Досадно. Как же хотелось продвинуться ещё выше, ведь мечтать о победе в турнире Большого Шлема никто не запрещал.

Иду пожать руку спортсменке из Швейцарии. Надо сказать, погоняла она меня по корту хорошо.

Благодарит за игру, улыбается даже. Почти искренне. А затем как-то странно меняется в лице.

— Wow!

Изумление во взгляде соперницы заставляет и меня повернуться к трибунам.

Какого там творится…

Замираю в растерянности.

Таращусь на растяжки огромных размеров, которые держат болельщики. На них гигантскими буквами написано следующее:

LOVE YOU, DZHUGELI!

MARSEL — после заминки раскатывают те два ряда, что пониже.

Сердце замирает, а потом начинает суетливо биться о грудную клетку.

Закинув на плечо спортивную сумку, подхожу ближе к орущим трибунам.

Как он это устроил вообще???

Пока соображаю, что к чему, мне, уже по традиции, приносят букет цветов. С момента, когда я отказалась с Ним общаться, это происходит каждую игру. Каждую!

— Джугели!

Поворачиваюсь влево на голос. Передо мной стоит Фишер, один из моих прежних тренеров.

Крайний раз мы говорили по телефону в декабре. Я тогда в подробностях рассказала ему про конфликт, возникший между мной и Бланко.

— Неплохо отыграла, девочка, но опять уходишь в агрессию и теряешь из-за этого контроль, — произносит он на испанском.

— Здравствуйте.

— Как дела? — спрашивает, засунув руки в карманы.

— Всё в порядке. А у вас?

— Да что у меня, старика, интересного? Всё по-прежнему.

— Как ваша спина?

Вскидывает бровь.

Явно удивлён.

— Всё также периодически заклинивает.

— Надо лечить.

Вместе идём вдоль трибун и мой взор всё ещё прикован к развёрнутой надписи.