Прости за любовь

Она отошла от него на несколько шагов к двери, все еще глотая слезы. Хотелось поскорее уйти отсюда. Это она и сделала, даже не оглянувшись на Забини, а он продолжал стоять, не двинувшись. Сейчас, когда она, со всех ног бежала, куда глаза глядят, её не покидало чувство того, какая она все—таки наивная. И жалкая.

***

— Так ты все про них знала и ничего не рассказала Джеймсу? — изумленного проговорил брюнет, когда Лили закончила все ему рассказывать.

— Да, Готьер и я прекрасно понимаю, что это было несправедливо по отношению к Джиму! Ведь из—за меня он все узнал!

Ной вздернул бровь.

— Тебя? Ты же только, что сказала, что не говорила ему, так причем тут ты?

Лили закатила глаза. Ной был хорошим другом, но тупым. До жути. Она уже час талдычит ему о том, что произошло между ее братьями, а он никак не может врубиться.

— Паркинсон, — она ткнула ему в грудь своим маленьким пальчиком, — дурак, я же сказала, что это он рассказал! А все, потому что я не пошла на его условия в том письме! Понимаешь?

Ной вздернул одну бровь и чуть улыбнулся:

— Нет, — ответил он.

Лили застонала от бессилия и закрыла лицо руками.

— Да шучу я, — добавил Ной. — Всё я понимаю. Просто ты так стараешься мне это объяснить. Будто я что—то значу в этой ситуации.

Лили убрала руки и опустила взгляд.

— Друзья всегда что—то значат, представляешь? — фыркнула она. — Они еще советы дают.

— Спасибо за намек, но я представления не имею, что делать.

Лили вдруг очень заинтересовалась своими ногтями и как бы, между прочим, сказала:

— Джеймс страдает, пропускает занятия, а иногда и вовсе приходит пьяным.

Ной затих рядом с ней. Он иногда чувствовал себя бесполезным — совершенно не имел понятия, как помочь Лили. Каким образом она вообще умудрялась приплетать себя к тому, в чем даже не участвовала?

— И что ты об этом думаешь? — чтобы только не молчать, спросил он.

— Угадай.

— Опять винишь себя?

Лили повела плечом.

— Я же все—таки его сестра. Я должна была рассказать.

— Но ты и сестра Альбуса. Послушай Лили, здесь нет твоей вины вообще. Ты сестра, а не их надзиратель. Твоей вины или чего—то другого тут не может быть. — Лили молча смотрела на свои руки и крутила в них листок. — В этом треугольнике я вижу только одного виновного человека, и это Алекс.

Когда Готьер это сказал, то рыжеволосая удивленно вскинула голову. Его слова не казались ей бредом, может, она этого и не хотела осознавать, но он был прав. Виновата Алекс. Если бы она не сблизилась с Альбусом, тогда Джеймса так бы не страдал из—за двойного предательства.

— Гиппогриф меня затопчи, а ты ведь прав! Я не хотела об этом думать, но ведь так и есть!

Подумать только — один человек разрушил сразу две жизни. И не кто—то, а ее подруга. К тому же, пострадали не только Джеймс и Ал — пострадали и близкие. Теперь все с ума сходят из—за Джеймса. Он думает, что это его дело, но на самом—то деле это касается всей их семьи.

Поттер немедленно высказала все это Ною.

— Нет, ну с разрушенными жизнями ты все—таки загнула, — неодобрительно возразил он. Лили

Она была согласна, но то, что происходит сейчас с её братьями, вполне могло подходить под это определение.

— Это всего лишь очередное испытание. Им только нужно пережить это.

Лили невесело усмехнулась:

— Не думаю, что они скоро забудут об Алекс. Она причинила им боль.

Ной тяжело вздохнул, как будто это была его идея.

— Она твоя подруга, Лили, не забывай.

— Друзья так не поступают, — отрезала Лили. — Она прекрасно понимала, что когда все раскроется, Джеймс пошлет, куда подальше всю семью и закроется в своем тесном мирке. Понимаешь?

— Ты не говорила с ней об этом?

Лили не сразу ответила. Она была слишком зла на Забини, слишком переживала, чтобы уделить этому время.

— Я и так знаю, что она скажет, — ответила она, — и я не хочу её слушать.

— Лили…

— Забудь, — отмахнулась она. — Меня сейчас больше волнуют экзамены. — Готьер изогнул бровь, не собираясь ничего отвечать, и Лили продолжила, почти обиженно: — У меня завтра экзамен, а я тупая, как пробка, в Трансфигурации. Меня больше ничего не волнует.

***

Солнечные лучи радовали студентов своих теплом, но не все были счастливы началу лета и приближением летних каникул. Алекс последние дни много времени проводила наедине с собой. Как только она сдала экзамен, то пошла на улицу освежиться.

После того, как Джеймс узнал все о ней с Альбусом, все скатилась в тартарары. Он не желает ее знать, тем более видеть. Даже толком не выслушал ее, а Альбус… кажется, во всем винит себя, хотя он ни при чем. Алекс тяжело вздохнула и вслух сказала:

— Все, доигралась…

Но ведь для нее это не игра была. Она любит их, обоих. Такое ведь возможно!

В голове было слишком много мыслей, ей хотелось все высказать кому—то. Лучше всего подошла бы сейчас Лили, но Забини давно уже не видела её. Поттер ее избегала, и Забини ее не винила. Все её осуждают и обсуждают. Пусть никто и понятия не имеет о том, что она чувствует, но все—таки Алекс это заслужила.

Но вот что она чувствует? Забини в который раз задавала себе такой вопрос, даже вслух, но сама не могла дать ответа. Казалось бы, невозможно не знать, что чувствуешь, но именно это сейчас происходило с ней. Алекс выдвинула для себя теорию о том, что испытывает сейчас слишком много, чтобы сразу так определиться.

Конечно, на общем фоне выделялась боль, но было две причины этого. Джеймс и Альбус, разумеется. Она не могла выбрать. Бывают ситуации, когда выбора нет. Хотя, может быть, ей только так казалось.

Она любила и того, и другого. Даже сейчас она любит. Посеяла неприятности, рассорила братьев, но при этом продолжает любить их.

Глупо, наверное, но это было правдой. Алекс хотела пойти в подземелья, как вдалеке увидела Джеймса.

В груди неприятно кольнуло. Она хотела с ним побыть, жаждала. С минуту поколебавшись, Алекс двинулась в сторону гриффиндорца. Конечно, она понимала, что он может на нее накричать или просто проигнорировать, но она хотела с ним побыть хотя бы рядом. Кто знает, может когда—нибудь он и сможет ее простить?

Джеймс стоял к ней спиной и смотрел на Запретный лес, в который желал сбежать. Сбежать от всего, от всех, а самое главное — от самого себя. Он не слышал, как она к нему подошла. Но он как будто почувствовал и резко обернувшись, врезался в нее взглядом.

Вопреки её ожиданиям, он ничего не сказал, а Алекс чуть приоткрыв рот, смотрела на него.

— Привет, — выговорила брюнетка. Джеймс проигнорировал, но продолжил прожигать её взглядом. От этого стало неуютно. — Как…

Но Джеймс её перебил: